Сэндмен Слим - Ричард Кадри

После стычки с Кисси в «Пончиковидной вселенной» я словно проснулся. Теперь, после того как я остался без малейшей поддержки, следует вести себя значительно осторожней.

Я никак не могу выкинуть из головы эту чертову зеленоволосую девчонку. Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я от нее избавился, всплывает образ Элис и занимает ее место.

Неудивительно, что я так популярен.

Кто-то стучит в дверь. Я остаюсь на кровати, но прячу уже собранный «кольт» под бедро, чтобы при необходимости можно было быстро его достать. Я не говорю «войдите», но она все равно входит.

Аллегра делает два неуверенных шага, словно опасаясь, что под мебелью прячутся змеи. Затем садится возле старого стола Касабяна, за которым тот занимался видеопиратством, и роняет с него пару стопок DVD, принесенных мною из торгового зала. Я смачиваю в растворителе еще один клочок ваты и возвращаюсь к чистке оружия.

– Почему ты раньше не рассказал мне о том, что случилось? О том, что с тобой сделал Мейсон?

– Видок поделился с тобой моим маленьким секретом? Он что, участвует в каком-то конкурсе, о котором я не знаю? «Заложи друга трижды и выиграй билеты на концерт Спрингстина»?[101]

– Он просто хотел, чтобы я знала, отчего ты стал таким.

– Кажется, об этом уже знают все. Ты пришла сюда позлорадствовать? О'кей, я сдаюсь. Ты победила. Вы с Видоком сумели показать мне, какой я чурбан.

– Дело совсем не в этом, и ты это прекрасно знаешь.

– Послушай, принцесса. Я знаю только две вещи. Во-первых, я собираюсь убить Мейсона и Паркера, и ничто человеческое или нечеловеческое меня не остановит. А во-вторых, я сам по себе.

– Не разыгрывай при мне великомученика. Я же видела, какой ты.

– Ты не поняла. Ты думаешь, я говорю это, потому что до сих пор злюсь? Совсем нет. Просто я стал лучше понимать некоторые вещи. Благодаря одному другу. Я не один из вас. Сейчас я живу исключительно ради того, чтобы убить столько людей и наломать столько дров, сколько понадобится для достижения моей цели. По меркам большинства здравомыслящих людей это делает меня чудовищем. Меня это вполне устраивает. И если я выживу после того, как все закончится, то вернусь туда, где обитают чудовища.

– В Ад?

– Да. Там, где мне самое место. Там, где я хочу быть.

Аллегра наклоняется, собирает упавшие DVD и начинает их складывать обратно в стопки.

– Эжен любит тебя, как сына, – говорит она.

– Как мило. Отец меня тоже любил. Но однажды попытался застрелить.

– Что?!

– Мы охотились на оленей. Стояло раннее утро, когда от дыхания еще идет пар. Я шел впереди и прямо перед собой, на опушке леса, увидел здорового самца. Я сделал отцу знак остановиться, поднял ружье и выстрелил. Но как только я нажал на спусковой крючок, раздался второй выстрел, и что-то больно ударило меня по голове. Пуля отца пролетела в дюйме от меня и попала в дерево, у которого я стоял. В лицо попали щепки и кора, потекла кровь. Я оглянулся. Он уже бежал ко мне с извинениями, говорил, что это вышло случайно, и спрашивал, все ли со мной в порядке. Но за паникой в его глазах не скрывалось ничего, кроме страха и отвращения. Он ненавидел себя за выстрел, но еще больше ненавидел меня за то, что я еще дышу.

– Мне так жаль…

– Если кто-то говорит про любовь, то это не значит, что он не на…бёт тебя при первой возможности.

– А как насчет Элис? Она тоже тебя на…бывала?

– Нет. Она единственное исключение.

Аллегра вытряхивает переполненные пепельницы в металлическое мусорное ведро на полу.

– Это же кое-что значит?

– Ничего это не значит. Я миллион раз говорил ей, что люблю. И это ее не спасло. Из-за этого ее и убили.

– Но вы же действительно любили друг друга. Ты до сих пор носишь это в себе.

– А ты любила своего торгующего наркотиками бойфренда. Готов спорить, и он каждый день признавался тебе в любви. И что в итоге?

– Речь не обо мне.

– Ты права, не о тебе. Поэтому почему бы тебе не вернуться к Видоку и не дать мне закончить мою работу? Чтобы я поскорей уже оставил и вас, и этот город в покое.

Она качает головой, сбрасывает со стола в мусорку какой-то хлам и идет к двери.

– После того как меня не станет, – говорю я, – забери «Max Overdrive» себе. Насколько могу судить, Паркер уже убил Касабяна, так что на эту собственность он претендовать не будет. Уверен, Видок придумает какое-нибудь заклинание, которое заставит людей поверить, что это место принадлежало тебе всегда.

Она бросает мусорное ведро у двери, и оно падает набок. Объедки, пустые банки и окурки вываливаются на пол.

– Знаешь что? Ты не чудовище. Ты просто ублюдок. Лучше бы Эжен позволил Аэлите избавить тебя от страданий.

– Прощай, Аллегра. Иди прибирайся в доме Эжена.

Она пинает ведро в сторону и громко хлопает за собой дверью. Я слышу ее дробные шаги вниз по лестнице. Она топчет ступени решительно – как маленький Божий тираннозавр.

КОГДА АЛЛЕГРА уходит, я заканчиваю чистку и сборку огнестрельного оружия. Покончив с этим, достаю из-под стола старые газеты и бумажные пакеты и раскладываю их на полу.

Растянутый на всю длину наац – это десять футов[102] острейших зубов, колючек и шипов из Адской стали. Некоторые из них подпружинены и готовы к работе сразу, как только вы берете наац в руку. Другие выпускаются только после приведения в действие специального механизма.

Обычно наац используется как посох или копье, но есть еще один скрытый спусковой крючок, который дезинтегрирует центральный стержень. Внезапно наац становится гибким, как китайская жареная лапша, превращаясь в металлический хлыст, с помощью которого снять шкуру с носорога так же просто, как почистить виноград. Не то чтобы я когда-нибудь обдирал носорогов или чистил виноград, но, думаю, вы уловили смысл.

Я рассказываю так подробно для того, чтобы вы поняли – даже базовая модификация нааца имеет гораздо более изощренную механику, чем всё когда-либо произведенное руками человека. Чтобы обработать наац из баллончика WD-40, требуется много места и много газет, впитывающих лишнее масло. Кроме того, следует широко открыть окно, прежде чем распылять аэрозоль внутри спальни, о чем я, как всегда, вспоминаю не сразу.

Я оттаскиваю наац на газетах в сторонку, чтобы освободить проход. Затем прячу оружие под матрас и иду в ванную, чтобы смыть с рук остатки WD-40. Я перепортил уже столько одежды, что приходится вернуться к джинсам и фирменным футболкам видеомагазина. Сверху я надеваю шелковое пальто, которого до этого избегал, и засовываю нож во внутренний карман. Перед тем как уйти, я распахиваю три больших окна напротив кровати.