Леди и Некромант - Екатерина Воронцова

Ричард старался отрешиться от запаха.

И от близости ее.

Теплая.

Живая. Сердце бьется быстро-быстро. Как у пойманной птицы. Он ощущает ее страх. И все-таки надежду… на что она надеется? Конечно. Гадать несложно. Ричард говорит. Он выглядит нормальным. Он и есть нормален… но нельзя спешить.

Осторожно.

Слово за слово… у него есть еще время. До рассвета… и быть может, на рассвете, когда солнце только-только поднимется. Он ведь успеет. Постарается успеть.

А она… люди верят в солнце…

Рядом и вправду было теплее. А я и не поняла, насколько продрогла. Зубы вот стучат. И дрожь мелкая бьет приступами. А ведь лето… и не так уж холодно, если разобраться… тогда почему я замерзаю? Или это тоже морок? Тот, который в попытке согреться заставляет преодолеть страх.

Прижаться к Ричарду.

Слушать…

Рассказывать он умел. Да и вся эта история о Богах и людях — красивая сказка. А сказки я всегда любила…

— Но им было мало… сначала мало. Золота. Знаний. Знаний, пожалуй, они жаждали куда сильней золота, — его голос звучит глухо.

Мягкий такой.

Ласковый.

И сам он… разве не делится своим теплом? А я его связала… и туго так стянула со страху… а если слишком туго? Если пережала сосуды? Пальцы вон какие белые и ледяные… и если не ослабить веревки, совсем онемеют.

Отомрут?

Или до утра не отомрут?

Знать бы, как долго ждать этого утра…

— Они исследовали мир… порой жестоко… они первые поняли, что силу можно взять не только от солнца или ветра… нет, смерть — это тоже энергия. И куда более податливая, чем сама сила мира. Так появилась некромантия. Сначала как наука о гибели и посмертных эманациях. Потом — совокупность методов работы с этими эманациями. Оказалось, что не каждый одаренный способен их ощущать и тем паче использовать. Нет. Здесь требовался особый талант… и таких детей стали искать по всей Империи. К удивлению выяснилось, что если простые одаренные могли появиться где угодно, то некроманты рождались исключительно среди ауренни, Благословенных. Так себя называли дети Богов. И чем чище кровь, тем ярче выражен дар. Это привело ко вполне логическому желанию кровь сберечь…

…спасибо Элькрарру Златоусту за поучительные его истории, в которых он словом бичевал развязные нравы Старой Империи. И его ученикам, оставившим увесистые тома толкований и исторических отсылок. Благо труды по риторике избежали внимания цензоров.

— Тогда-то и было объявлено Золотое правило… вступай в брак с себе подобным.

Ричард не удержался и дотянулся до темных волос Оливии. Зажал прядку меж пальцев. Поморщился: почти ничего не чувствует. А они должны быть мягки и шелковисты…

Прядку он оставит на память.

Потом.

Когда закончит.

Или сразу отрезать? Чтобы пока волосы чистые, с чудным ароматом трав. Потом пропахнут кровью и страхом. Уже не то… или две прядки? Одну до игры, а вторую после…

— К тому времени семей осталось сотни две… истинно Благословенных… то есть тех, которые могли отследить свою историю поколений этак на двадцать… хуже с Императором…

Решено.

Две прядки.

И два медальона. Ричард попросит Тихона сделать… скажет, что бедная Оливия стала жертвой… гуля? Почему бы и нет. Тварь пусть и скалится, но от мертвечины отказываться не станет. Не родился еще тот гуль, который бы побрезговал свежим мясом.

Поверит Тихон?

Лучше бы ему поверить… он парень славный, но слаб, как все альвины. Слишком брезгливы, чтобы прикоснуться к истинной силе. Как же… смерть запретна… а в том, что этот запрет делает их слепыми и глухими… сами виноваты.

Эманаций смерти Тихон не почувствует.

И значит, надо лишь достоверно изобразить горе… раскаяние… хотя… он же ее сюда не звал? Сама явилась… удачно вышло… Милия подтвердит, что девица находилась не в себе… Милия подтвердит что угодно… он знает правду, и пусть доказать не сумеет, но не с ее предками доказательств требовать. Нет. Она ведь не стремится привлечь ненужное внимание, так?

— Кого взять в жены ему, Божественному? Разве что сестру… Первым был Гирей Законодатец. Поговаривали, что на самом деле он был без ума от своей кузины, вот и придумал закон, который позволил взять ее в жены. Его сын последовал примеру… а потом кузины закончились, но у Шимана Созидателя были две родные сестры… обе стали императрицами. Подозреваю, их это вполне устроило. Так и повелось…

— Вырождение… — тихо произнесла Оливия. — Такие браки ведут к вырождению. И это ведь известно!

Ну относительно известности Ричард мог бы и поспорить.

Это сейчас появились труды магов жизни о том, что близкородственное скрещивание не только закрепляет в крови нужные свойства, но и приводит к появлению уродцев. Правда, скрещивали маги в основном животных, да и то многие полагали эти их работы надуманными. В Старой Империи маги жизни были редкостью.

Но вот про вырождение…

В генеалогических свитках — почему и их не сожгли? — все чаще появлялись черные имена.

Умер при рождении.

Умер вскоре после рождения… умер… не оставив потомков… да, с этой точки зрения Ричард ситуацию не оценивал. Не проклятье. Не судьба. Вырождение.

— Император брал в жены когда сестру, желательно единокровную, но годились и рожденные от наложниц… наложницы, к слову, тоже, как правило, были его родственницами… однако и этого оказывалось мало… да.

Ричард заставил себя выпустить волосы.

Улыбнуться.

Женщины любят, когда им улыбаются. Особенно вот так, печально. Жаль, внешность у Ричарда не та, чтобы сыграть. Перебитый нос. Шрамы. А был бы он, как Ульрих, платиновым блондином с печалью в очах. Печаль в очах — сильный аргумент.

Ни одна не устояла.

И эта не стала бы.

— Они становились все более жестоки. И одно дело жестокость рациональная… к примеру, взять ту же гниль. Жертвы были бы в любом случае, или от болезни, или от того, что кто-то решился эту болезнь остановить. И смерть тех, кто погиб во имя знаний, позволила спасти многих других. Понимаешь?

Робкий кивок.

Ничего она не понимает. Ей-то лично жертвовать не приходилось. Да и не сталкивалась она с теми, кто потерял близких. Не видела разоренных деревень. Не отворачивалась от матерей, которые совали в руки остывшее детское тело, умоляя вернуть.

Пусть нежитью.

Немочью белой. Проклятою тварью… но это с другими прокляты, а именно ее ребенок вернется таким, как прежде… материнская любовь излечит.

Нет. Она не понимает. И не поймет. Но Ричард наклонился и коснулся губами ароматных волос. И ветивера ноты… ветивер цветет на старых холмах. Тоже хорошие места. Он всерьез даже подумывал остановиться там. А что, маленькие городки, узкие проселочные дороги… деревни и люди, умеющие быть благодарными. Ему ведь предлагали, тот градоправитель, в котором, как и в Тарисе, не было и толики благородной крови. Но он умел считать выгоду. И быть благодарным.