Вид с дешевых мест - Нил Гейман

Кино и комиксы всегда были улицей с двусторонним движением. Судьбоносный «Дух» Уилла Айснера в далеких сороковых взял от Орсона Уэллса и фильмов-нуар не меньше, чем от Бродвея и радио. По комиксам делали кино почти с самого времени возникновения обоих средств коммуникации. На той неделе один интервьюер меня спрашивал, как по-моему, означает ли текущий успех фильмов про супергероев, что грядет новый мир, в котором шанс пробиться на голубой экран получат и те комиксы, в которых не выступает бригада в трико и развевающихся плащиках. Это вы какие комиксы имеете в виду? «Дорогу в никуда», «Призрачный мир», «Людей в черном», «Историю жестокости», «Город грехов», «Из ада», «Американское великолепие»?

Несколько лет назад я начал было подозревать, что у нас назревают культурные изменения, – когда выпустили «Лигу выдающихся джентльменов». Не в первый раз из хорошего комикса сделали поганый фильм, отнюдь не в первый, но мир в целом, кажется, впервые это осознал. Один критик за другим подчеркивал, что в фильме не осталось ни блеска, ни остроумия, ни даже связности комикса, на который он, собственно, опирался.

Как и многие мои коллеги по миру комиксов, я сейчас причастен и к созданию кино. Из разговоров со знакомыми и журналистами я выяснил, что в этом видят серьезный шаг вверх, сигнализирующий, что я наконец-то вылез из канавы. (Впрочем, киношная законнорожденность тоже имеет свои границы. Во всемирном культурном авангарде несется опера, где-то следом поспевают книги – неважно, с картинками или без.) Кино я люблю. Не могу сказать, что уже достаточно хорошо для него пишу, что само по себе поддерживает мой интерес. Больше всего мне по душе сам этот удивительный процесс: невозможно подобраться к кинопроизводству хоть сколько-нибудь близко, не вспомнив по дороге Орсона Уэллса, назвавшего киностудию «самой большой электрической железной дорогой, что только попадала в руки мальчишке»). Когда я впервые попал в Голливуд, комиксы там читали только «младшие ассистенты»: таким даже разговаривать не полагается, главное, чтобы бегали, куда скажут, и подносили воду в бутылках. Но это было уже довольно давно. Теперь эти ребятишки заправляют целыми студиями.

Было время, когда с тех из нас, кто занимался комиксами, вполне могло статься попробовать обосновать, в чем их преимущество перед фильмами. У комиксов неограниченные возможности для спецэффектов, говорили, например, мы. Сейчас, как ни крути, у кино именно что неограниченные возможности для спецэффектов, так что этот аргумент больше не работает. (В прошлом году я писал сценарий для «Беовульфа» и все волновался, что кульминационная воздушная битва с драконом – это уже немножко слишком, о чем и предупредил режиссера, Роберта Земекиса, специально ему для этого позвонив. Да не волнуйся ты, сказал он мне, ничто из того, что ты в состоянии выдумать, не будет стоить мне больше миллиона долларов за минуту экранного времени.)

И все же в этом вздоре про «неограниченные возможности для спецэффектов» есть своя сермяга или даже две. Чернила куда дешевле пленки. Фильм, а особенно крупнобюджетный, часто вынужден идти на компромиссы, чтобы понравиться максимальному количеству зрителей по всему миру. Комикс в свою очередь тяготеет оставаться достаточно маленьким и достаточно личным форматом, в котором создатель волен просто заниматься искусством, рассказывать истории, а потом складывать ручки и смотреть, не хочет ли кто-нибудь это прочитать. Отсутствие необходимости нравиться дает невероятное чувство свободы. Комикс – бастард, заимствующий свой словарь и идеи из литературы, научной фантастики, поэзии, изящных искусств, дневников, кино и иллюстрации. Приятно думать, что комиксы и те из нас, кто вышли из этой среды, привносят в кино что-то особенное. Некую беззаботность, возможно, или готовность учиться и экспериментировать на публике.

Именно так мы и делали «Зеркальную маску» – фильм, который я написал, а художник и режиссер Дэйв Маккин отрисовал и поставил недавно для «Джим Хенсон Компани». При условии, что мы изготовим для «Сони» что-то в духе «Лабиринта», Дэйв мог делать все, что ему заблагорассудится (да, сценарий мой, но он всегда служил нарративу и видению Дэйва). У нас отнюдь не было неограниченных возможностей для спецэффектов – и вообще сколь бы то ни было неограниченных возможностей – но Дэйв все равно сумел привести на экран нечто невиданное: плавающих по небу громадных каменных великанов; библиотекаря, сделанного из книг, да еще с голосом Стивена Фрая; орду обезьяноптиц, которых сплошь звали Бобами (за исключением одной – ее звали Малькольм). «Маску» мы делали на локации в Брайтоне и в студии с синим экраном в Лондоне, после чего Дэйв загнал пятнадцать аниматоров в офис в Северном Лондоне и восемнадцать месяцев корпел с ними над историей Хелен и ее удивительного сна.

Независимо от того, занимаетесь вы комиксами или кино, большая часть вашей работы делается за доллары и для базирующихся в США международных корпораций, которые потом продают плоды ваших трудов и в Британии, и по всему остальному миру. «Зеркальная маска» – очень английский фильм, хоть и сделанный на деньги «Сони». Алан Мур, устав от скверных фильмов, сделанных из его хороших комиксов, и от вечно сопутствующих им голливудских раздражителей (вроде судебного иска из-за «Лиги выдающихся джентльменов»), недавно убрал свое имя из готовящейся адаптации графического романа «„В“ – значит „Вендетта“», открестился от предыдущих фильмов и окончательным вельможным жестом, свидетельствующим, что вы реально сечете в бизнесе, отказался от своей доли денег.

Даже зная, что Алан не желает иметь с ним ничего общего, я все равно хочу посмотреть «„В“ – значит „Вендетта“». Мы с «В» прожили вместе четверть века – с тех самых пор, как я купил журнал «Уорриор» и с его страниц на меня безнадежно глянули эти восхитительные, черно-белые, нарисованные Дэвидом Ллойдом люди. (Мне довольно сложно адаптироваться к миру, в котором этот графический роман вдруг обрел цвет: раскрашивать «„В“ – значит „Вендетта“» так же бессмысленно, как, например, «Гражданина Кейна».) Муровская история об анархисте-одиночке против фашистской Британии (в мире, балансирующем ровно посередине между мечтой Тони Блэра и предупреждением Эрика Блэра[75]) сказала тогда что-то очень важное и мне, и еще горстке читателей комиксов, и трейлер фильма, составленный в основном из картинок с обложек «Уорриора», попадает тут как раз в точку.

Алан Мур относится к преображению комикса в фильм покорно и иронично: он его забавляет, хотя и вызывает неизменную кривую ухмылку.

– Комиксы – одна из стадий пищеварительного процесса Голливуда, пожирающего самого себя, – сказал он мне. – Сколько ты знаешь фильмов по комиксам, которые были бы лучше оригинала? Голливуду нужен материал для переделки в фильмы – это просто часть экономического процесса. Это может быть бродвейская пьеса, книга, французское кино или хороший телесериал из шестидесятых, который люди захотят увидеть на большом экране. А может быть и плохой сериал из шестидесятых, до которого никому и дела нет, но название которого до сих пор у всех на слуху, – или компьютерная игра, или аттракцион в парке. Подозреваю, следующую тему кинематографу зададут эмблемы хлопьев для завтрака: фильм расскажет, как встретились Хрусть, Хлоп и Лоп и как потом развивались их отношения. Ну, или история Тони и Тигра – тоже неплохо.