Уйди скорей и не спеши обратно - Фред Варгас

Потрясенный, он вернулся к платану. Там он долго стоял в нерешительности, прислонившись к стволу, не уверенный в своей догадке.

Затем очень медленно достал телефон из своей выглаженной куртки.

— Данглар, — проговорил он, — немедленно приезжайте на площадь и захватите двоих человек. Поторопитесь, капитан. Я нашел сеятеля.

— Кто? — спросил Данглар, вскакивая и знаком подзывая Ноэля и Вуазене.

— Дамас.

Через несколько минут полицейская машина затормозила на площади, из нее быстро выпрыгнули три человека и направились к Адамбергу, стоящему у платана. Это вызвало интерес зевак, тем паче что самый высокий из полицейских держал в руках бело-серого котенка.

— Он еще здесь, — тихо проговорил Адамберг. — Снимает кассу с Евой и Мари-Бель. Женщин не трогать, брать только его. Будьте начеку, этот крепыш может оказать сопротивление, проверьте оружие. Если будет сопротивляться, ради бога, без драки. Ноэль, пойдете со мной. В магазине есть другой выход на боковую улицу, через него ходит чтец. Данглар и Жюстен, встаньте там.

— Вуазене, — поправил Вуазене.

— Встаньте у двери, — повторил Адамберг, отделяясь от дерева. — Идем.

Когда четверо полицейских вывели Дамаса в наручниках и усадили в машину, все обитатели площади были просто ошеломлены. Ева побежала за отъезжающей машиной, хватаясь за голову. Мари-Бель с рыданиями бросилась в объятия Декамбре.

— С ума сошел, — сказал Декамбре, крепко обнимая девушку. — Он совершенно сошел с ума.

Даже Бертен, наблюдавший сцену через окно, поколебался в том уважении, которое питал к комиссару Адамбергу.

— Дамас, — пробормотал он. — Да они просто спятили.

Через пять минут все собрались в «Викинге», чтобы обсудить случившееся. Люди были настроены сурово, мрачно и воинственно.

Зато Дамас держался спокойно, на его лице не было ни страха, ни удивления. Молча и безропотно он позволил арестовать себя, посадить в машину и отвезти в уголовный розыск, даже не пряча лица. Это был самый мирный из задержанных, которых Адамберг когда-либо видел.

Данглар присел на край стола, Адамберг прислонился к стене, скрестив на груди руки, Ноэль и Вуазене стояли в углах комнаты. Фавр расположился за столом в углу, готовясь печатать протокол допроса. Дамас сидел на стуле в довольно непринужденной позе, обхватив руками в наручниках свои колени.

Данглар незаметно вышел, чтобы положить Пушка в корзину, и попросил Мордана и Меркаде принести для всех чего-нибудь поесть и попить, а еще пол-литра молока, если не трудно.

— Это для задержанного? — спросил Мордан.

— Для кота, — тихо проговорил Данглар. — Будьте добры, налейте ему молока. А то я весь вечер буду занят, а может, и всю ночь.

Мордан заверил, что на него можно положиться, и Данглар снова занял место на уголке стола.

Адамберг как раз снимал с Дамаса наручники, и Данглар рассудил, что делать это рановато, ведь на окне еще нет решеток, а что выкинет этот тип, никому не известно. Впрочем, об этом он не тревожился. Гораздо сильнее его беспокоило то, что без единого веского доказательства человека обвиняли в том, что он сеет чуму. Безмятежный вид Дамаса полностью опровергал это обвинение. Они искали эрудита и интеллектуала. А Дамас был простым парнем и немного тугодумом. Было просто немыслимо, чтобы он, больше занятый своими мускулами, мог посылать Ле Герну столь замысловатые письма. Данглар с тревогой размышлял, о чем думал Адамберг, когда решился на этот невероятный арест. Терзаемый дурными предчувствиями, Данглар укусил себя за внутреннюю сторону щеки. Он был убежден, что Адамберг зашел в тупик.

Комиссар уже переговорил с заместителем прокурора и получил ордер на обыск магазина и квартиры Дамаса на улице Конвенции. Четверть часа назад туда отправились шесть человек.

— Дамас Вигье, — начал Адамберг, взглянув на его потертое удостоверение личности, — вы обвиняетесь в убийстве пяти человек.

— С какой стати? — спросил Дамас.

— Потому что мы вас обвиняем, — повторил Адамберг.

— Ах вон что. По-вашему, я убивал людей?

— Вы убили пятерых, — отвечал Адамберг, раскладывая перед ним фотографии жертв и по очереди называя их имена.

— Я никого не убил, — заявил Дамас, взглянув на фотографии. — Мне можно идти? — добавил он, вставая.

— Нет. Вы задержаны, можете сделать один телефонный звонок.

Дамас удивленно уставился на комиссара.

— Когда захочу, тогда и буду делать телефонный звонок, — проговорил он.

— Эти пятеро, — продолжал Адамберг, показывая фотографии по одной, — были задушены в течение недели. Четверо в Париже, последний в Марселе.

— Ну и прекрасно. — Дамас снова сел.

— Вы кого-нибудь узнаете, Дамас?

— Конечно.

— Где вы их видели?

— В газете.

Данглар встал и вышел, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать продолжение этого жалкого допроса.

— Покажите ваши руки, Дамас, — велел Адамберг, складывая фотографии. — Нет, не так, другой стороной.

Дамас послушно выполнил приказание и протянул вперед свои длинные руки ладонями вверх. Адамберг схватил его левую руку:

— Это бриллиант, Дамас?

— Да.

— Почему вы его перевернули?

— Чтобы не повредить, когда чиню доски.

— Он дорого стоит?

— Шестьдесят две тысячи франков.

— Откуда он у вас? Фамильная драгоценность?

— Мотоцикл продал, 1000 RL, почти новый, покупатель расплатился этим.

— Мужчины ведь редко носят бриллианты.

— А я ношу. Раз он у меня есть.

Данглар подошел к двери и знаком отозвал Адамберга в сторонку.

— Только что звонили ребята с обыска. Они ничего не нашли. Ни пакета с углем, ни блох, даже крыс нет, ни живой, ни дохлой, а главное — ни одной книги, ни в магазине, ни дома, только несколько карманных изданий.

Адамберг поскреб затылок.

— Отпустите его, — настаивал Данглар. — Вы все равно ничего не добьетесь. Этот парень — не сеятель.

— Ошибаетесь, Данглар.

— Нельзя же цепляться за этот бриллиант, это смешно.

— Мужчины не носят бриллианты, Данглар. А он носит его на безымянном пальце левой руки и поворачивает камнем вниз.

— Чтобы не повредить.

— Ерунда. Алмаз нельзя повредить. Это самый надежный талисман от чумы. Он принадлежит его семье с 1920 года. Он лжет, Данглар. Не забывайте, что он трижды в день имеет доступ к урне чтеца.