Сад камней - Яна Темиз

– Ага, – сквозь смех и выступившие слезы кивнула Маша, – я сказала: меч для харакири, а Мишка…

Объяснять пришлось втроем. Николай и Михаил, смешивая английские и русские слова, отмахивались от Машиных всхлипов, и Лана с Крисом наконец смогли вникнуть в ситуацию. Крис старательно заулыбался: видно было, что имя Мураками, даже с комментариями Ланы, что это модный японский писатель, его не заинтересовало.

– Да он не знает, он весь в своей античности, – отсмеявшись, сказала по-русски Лана, – он, кстати, нас приглашает… – она снова заговорила по-английски, чтобы не озадачивать Криса и потом не переводить, – Крис археолог, он нас приглашает поехать в Иассос. Или можно в Дидим и Милет, просто я там уже была… на самом деле, можно и еще раз, я не против, там красота такая!

– Большое спасибо! – сказал Николай. Черт, куда еще ехать, на пляже бы поваляться, наплаваться – и больше ничего. Археолог, блин… Борис вон тоже историк… сегодня на Патриарших будет интересная история, так, кажется? Все там были, в университетах… плавали, знаем! Сидят со своим высшим и супервысшим образованием, по развалинам всяким ездят… а надо, господа, дело делать! Борис, однако, дошел-таки, сам дошел, своим умом – осталось, значит, что-то и после образования… или Татьяна его доконала? Вот это скорее… а мысль у него нормальная, даже, пожалуй, подходящая мысль. Только что он понимает в цементе да плитке? Ладно, образование пресловутое есть, захочет – все за месяц освоит. А не освоит – чао, бамбино, сорри тогда… да, про что они? – Я только приехал, Крис, мы подумаем, спасибо…

– Обязательно поедем! – Мишка, энтузиаст выискался! Тоже никак об образовании не забудет, сколько раз его звал, нормальную работу с нормальной зарплатой предлагал – нет, сидит в своей нотариальной конторе, пока жена стихи пишет! На билет и то денег давать пришлось, да еще врать, а то бы не поехал никуда, что за порода такая? – Спасибо, Крис, мы с удовольствием, да, Лана?

– Спасибо, – присоединилась к общему благодарственному хору Маша, – и за то, что нам помогли, тоже. Хорошо, что все хорошо кончилось, так что мы вас не будем стеснять…

– Нет, что вы, пожалуйста, места же в доме много. Если вдруг опять что-нибудь с вашими лэнд-лордами…

– Да нет, кажется, лэнд-лорды решили оставить нас в покое…

– Маш, глянь, это еще кто? К нам вроде идут! Черт, мы сегодня на море выберемся или как?!

К дому, не оставляя сомнения в своих намерениях зайти именно к ним и помешать Николаю, приближались двое мужчин и женщина.

– Это… я же тебе говорила, – ответила сразу напрягшаяся Маша, – это полицейский вчерашний. И Айше, она из того дома…

– Здравствуйте, Мария, – прямо от калитки начала женщина по-английски, – извините, но приехал мой муж… ваш, я вижу, тоже?

– Да, Айше, это Ник, это Майкл, муж Ланы, это Крис…

– Мы знакомы, – кивнула Айше Крису, – очень приятно… а это Кемаль, и он… он полицейский, убийствами занимается. В Измире, не здесь, но Нихат-бей… вы же знакомы, да?

– Да, – подтвердил Нихат, одновременно пожимая руки мужчинам и повторяя про себя их имена. Слава богу, нормальные имена, не то что у русских обычно! В фильмах и книгах такие имена – не выговоришь и не запомнишь! А демонстрировать свою, не такую уж блестящую память перед заезжим детективом Нихату не хотелось: во-первых, черт его знает, какие у него связи, своим прикидывается, а вдруг возьмет и начальству доложит, а во-вторых, сам он моментально во все въехал, всех запомнил, во все мелочи вник, стыдно даже, что столько всего наворотили. Хотя, с другой стороны, у них там, в Измире, небось каждый день убийства, а у нас тут ни опыта, ни практики… и слава богу! На такое, как вчера, посмотришь – никакой практики не захочешь! – Мы знакомы, Мария вчера нам очень помогла… я сказал Кемаль-бею, что таких свидетелей редко встретишь, и он…

– Мария, можно мы вас снова побеспокоим? Или вы куда-то собираетесь? – Кемаль посмотрел на всеми забытые сумки Ланы, так и стоявшие посреди террасы.

