Осеннее преступление - Андерс де ла Мотт

— Может, еще по чашечке? — Она принесла кофейник и налила им еще по чашке. — Там есть одна странность, — начала она, поставив кофейник на место и снова усаживаясь.

— Какая? — Фриберг старался не показать интереса, но Анна была слишком опытной и на обман не поддалась.

— Мари Андерсон была единственной из всей четверки, кто прыгнул в воду. Вытащить Симона пыталась только она.

Фриберг медленно кивнул.

— Может, этому есть разумное объяснение, — сказал он, тем самым обнаруживая, что точно знает, о чем говорит Анна и что он не настолько не в курсе того давнего дела, как пытается изобразить.

— Например? — спросила Анна, почти незаметно перехватывая инициативу.

— Например, что Мари обнаружила Симона раньше всех остальных и притащила тело на берег до того, как остальные успели проснуться.

Анна покачала головой.

— В протоколе допроса ничего подобного нет.

— Нет? — Фриберг изобразил неосведомленность, но Анна видела его насквозь.

— К тому же тело из воды доставала пожарная команда. Там небезопасное дно.

— Ага. Вот тебе и возможное объяснение. Мари увидела, что Симон мертв, уже ничего не поделаешь, и вытащить его на берег невозможно.

— Может быть. — Анна старалась не терять зрительный контакт.

На лестнице послышались шаги, и в дверях появился руководитель группы с одним из своих экспертов.

— Доброе утро, дорогие коллеги. К обыску готовы?

Фриберг через стол потянулся к Анне.

— Слушай, я хотел спросить… — Он остановился, дожидаясь, когда руководитель подойдет к столу. — Вы не против, если я тоже буду участвовать в обыске?

Анна ненадолго задумалась. Проще всего было бы отказать. Но Фриберг — хороший полицейский и уже снискал похвалу своими инициативами на месте преступления. Прогонять его сейчас, в присутствии главного эксперта, значило бы вызвать некоторое недоумение, так что выбор у Анны был невелик.

— У нас как раз есть свободное место в автобусе. Верно, Грёнвалль?

— Конечно. Чем больше народу, тем веселее. Кстати, по пути надо будет заправиться. До Клиппана путь далек. Кто-нибудь знает, где ближайшая заправка “Шелл”?

— Где-то по дороге на Рефтинге, — сказал Фриберг, и в тот же миг в голове у Анны щелкнуло.

Рефтинге

автозаправка

Клиппан

Анна, ни слова не говоря, поднялась и торопливо прошагала к себе в кабинет. Отперла нижний ящик стола, достала дело Симона Видье и принялась листать пожелтевшие документы, ругаясь сквозь зубы: как она могла раньше не заметить связи? Пара секунд — и Анна нашла нужную бумагу: служебная записка, которую Хенри Морелль составил двадцать семь лет назад.

Нетерпеливо листая, Анна нашла и достала из папки распечатку уголовного досье Рюландера, положила рядом с меморандумом. Обвела кружком две верхние строки на первой странице. Недостающий элемент головоломки.

Кент Юаким Рюландер, изначально — Кент Юаким Юнсон. Еще назвал себя Кента, Кекке, Юкке, Джо.

Юаким “Джо” Юнсон.

Анна медленно перевела дух.

Бородатый Рюландер со своей подружкой был на каменоломне в ночь, когда погиб Симон Видье. Двадцать семь лет спустя он поставил песню Симона, чтобы спровоцировать остальных четырех участников и запустить цепочку неких событий. Через какие-нибудь сутки он погиб. С изуродованным лицом напоролся на березовый сук после того, как сорвался с кручи на той же гряде, где далекой осенней ночью кончилась жизнь Симона. Такое не может быть простым совпадением.

Как и показывали гугл-карты, “автосалон” был когда-то устроенным в форме подковы крестьянским хутором. Сейчас строения и окружавшие их сотни машин в разной стадии распада больше всего напоминали громадную свалку. В осеннем воздухе висела изморось, переход от туманов к дождю усиливал запахи масла, ржавчины и мусора, и они вместе с ветром проникали через одежду.

Покрытую жидкой грязью подъездную дорогу перекрывал шлагбаум с табличкой, предупреждавшей о сторожевых собаках; когда криминалисты пешком подходили к главному строению, послышался впечатляющий собачий лай. Оба эксперта и следователь, которого Анна взяла с собой, встревоженно переглянулись. Анна их понимала; она сама боялась собак, хотя у них в семье собаки были всегда. По дороге сюда Анна могла бы рассказать коллегам о существовании связи между Рюландером и смертью Симона Видье, но по некотором размышлении решила подождать, во всяком случае до окончания обыска. В основном из-за Фриберга. Анна до сих пор не знала, на чьей он стороне, и пока не узнает — нет причины посвящать его во все детали расследования. Сейчас его присутствие раздражало, но и успокаивало. Не в последнюю очередь потому, что собачий лай становился все громче, и вот путь им преградил крупный ротвейлер.

Анна, следователь и эксперты замерли на месте. А вот Фриберг, не колеблясь, двинулся вперед. Собака лаяла глухо, как будто нутром. Шерсть вздыблена, зубы оскалены.

Когда Фриберг приблизился, ротвейлер подался вперед, понюхал воздух и стал пятиться по мере того, как расстояние между ним и человеком сокращалось. Фриберг шел вперед, даже не глядя на собаку. Когда между ними оставалось метра три, могучий зверь попытался накинуться на ногу Фриберга. Тот, не замедляя шага, пнул собаку в переднюю лапу. Ротвейлер заскулил, попятился и захромал прочь, сварливо взлаивая через плечо. Хладнокровие Фриберга впечатляло, но он, кажется, не собирался останавливаться, чтобы принять похвалы. Фриберг шагал дальше, к строениям.

Впечатление заброшенности еще усилилось, когда они обогнули угол главного строения. Двор покрыт лужами жидкой грязи с темной радужной поверхностью. Наваленные друг на друга остовы автомобилей притулились у стен дома; их наверняка доставил сюда погрузчик “вольво” без передней дверцы, стоявший наискось перед дверью с табличкой “Офис”.

Когда они приблизились, дверь с табличкой открылась, и вышел мужчина лет семидесяти с небольшим. На нем были зеленые штаны в пятнах и фланелевая рубаха — когда-то, вероятно, клетчатая, ныне она представляла собой пятьдесят оттенков грязного. Длинные сальные волосы, недельная, не меньше, щетина. Анна за несколько метров учуяла, что душ он, скорее всего, принимал тоже не меньше недели назад.