Великий князь - Алексей Кулаков

"И с этого я должен получать удовольствие? Воистину, чем больше узнаю людей, тем больше я люблю зверей".

Вздев по-прежнему чистый наконечник копья вверх, Дмитрий отшагнул влево и чуть назад - а в образовавшуюся "брешь" тут же проскочила парочка косуль и мелкая рыжая лисичка.

- Идет, государь, идет!!!

Отступив еще дальше в сторону, первенец великого государя приглашающе кивнул брату, уступая ему честь завалить медведя-людоеда.

- Р-рав!..

Несмотря на всю свою облезлость и явную худобу, шатун выглядел вполне внушительно - буквально пролетев сквозь проложенный в кустах покойным лосем проход, бурый мишка оглушительно рявкнул на двуногих, посмевших ему угрожать. Ловко отбил когтистой лапой обидный тычок жердиной в нос, уклонился от второго, цапнул зубастой пастью третью жердину - и тут же получил по уху четвертой, после чего встал на дыбы и грозно заревел.

- Р-рау!!!

К сожалению, досмотреть крайне увлекательный момент у Дмитрия не получилось, потому как вслед за топтыгиным пожаловал не менее опасный зверь - старый, опытный и очень злобный вепрь-одинец. Басовито хрюкнув еще на подходе, матерый секач пропорол своей массивной тушей поредевшие остатки кустарника, словно пушинку отшвырнув прочь подвернувшегося загонщика. Запнулся о тушку косули, громогласно фыркнул и рванул вперед - прямо на старшего из царевичей.

- Держи!

- Бей!..

- Рогатиной его!!!

Словив на своем коротком пути два срезня в бок и удачно разминувшись с копьем, разъяренный шумом, кровью и собственной болью, лесной боец почти добрался до врага - когда тот резко отпрыгнул в сторону, и неуловимо быстро ткнул его своей острой палкой куда-то под левую лопатку.

"Фух!".

- Раззявы косорукие!.. Удавлю!..

Убрав руку с ратовища и какой уже раз поморщившись от скребущих по нервам ощущений множества смертей, пятнадцатилетний рюрикович оглянулся на командира черной сотни, аки гигантская змея шипящего на допустивших оплошку стражей. Которые, кстати, уже и сами успели сравняться цветом лица с лежащим на земле и ветках деревьев снегом.

- Тише, Петр Лукич.

"И какого хрена я не затормозил этого Пятачка ударом по энергетике?".

Оценив богатырские стати старого самца и длину его клыков, вполне претендующих на звание маленьких бивней, царевич ощутил запоздалый холодок.

"Пожалуй, тут целый кабан Полтинник будет! И не притормозил я его потому, что тренировался против людей, а не... Кхм, карликовых носорогов. Вывод? Сам дурак, раз так глупо подставился".

Успокоив легким воздействием перенервничавшего сотника (а заодно успокоившись и сам), Дмитрий перевел взгляд на брата, благополучно завалившего свою когтисто-клыкастую добычу. Задумчиво покачал в руке тяжелый охотничий кинжал, неизвестно когда выхваченный из поясных ножен, и тихонечко хмыкнул:

"Адреналина хапнули - чуть не из ушей сочится. У Ваньки глаза шалые, да и у меня, подозреваю, не лучше. Честно говоря, ну его нахрен такой отдых!".

- Ого! Вот это удар, государь!..

Покосившись на Адашева, синеглазый охотник вернул короткий клинок в ножны. Примерился, уперся ногой в рыло секача, и одним движением вытянул вбитое до самого стопора булатное железко - тут же запарившее на морозе горячей кровью. Отдал пригодившееся (к сожалению!) оружие Тарху, осмотрел попавшего на кабаний клык загонщика, отделавшегося слегка испачканными изнутри штанами (адреналин выделился, ага), парой небольших синяков и длинной царапиной на бедре, после чего развернулся к подошедшему Ивану:

- Поздравляю с первым медведем, брат.

- Видел, да? Как я его! Он лапой наконечник отбить хотел, а я финт крутнул да прямо в сердце ему...

На обратном пути четырнадцатилетний победитель людоедов постепенно успокоился, и уже с гораздо меньшей экспрессией поведал о своих ощущениях от первой самостоятельной охоты на крупного зверя. Тот особый хруст, с которым острая сталь вошла в тугую плоть. Рывки подрагивающего ратовища, удерживающего медведя на расстоянии от человека. Бешеный рев и жаркий смрад из оскаленной пасти - и целый мир, сузившийся до копья в руках и висящей на нем мохнатой туши...

- А когти какие? А клыки?!.. Жаль шкура плохая, а то я бы ее рядом со своим ложем на пол устроил.

Впрочем, когда вдали показалась островерхая крыша охотничьего домика, своими размерами и отделкой напоминавшего скорее маленький дворец, все охотники уже пришли в себя и более-менее успокоились - вернее, почти все. Тихо досадовал княжич Скопин-Шуйский, по-глупому упустивший матерого волка. Переживал свой позор один из бояричей, сбитый с ног убегающим от загонщиков оленем... И скрывал свое недовольство младший государь Московии - которого, вдобавок, уже какой день подряд беспокоила мысль о том, что слишком уж долго у него все хорошо. А так не бывает!..

"Свиту выгулял, брат удовольствие получил, а сам? Рисковал зазря, да еще и это зыбкое ощущение беды только усилилось".

Занятый обдумыванием самых разных вариантов возможных неприятностей, Дмитрий почти не отреагировал на конец недолгого пути. Быстро сменил одежду на более удобную, затем прошел в большую палату, усевшись во главе пиршественного стола. Слегка отстраненно проследил, как правый от него стулец занял младший брат - и только тогда отвлекся от мрачных мыслей, с немалым удовольствием наблюдая привычный спектакль под названием "Рассаживающиеся по своим местам свитские". Это ведь только в семье какого-нибудь черносошного крестьянина все ясно и понятно - кто и где сидит за праздничным столом, а в отношениях между княжичами да бояричами вступала в силу довольно сложная арифметика. Для начала сравнивалось богатство и древность рода, затем учитывалась родственная связь с царской семьей и то, какую должность отцы занимают при дворе. К полученному результату добавлялись связи с другими знатными фамилиями и реальное влияние в Думе, затем от полученной суммы отнимались поражения и все заметные промахи рода за последние десять-двадцать лет. Напоследок в расчеты вводили два переменных фактора в виде милости или опалы со стороны великого государя Иоанна Васильевича и его наследника государя Димитрия Иоанновича - получая на выходе вполне конкретный, и в то же время относительно условный результат. Первое, потому что сразу становилось предельно ясно, на что можно твердо рассчитывать, а на что лучше рот не раскрывать. А второе... Жизнь родовитых, как известно, это непрерывная борьба за власть и близость к трону. Кто же из князей или бояр откажется от того, что их сынок тем или иным способом обскачет отпрыска ближайшего соперника и займет его место? Хороший задел на будущее получится, как ни крути! Раз уступил, значит и второй подвинется. А где второй, там и третий - а там, глядишь, и вовсе уступит нагретое предками местечко.

- За великого государя!

Провозгласив после зачинательной молитвы первый обязательный тост, Дмитрий уселся обратно. В полной тишине пригубил кубок с бургундским, потянулся вилкой к нарезанной ровными пластиками буженине...