Оборотные цветы - Северина Флокс

Но это было невозможно. Обязательства, данные кому-то, удерживают нас лучше всяких пут. Завтра всё закончиться. И мы наконц-то будет свободны.

Робкий стук в дверь отвлекает от размышлений. Барс встревоженно поднимает голову и поводит влажным носом.

— Войдите, — говорю хрипло и не узнаю свой голос.

В проём робко проскальзывает Линси. Она одета в нежно-зелёное платье, которое обволакивает её чуть полную фигурку. Русые волосы как всегда убраны под капот. Девушка встречается со мной взглядом и, замерев на миг, всплёскивает руками. Ни слова не сказав больше, она бегом преодолевает разделявшее нас пространство и горячо обнимает меня.

— Я знаю, милая, знаю. Как же тебе больно, — мелодичный женский голос разрывает тишину комнаты.

Линси ласково гладит меня по плечам и что-то проговаривает, успокаивая. Её тонкие пальчики нежно касаются головы, и я, вздрагивая, обнимаю её в ответ, уткнувшись лицом в девичье плечо.

— Нужно быть сильной, Сая, — впервые называет меня по имени.

И, оторвавшись от неё, едва сдерживаю рвущиеся наружу рыдания. В печальных голубых глазах Линси стоят слёзы, а затем они крупными каплями скатываются по щекам. От мысли, что рядом есть человек, разделяющий моё горе, становится легче дышать.

— Все мы теряем кого-то, милая. Смерть беспощадна. Она крадёт у нас любимых людей в ту секунду, когда мы меньше всего этого ждём. Не сдавайся, пожалуйста.

В этих простых словах заключалось столько заботы и утешения, которые заставляли вновь искать в себе силы смотреть на прекрасную сторону мира, что я невольно вздрогнула. Моё дыхание выровнялось, и я спокойно распрямила плечи, сбрасывая с них непомерный груз. Линси же мрачнела с каждой секундой. Под её глазами залегли чёрные тени, и веки странно опухли, словно от невыплаканных слёз. Моргнула, приходя в себя, и чуть встряхнула девушку за плечи:

— Линси, прекрати! Зачем ты это делаешь? Нельзя так распоряжаться своим даром.

Эмпаты способны влиять на эмоции человека, но лишь отчасти. Они могут разделить с ним свою радость, усилив её ощущение в несколько раз, могут успокоить или же забрать часть печали на себя. Ничего из этого не влияет кардинально на поступки людей, только несколько изменяет настроение. И именно сейчас Линси забирала моё горе, съёживаясь от сильных эмоций, перенятых от другого человека. Она была сильным чародеем, но это было неправильно. Я схватила её за трясущиеся руки и подняла подбородок, вглядываясь в помутневшие голубые глаза.

— Пустота ничем не лучше этого чувства вины, Линси. Ты слышишь? Остановись!

Девушка вздохнула и подчинилась, отшатнувшись от меня. Облизывая пересохшие губы, она произнесла:

— Это не дар, Сая, это проклятие. Я ощущаю эмоции всякого, кто стоит ближе пяти метров, как свои собственные. Гнев, радость, ненависть, отчаяние. Мне так хочется им помочь, но я ничего не могу поделать с этим. Нельзя вмешиваться в человеческие судьбы. — Линси горько улыбнулась.

— Тогда зачем природа создала меня такой? — Спросила девушка.

Качнула головой, не находя слов. Что я могла ей сказать? Лютик тоскливо зевнул и, закрыв изумрудные глаза, снова задремал. Кот явно не страдал от давления моральных принципов. Спихнув нахального кусаку с кровати, усадила Линси на край и налила из графина стакан чистой воды. Она молча приняла его, потупя взор и разглядывая узоры на ковре.

— Моя мать умерла, когда мне было восемь лет. Скончалась от тяжёлой горячки. Помню, как отец запирался в своём кабинете и постоянно пил. Он проходил мимо нас и, казалось, не замечал, словно позабыл про наше существование с сестрой. Ей было всего пять, и она плакала целыми днями, а я не могла утешить её. Всю детскую боль и обиду, которые накопились в её крохотном сердце, Рума выплеснула на отца. Так было проще. Обвинить его во всём. И в тот же вечер слуги нашли папу повешанным. Самоубийство. Так решил патруль. Для них всё было просто. Наша магия не оставляет за собой следов, её может ощутить лишь другой эмпат. И я знала, кто был истинной причиной гибели отца. -— Девушка устало замолчала, словно высказала всё, что томилось в сердце так много лет.

— Что стало с Румой?

— Она сгорела.

— Сгорела? — Переспросила недоумённо.

— Вычерпала тогда свою силу до дна. Она ничего не помнит, всё-таки совем крошкой была. Для неё то страшное время вспоминается, как дурной сон. Но ведь я помню, Сая. В этом и заключается моя вина.

— Нет, Линси. Вы просто были маленькими детьми, потерявшими маму.

— Прости меня, — тяжело вздохнула девушка и обернулась ко мне.

— Всё в порядке. Ты ни в чём не виновата. Всякий наш поступок и решение имеют последствия. Но порой даже все боги мира бессильны что-либо изменить. Кстати, ты сегодня одна? — Добавила, стараясь отвлечься на что-то другое.

— Да, — Линси растерянно повела плечами, — господин Шерсар Даллийский был настроен отменить сегодняшнюю примерку, но Джаннет... — Девушка закатила глаза, — подняла такой шум.

— Понятно, — ответила, усмехнувшись.

Представляю, как Джаннет бушевала. Эта дамочка похожа больше на разъярённую фурию, чем на приятную и добропорядочную женщину.

— Поэтому они пошли на компромисс.

Ну конечно... Какое дело великому императору и его свите до убийства дорогого мне человека? Публика требует хлеба и зрелишь, и василиск это понимает. Он не оставит меня до тех пор, пока я не выполню его требования.

Тыльной стороной ладони вытерла скатившуюся слезу.

— Я рада, что ты здесь, — лёгонько сжала ладонь Линси, выражая признательность.

— Знаешь, думаю, что сейчас горячая ванна точно не помешает. Моя мама всегда говорила, что вода забирает дурные мысли и успокаивает.

— Твоя мама была мудрой женщиной, — прошептала тихо.

Глава 58

Масло сандалова дерева наполняло окружающее пространство. Мерцание ароматических свечей отбрасывало чёрные тени, которые, извиваясь, танцевали на стенах. Тишину нарушали только редкие всплески воды. Казалось, вязкая дрёма запускала длинные и тонкие пальцы в мои влажные волосы и убаюкивала, поглаживая по голове. Не в силах сопротивляться — закрыла глаза и вдохнула успокаивающий запах масел.

Нежные руки Линси скользили по чёрным прядям, втирая очередной питательный эликсир. Её движения были плавными и осторожными. Среди горы флакончиков я разглядела вонючую драконью слизь, но девушка уверенным движением руки убрала его в зелёный чемоданчик.

Трудно было сказать, сколько прошло времени с тех пор, как мы зашли сюда. Наверное, часы и минуты тоже подчинились чарам тишины и вязко, неторопливо текли дальше. Зачерпнув ладонью пышную пену, медленно сжала её и отпустила. Остывшая вода приятно холодила тело. Линси молча протянула мне полотенце и пушистый мягкий халат. Завернувшись в него, благодарно улыбнулась ей.

— Что ж, остался последний штрих — финальная примерка платья, — мягко