Трибунал для судьи - Вячеслав Денисов

– Если ты не завел другую, то мой Рольф. Немецкая овчарка, купленная у алкашки на рынке за двести рублей. На хера он тебе – понять не могу.

– Паша! – крикнул Гурон куда-то внутрь квартиры.

И Паша появился. Оказывается, Паша – это тот самый Паша, что рассек мне губу в самом начале приключения. Когда я «подарил» ему сумку с томами Ленина.

– Паша, помоги человеку настроиться на разговор…

Молодой человек «настраивал» меня минуты две. Когда Гурону показалось, что этого вполне достаточно, он остановил уже порядком разогревшегося бойца. Есть отморозки, которые при виде крови теряют рассудок. После этого они перестают рассчитывать силу и количество ударов.

По повторной, уже гневной команде Гурона он от меня отошел. Сопротивляться было невозможно, а защищаться – проблематично. Я лишь берег голову. Пусть хлопает в грудь и по бокам. С кресла я не встану – оно закрывает половину моего туловища. В результате молодой бандит вспотел, как на тренировке, а я лишь чувствовал легкий дискомфорт в руках. Основные удары приходились на них.

– Паша, ты все тома Владимира Ильича прочел? Перескажи-ка «Апрельские тезисы».

– Подними-ка Его Честь из кресла! – догадался Гурон.

Сейчас Паша очень об этом пожалеет…

Едва он поставил меня на ноги и на шаг отошел, я расслабленно, как наркоман, моргнул. Бей в голову меня, беззащитного.

И Паша ударил. Вернее, не ударил, а махнул рукой. На встречном курсе я с огромным удовольствием встретил его всем телом. Удар получился не ахти какой красивый, но Паша, падая на колени и держась обеими руками за причинное место, завыл, как пароходная сирена. Это удар не из бокса, но и мы не на ринге. Глядя, как Гурон встревоженно выскочил из кресла и зовет на помощь, я решил не терять времени. У меня было секунды три-четыре, и я их использовал с пользой для дела.

Меня хватило на то, чтобы свернуть Паше нос и, кажется, сломать челюсть. Что с ним было после того, как он перестал выть – я уже не видел. Весь личный состав Гурова навалился на меня и стал трамбовать, как закапываемый столб…

Больно, конечно, но все лучше, чем на довольную Пашину рожу смотреть. И еще я чувствовал глубокое удовлетворение от того, что счелся за свою рассеченную губу.

Терпи, Струге, терпи. Насмерть забивать не станут. Гурову правда о Рольфе нужна…

И я терпел.

– Делай что хочешь, Гуров! – подавал я с пола голос. – Только не бросай меня в колючий кустарник!

– Издевается, сука, – расстраивался Гурон.

После того, как меня порядком отвалтузили, я остался лежать рядом с телевизионной стойкой. Умеют ведь японцы вещи делать. Домашний кинотеатр, аккуратная стоечка, объемный звук, плоский экран.

– Что вы там шепчете, Струге? – поинтересовался Гурон.

Можно, конечно, было бы отдать ему Рольфа. Но тогда я сразу потерял бы жизнь. И не только я. Пес у сестры Пермякова, а привычки оставлять свидетелей я за Гуроном в последнее время не наблюдал. Я просто не мог отдать Рольфа. Пострадал бы не он, а люди. Тупить, Струге, тупить.

– Стихи…

– Что? – прошептал Гурон. – Какие стихи? Ты что, тупишь, что ли?! Я же тебя завалю здесь, уебка, как барана! Что за собака у меня, урод?!

– Пятнадцать суток за неуважение к суду…

Гурон бросился ко мне, но в этот момент в кармане его пиджака запиликал телефон. Он секунду думал – «валить меня, как барана» или сначала ответить? Потом, видимо, решил, что я никуда не денусь, а вот информация «пролетит» мимо.

– Да? Да… Да… Хорошо, я сейчас подъеду.

Сунув в карман телефон, он встал надо мной в задумчивой позе. Я вытер сочащуюся из носа кровь. Экзекуция откладывалась.

– Я скоро вернусь, – пообещал Гурон. – Ты никуда не уходи.

Лягнув меня напоследок, как конь, он приказал какому-то Свату стеречь меня и не «покупаться на шнягу».

– Он хитрый, сука, – кивал на меня Гурон, одеваясь. – Лису посреди поля лоханет. Помни, что случилось с Витей, и не повторяй его глупость.

После этих увещеваний братва покинула квартиру. Один из них вел под руку шатающегося Пашу. Сват еще до их ухода пристегнул меня наручниками к батарее, а сейчас что-то жевал на кухне. По телевизору давали «Вести». В Волгограде избили сотрудника милиции, прокуратура возбудила уголовное дело. У какого нелюдя поднялась на святое рука? Сотрудника милиции-то?! Самое главное – за что?! В Тернове вот судью убивают, но это за дело. Потому что судья, потому что взяток не берет, потому что свою собаку отдавать не хочет, потому что личность неприкосновенная, потому что упрямый. За это можно.

Я окинул пространство взглядом. Пока Сват чем-то хрустит, как телок перед яслями, нужно оценить обстановку. Во-первых, нужно дотянуться вон до той вилки, что лежит на столике рядом с тарелкой. Гурон, пока я был в отключке, кушали колбаску с яичками. И запивали минералкой. Полулитровая бутылочка «Боржоми». Традиционная еда тех, у кого времени в обрез – судей да бандитов.

Рукой не дотянуться.

Вытянув ногу, я зацепил столик ногой. Бесшумно скользя по ковровому покрытию, он подъехал ко мне. Взяв вилку, я отодвинул стол на прежнее место.

Сват продолжал что-то поглощать в непомерных количествах. Кукурузные палочки, что ли? Кушай, Сват, кушай! Наедайся так, чтобы на том свете голодать не пришлось… Я согнул у вилки один из зубцов.

Милицейские наручники – фикция. Такая же, как на войне – пистолет Макарова. Через несколько секунд браслеты повисли на батарее. Сейчас можно воочию убедиться в том, что жрет Сват. Случай с «Витей» его ничему не научил. Гурон как в воду смотрел, когда его предупреждал! Накаркал…

Захватив со столика пустую бутылку, я вздохнул и направился на кухню.

Видел бы сейчас Лукин, чем занимается мировой судья Струге.

Сват сидел, смотрел в окно и задумчиво пережевывал чипсы. Уберегая себя и дело от моей хитрости, он решил поступить просто – не сидеть со мной в одной комнате, чтобы со мной же не разговаривать. Хотел как лучше, а вышло как всегда.

Бутылка разбилась о его голову вдребезги, как о чугунный котелок. Я даже испугался, что он сейчас положит руку на череп и обиженно скажет: «Че, дурак?! Больно же»! Пока я думал, чем добавить, Сват свалился со стула. Как ни кощунственно это звучит, у меня отлегло от души. Схватив охранника под мышки, я поволок его к батарее. Вскоре он оказался на моем месте в той же позе. В карманах куртки парня я обнаружил пистолет ТТ, паспорт на имя Сватникова Игоря Михайловича и портмоне с деньгами. Портмоне я вернул на место, а пистолет с документами положил во внутренний карман своей дубленки. Меня подстегивало чувство побыстрее уйти из этой квартиры. Вместе с тем, уйти просто так я не мог. Куда поехал Гурон и каковы его планы?

После пятой пощечины Сват стал приходить в себя. Чипсы вываливались из его рта, как из мясорубки. Едва его взгляд принял осмысленное выражение, я спросил: