Будь чудом. 50 уроков, которые помогут тебе сделать невозможное - Регина Бретт

Своим?..

– У меня нет никаких «своих», – сказала я ей.

– Ну, мужу, детям, – напомнила она мне.

Ах да, моя семья. Это и есть мои «свои».

Я прыгнула в такси, позвонила родным, рассказала, что происходит, и попыталась перевести дух. Когда я добралась до офиса Линды, она выдала мне все подробности. Следующую пару часов я провела, обдумывая предложение и сопоставляя его с интересом, который проявляли другие издательства.

Голова у меня шла кругом. Мне понравилась команда Grand Central Publishing, и их предложение было щедрым, но о справедливой ли сумме шла речь? Это ли издательство должно стать домом для рукописи, при работе над которой с меня сошло семь потов, которую я лелеяла, словно это было мое собственное дитя? Даже когда мы рассмотрели вопрос со всех сторон, мое решение еще не полностью оформилось. Но вместо того чтобы «грузить» остатками своей тревожности агента – которой и без того было чем заняться – я спросила ее, есть ли здесь какая-нибудь комнатка, куда можно пойти подумать и побыть одной. Она отправила меня в пустой кабинет дальше по коридору.

Тишина подействовала как огромный ластик. Она стерла растерянность, страх и бесконечную болтовню голосов из моей головы.

Появилось искушение начать звонить всем подряд и тем самым еще больше усилить шум, но что-то остановило меня. Я уселась в кабинете какого-то служащего в полном безмолвии. Я дышала, дышала – и шум улегся. Началась медитация. Я просто сидела и упивалась тишиной, позволяя отдохнуть сердцу и голове. А потом стала молиться о ясности и покое. Я просила Бога отвести меня в нужное место и дать мне знать об этом умиротворением, которое я почувствую душой.

Спустя полчаса я ощутила полное спокойствие. Вернувшись в кабинет Линды, я спросила, считает ли она, что принять это предложение – правильный выбор. Да, она так считала. Моя внутренняя успокоенность это подтверждала. Она приняла предложение, сообщив об этом по телефону, и мы с ней испустили радостный вопль.

Оказалось, что, пока я медитировала, издательская индустрия переживала взрыв. Тот день в декабре 2008 года прозвали «черной средой» в издательском бизнесе.

Издательство Random House объявило о массированной реструктуризации. Simon & Schuster сократили 35 рабочих мест. Издательство Thomas Nelson перевело 10 процентов персонала в неоплачиваемый отпуск. И в один из худших дней в истории издательской индустрии я каким-то образом заключила договор на книгу.

С ума сойти!

Было уже почти пять вечера, надо было срочно поймать такси, чтобы вернуться домой к сестре прежде, чем проехать по улицам станет невозможно. Толпы людей стекались к сиянию огромной елки у Рокфеллеровского центра. Я не ориентировалась в этом городе и не знала, где лучше всего ловить такси. Но каким-то образом нашла машину сразу. Я забралась внутрь, и мы нырнули в транспортную пробку, шумно перекликавшуюся клаксонами. Чтобы проехать один квартал, потребовалось 15 минут. Какое-то время я еще беспокоилась о том, во сколько мне обойдется эта поездка, а потом расхохоталась. Я только что заключила договор на книгу! Я могла позволить себе долгую поездку на такси.

Я практикуюсь в безмолвии каждый день. Это как банкомат. Ты не получишь из этой машинки денег, если не положишь деньги на счет. Если делать вклады часто, то когда тебе понадобятся деньги, они там будут.

Так и подмывало позвонить всем и похвастаться, но мне захотелось пару минут просто посидеть и поблагодарить за случившееся. И тогда безмолвие полностью обволокло меня, словно я оказалась завернута в одеяло покоя. В этой машине было такое же ощущение святости, как в часовне. Я чувствовала единение с Богом, своего рода завершенность, словно была окружена и внутри, и снаружи умиротворением, которое воистину превосходило всякое понимание.

Мой внутренний голос шептал: Запомни этот момент. Для тебя это знак того, что все хорошо. Никогда не сомневайся в этом договоре, в этой книге.

Как обретать мгновения великого покоя?

Надо ежедневно практиковаться, чтобы оставаться открытым для них.

Как-то я слышала о женщине, которая каждую неделю оставляла специальный день, чтобы провести его в полном безмолвии. Звучит экстремально, но представьте, насколько тихо должно было становиться у нее в голове!

Я научилась делать паузы в течение дня и пребывать в покое. Друзья из программ реабилитации научили меня простоте «Молитвы безмятежности». Всякий раз, как ловишь себя на растерянности, сомнениях или нерешительности, просто сделай паузу, заглуши шум и в безмолвии говори: «Боже, дай мне безмятежности, чтобы принимать вещи, которые я не могу изменить; мужества, чтобы изменить то, что я могу изменить; и мудрости, чтобы понять разницу между тем и другим».

Я практикуюсь в безмолвии каждый день. Это как банкомат. Ты не получишь из этой машинки денег, если не положишь деньги на счет.

Если делать вклады часто, то когда тебе понадобятся деньги, они там будут. Я провожу первые полчаса каждого дня наедине с Богом. Я ежедневно делаю вклады в мир и покой.

Каждое утро Бог получает мои первые полчаса. Это самое ценное время дня. Это самое важное из того, что я делаю. Я регистрируюсь в своем Источнике любви, творчества, вдохновения и красоты. Я подключаюсь к своему источнику энергии.

Он трансформирует твою жизнь, если ты ежедневно будешь хранить ему верность. В эти полчаса обычно ничего не происходит. Я просто пребываю в присутствии Бога – и каким-то образом потом в течение дня, в те моменты, когда мне это больше всего нужно, ко мне приходит покой.

Я обнаружила, что лучший способ выключить шум – это включить тишину.

Однажды два незнакомца забрели на нашу подъездную дорожку. Этих подростков я никогда раньше не видела. Один выдернул из снега шест снегоочистителя и стал бродить по заднему двору.

Я наблюдала за ними со второго этажа, боясь, как бы они что-нибудь не стянули. Я ожидала худшего просто потому, что не знала их. Не присматривают ли они дома для ограбления? Не собираются ли расколотить шестом окно?

Прежде чем я успела решить, что делать, муж вышел на улицу и поприветствовал их: «Эй, парни, как дела? Эта штука нужна нам для снегоочистителя, так что вам придется поставить ее на место».

Он поболтал с ними, они вернули шест на место, затем перелезли через соседскую изгородь, чтобы срезать путь домой. Я смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду, по-прежнему сомневаясь относительно их намерений.

Весь день я чувствовала себя виноватой за то, что заподозрила худшее. В детстве я сама срезала путь по чужим дворам, чтобы побыстрее добраться до дома. Так же делала и моя дочь. Мы посмеивались над пожилой соседкой, которая сама шла домой прямиком через все дворы, но впадала в ярость, когда чужие детишки шатались по ее саду.