– Собираемся, – решительно пресек всеобщее сочувственное согласие и желание помочь следствию Николай, тоже мельком поглядев на сумки. Вот Мишка, святая простота! Машка ему говорит: Лана пошла гулять, она сама возвращается с сумками и каким-то типом и говорит, что ходила за вещами. И Мишке хоть бы что, а, между прочим, возникает по крайней мере один интересный вопросец: Машка, что, спрашивается, не знала, куда пошла ее сестрица? А чего ж тогда не удивилась при виде сумок? А если знала, то зачем врала про прогулку? Сразу могут мысли всякие возникнуть… только не у Мишки, это ясно. Ладно, черт с ними, пусть живут как хотят, главное – полицию отсюда отвадить, а то весь отдых испортят. – Мы сейчас на пляж собираемся. Мы только приехали… и моя жена, по-моему, уже рассказала все, что видела. А она к тому же ничего и не видела… так что извините!

– Понимаете, Ник, Мария видела Эмель последней, и именно она обнаружила тело, поэтому мы вынуждены…

– А что, у вас в Турции разве позволено допрашивать иностранцев без адвоката? И без переводчика?

– Ник, ну ты что? Неудобно же! – недовольно зашептала Маша. – Они же просто хотят…

– Пусть без нас управляются!

– Но Марии вовсе не нужен ни переводчик, ни тем более адвокат: мы же ее ни в чем не обвиняем. И, согласитесь, в общих интересах, чтобы убийца был задержан… в ваших тоже! Мария могла бы помочь… это ненадолго.

– Мы приехали сюда отдыхать, а не ловить убийц. У моей жены стресс…

– У нас у всех стресс! – негромко, но как-то так, что все замолчали и посмотрели на нее, заговорила пришедшая с полицейскими женщина. Николаю стало не по себе от злого, презрительного взгляда неожиданно для темноволосой турчанки голубых, светлых глаз. – Только у моей невестки, почти сестры, – она сверкнула глазами на оставшихся целыми и невредимыми сестер, как будто в чем-то их обвиняя… может быть, в услышанном ею издалека дружном смехе, – уже никогда не будет стрессов. И ничего не будет. И у ее сына не будет матери, а у моего брата жены. И ни отдыха, ни поездок на море! – она чуть повысила голос, и Николай испугался, что у нее, как у любой женщины в подобной ситуации, сейчас начнется истерика. Нет, вот Машка все-таки… он не успел додумать, потому что никакой истерики не последовало, а женщина просто и довольно спокойно продолжила: – Моего брата обвиняют в том, что он убил свою жену. А этого не может быть… поставьте себя на его место!

Николай ненавидел ставить себя на чье-то место.

И еще – как это говорится? – входить в положение.

Его постоянно умоляли, чтобы он на минутку поставил себя… он ставил – и тотчас же понимал, что на этом, чужом месте он ни за что бы не опоздал, или дозвонился бы заказчику, или вынул бы душу из поставщика, или проверил бы три раза качество цемента, или не забыл бы запереть склад… и уж совершенно точно, если бы он и учудил что-нибудь на этом чужом месте, то сейчас не стал бы оправдываться, а несся бы решать возникшую по его вине проблему.

Поэтому призыв злой голубоглазой дамы не вызвал у него ни малейшего сочувствия. Раз обвинили в убийстве, значит, так или иначе дал повод, разве нет? Кого попало не обвинят, а если и ошиблись, то сами разберутся и отпустят.