Закон девяток - Терри Гудкайнд

Джекс, похоже, и не услышала его вопрос. Она резко опустила голову, разглядывая больную женщину, и обратилась к ней настойчивым, чуть ли не требовательным тоном:

— Они так и сказали? «Ворота»? Или вы ошиблись?

Мать испуганно вжалась в кресло.

— Я ошиблась?..

Так, ясно. Она просто растерялась из-за той напористости, с которой от нее требовали ответ. Впрочем, видя крайнюю озабоченность Джекс, Алекс решил не вмешиваться.

— Может, вам просто кажется, что они использовали это слово? — предположила девушка. — Хотя на самом деле было произнесено что-то другое, с похожим смыслом?

Мать растерянно хлопала ресницами.

— С похожим смыслом? Да, наверное…

— Ну? Ну? Вспоминайте же! — напирала Джекс.

Алексу показалось, что еще пара секунд, и Джекс схватит его мать за плечи и примется трясти.

Миссис Рал тем временем широко распахнула глаза.

— Конечно, не ворота! «Застава»! Вот что они спрашивали! — Она подняла указательный палец. — Да, так и говорили: «Что вы знаете про заставу?»

Джекс посерела.

— Да помилуют нас добрые духи…

Алекс рукой поддержал пошатнувшуюся девушку.

— Что случилось?!

— Я знаю, чего они хотят, — прошептала она, трясущимися пальцами откидывая волосы с лица. — Алекс, у нас серьезные неприятности.

В этот момент распахнулась дверь в палату.

— Хелен, вам пора принимать лекарства.

Вошла медсестра. Алекс был настолько растерян, что не смог припомнить ее имя. Ширококостная женщина среднего возраста, одета во все белое с головы до ног, если не считать узкой красной окантовки на ее форменной шапочке. Белоснежный халат спускался до колен, а дальше шли матово-белые колготы. Тапочки на толстой подошве без единого темного пятнышка.

— Я не хочу! — вскрикнула мать Алекса.

— Ну-ну, Хелен, — увещевательно сказала медсестра, придвигаясь ближе. — Вы же знаете, что доктор Хоффманн прописал вам лекарства, которые помогают лечить болезнь.

— Нет! Оставьте меня!

Вновь открылась дверь, в палате возник громадный Генри и увидел, что миссис Рал машет на медсестру обеими руками, не давая ей подойти.

— Хелен, успокойтесь, — сказал он. — Вы ведь не хотите неприятной сцены на глазах этой славной пары, ваших посетителей.

За матерью Алекса действительно водилась склонность набрасываться на медперсонал при удобном случае. Видя, что санитар готов вмешаться, Алекс решил сам дать матери препараты, надеясь, что в этом случае она не будет так сильно протестовать.

— Мы уйдем через минуту, — шепнула ему медсестра.

Элис, точно, вот как ее зовут.

— Спасибо, Элис. Я все понимаю.

Краем глаза он заметил, как Джекс скользнула в сторону, давая ему возможность протиснуться между кроватью и креслом.

Поведение девушки его беспокоило. Хорошо бы Элис и Генри поскорее убрались из палаты, чтобы он мог узнать, отчего Джекс так расстроилась, услышав слово «застава».

Генри явно испытывал неловкость, что вынужден вмешаться.

— Извините, Алекс. — Он придвинулся ближе. — Мы сразу вас покинем, как только увидим, что она выпила свое лекарство.

Алекс кивнул, стараясь еще глубже втиснуться в узкий проход и дать место для медсестры, которая неуклонно подходила к матери, держа подальше поднос с препаратами, чтобы больная не выбила его из рук.

Джекс тем временем отвернулась, уйдя в собственные мысли. При слове «застава» она сказала, что знает, чего хотят те люди. Алекс тоже хотел бы это знать, чтобы иметь представление о происходящем. Ведь что-то сильно обеспокоило его спутницу.

Как бы то ни было, им, похоже, удалось найти ответ, ради которого потребовалось прийти в больницу.

— Оставьте меня! — кричала мать и все пыталась выбить поднос.

— Ну, Хелен, прекратите, — отвечала ей медсестра, не давая дотянуться. — Успокойтесь, в самом деле.

Когда Алекс бросил в их сторону очередной взгляд, то заметил, что Генри уже подготовил шприц, стараясь не держать его на виду. Ничего необычного тут нет: санитары довольно часто носят с собой шприцы с успокоительным на случай буйства пациента. Врачи говорили Алексу, что, когда его мать начинала причинять слишком много хлопот, они предпочитали сделать ей укол, а не опутывать смирительной рубашкой и ремнями, рискуя причинить травму.

— Элис, я тебе сто раз объясняла! — крикнула мать. — Я ничего не знаю ни про какую заставу!

Джекс резко развернулась в ее сторону.

В тот же миг Генри схватил ее за волосы, а второй рукой вонзил шприц в бедро девушки. Не успела она сообразить, что происходит, как санитар выдавил поршень до отказа.

Алекс без разбега прыгнул на здоровяка, и тот выбросил навстречу могучий кулак, однако юноша заблокировал удар предплечьем, одновременно ныряя под защиту Генри.

Медсестра схватила с подноса заранее подготовленный шприц и вонзила иглу Алексу в спину. Горячий коктейль мощного препарата растекся по венам, когда Элис надавила поршень. Полностью занятый борьбой с Генри, Алекс не успел вовремя остановить предательский укол.

Джекс со всей силы врезала ногой по ребрам медсестры, впечатав ее в стену головой, однако та своим телом сбила мать Алекса обратно в кресло. Поднос загрохотал по полу. Оплывая по стене, Элис смахнула светильник у изголовья кровати, и палату забрызгал дождь стеклянных осколков от лопнувшей электрической лампочки.

Сражаясь с верзилой-санитаром, Алекс краем глаза заметил, как Джекс машинально схватилась за пояс, где обычно носила нож. Увы. В следующий миг девушка пошатнулась и стала оседать на пол, все еще пытаясь хоть как-то задеть Генри.

Алекса с головой захлестнуло бешенство. Он попытался провести подсечку, чтобы свалить санитара с ног, прием удался, но на пол они грохнулись вместе. Алекс оказался сверху, а Генри сильно приложился спиной. Не теряя ни секунды, Алекс вмазал локтем по физиономии врага, размозжив ему носовые хрящи.

Генри издал вопль. Алекс увидел, как в палату ворвался еще один санитар.

Юноша махнул кулаком, однако мужчина успел захватить его шею в замок. Обе руки Алекса уже зудели и отказывались повиноваться, но он лишь удвоил усилия. Генри снизу ударил под дых, и Алекс рефлекторно заехал ему коленом в пах. Лицо Генри перекосилось от боли. Алекс попытался было встать, однако второй санитар уже плотно сдавил ему шею.

Джекс не сдавалась, она ползла по полу, желая как-то помочь. Элис с размаху опустила ей на шею подошву своего белоснежного башмака, припечатывая к полу. Джекс барахталась и извивалась, словно тонула в зыбкой грязи. Она выкрикнула было его имя, но губы ей уже не повиновались.