Консул Содружества - Александр Зорич

– Ты хорошо целуешься, Серж, – шепнула Тайша, улучив момент, когда я ненадолго оставил ее сладкие губы в покое. – Ты знаешь, как нужно действовать. Даже смешно вспомнить, но сначала я подумала, что ты…

– Что «я»? – С трудом превозмогая природу, я оторвался от ее груди и взглянул снизу вверх в ее лучистые зеленые глаза.

– Понимаешь, – Тайша кокетливо сощурилась, – сначала я почему-то подумала, что тебе вообще не нравятся девушки.

– Вот как? С чего ты взяла?

– Нет, ты не подумай, но… ты так смотрел на капитана Эверта Вальдо, что…

Я не сдержался и прыснул со смеху.

– Мои чувства к капитану Эверту Вальдо носят исключительно платонический характер. Ограниченный вдобавок временем нашей совместной службы, – отрапортовал я с самым наиказеннейшим выражением лица.

– Слишком многословно для правды. Так «да» или «нет»?

– Нет, Тайша. Нет. Могу поклясться. Поклясться хоть бы и на этой… мочалке!

Тайша темпераментно расхохоталась, тяжело дыша и сотрясаясь в моих объятиях всем телом.

Интересно, когда мы вместе кончим, это будет выглядеть приблизительно так же?

От одной этой мысли я едва не эякулировал, как иной слушатель ускоренных курсов «Психологии и физиологии сексуальной жизни» при внесении в класс наглядных пособий.

И тут я понял, что если немедленно не предприму самых решительных действий, то мы – я и Тайша – не ровен час проговорим здесь до самого утра, так и не перейдя к главному пункту нашей незапланированной беседы.

Заручившись тихим воплем энтузиазма со стороны Тайши, я запер дверь в душевую кабинку, чуть переместил ее мокрое тело в сторону от зоны, покрывавшейся конусом душа, и для вящего удобства прислонил ее достойную быть отлитой из платины и выставленной во всех пантеонах Содружества попку к прозрачной стене кабинки.

Увлеченная предощущением того же самого, что владело и моими мыслями, Тайша схватилась руками за хромированный брус едва теплой полотенцесушилки – чтобы, значит, не упустить свой шанс на активность.

И, подарив моей нечаянной возлюбленной еще один – последний, самый последний и очень небезгрешный поцелуй, я ринулся вперед, мечтая только об одном: чтобы этот миг повторился.

Ни я, ни Тайша, естественно, не заметили, как ворэнт Свечников забрел в душевую в поисках своего нашейного платка.

Сориентировавшись в обстановке, ворэнт покраснел до корней волос и, бормоча под нос что-то про однообразие досуга штурмовых пехотинцев, быстро вышел вон…

Блю, Оранж и Грин были обнаружены и каталогизированы в позапрошлом веке нашими автоматическими разведывательными зондами. Следы присутствия или деятельности разумных рас на этих планетах отсутствовали. Или, выражаясь осторожнее, не были обнаружены сенсорами зондов в ходе стандартной процедуры каталогизации.

Все три планеты гражданский Департамент Пространства маркировал как «Землеподобные. Потенциально колонизируемые. Экономически бесперспективные». Грин также получил красную метку повышенной опасности: «На периферийных планетоидах системы обнаружены гнезда парусников». После этого и Блю, и Оранж, и Грин были благополучно забыты, как и тысячи других скучных планет и планетоидов.

И только каких-то двадцать лет назад – уже после первых встреч с кровернами и примерного определения зоны их галактического расселения – выяснилось, что все три планеты фактически принадлежат кровернам. Поскольку находятся даже не на границах, а внутри их зоны.

Оранж,[10]чье название как нельзя лучше отвечало незамысловатой задачке Вальдо об апельсинах и обезьяне, мы обследовали первой.

Планета как планета. Очень горячая, но благодатно удаленная от Оранжа на полмиллиарда километров центральная звезда этой системы обогревала планету ровно в той мере, чтобы превратить ее моря и океаны в теплый тридцатиградусный бульон, кишащий колониями жизнерадостных простейших. Эти твари собирались в гигантские светящиеся колеса таких размеров, что, по уверениям офицеров «Юнгера», с низкой орбиты на ночной стороне Оранжа их можно было разглядеть невооруженным глазом.

Кроме простейших-гигантоманов, морей-океанов и пяти меридиональных вулканических колец, породивших чертову тучу курящихся сернистым дымом островов и островков, на одном из архипелагов Оранжа нами также были обнаружены:

– отработанные энергоблоки старинных разведзондов (изготовитель: «Майкрософт Энерджи Груп»; этот кусочек знаменитой корпорации, насколько я помнил экономическую историю, был передан Общественному Совету больше ста лет назад, после чего, разумеется, благополучно разорился);

– один горный кроулер центаврианского производства, ровесник финансового коллапса «Энерджи Груп» (кстати, центаврианцы – по нашим данным – здесь никогда не бывали; так что вот она: долгожданная первая неожиданность! но какие выводы?).

И более ничего.

А на Блю – и того меньше. Кочующая за низким холодным солнышком черная ползучая травка. Жуткие магнитные бури. Тучи меленьких прозрачных тварей, плавающих в воздухе точно медузы, норовящих облепить со всех сторон любой движущийся предмет и… как вспомню, так тошнота к горлу подступает… и обслюнить его со всех сторон едкой кислотой. Это они так питаются: коллективное внешнее пищеварение называется.

С Блю мы разобрались очень быстро. Все замеры зондов подтвердились с точностью до десятого знака. Это Богом обиженное небесное тело можно было назвать «землеподобным» только с очень большой натяжкой. Кровернам на него было плевать – так же, как и нам.

Когда Вальдо сказал, что назвал планету «Грин», я подумал, что фантазия у нашего капитана не очень-то богатая. Но когда наш планетолет несся на высоте орлиного полета, а я вместе с остальными пялился в видеоокна, я нашел в себе честность признаться, что сам вряд ли назвал бы ее иначе.

Под нами расстилались огромные массивы зеленки, спеленатые белесым, с салатными отсветами, туманом. И даже воды океана здесь были густо-зелеными, с изумрудным отблеском.

– От зелени в глазах рябит, – пожаловалась мне Тайша.

– А ты поспи пока. Все равно смотреть не на что. – Я подмигнул ей и нежно провел ладонью по ее кудрявым волосам.

Увы, доктор Аля Лаура Омаи по-прежнему не шла у меня из головы. Но я, как и всякий мужчина, предпочитал руководствоваться старой доброй мудростью про синицу в руке…

Тайша последовала моему совету и, кажется, задремала.

Я и сам был бы не прочь подремать. Какое-то странное умиротворение гвоздило мне по мозгам с самого утра. Несомненно, причина крылась в наших с Тайшей ночных подвигах. Если бы не взвинченный Вальдо, который ерзал в своем кресле напротив меня, я так и сделал бы.

Ничего не оставалось, как снова впериться в видеоокно и скроить заинтересованную мину.