Всего одно злое дело - Элизабет Джордж

– Иногда нам приходится полагаться на других, – сказал Линли в завершение разговора.

Барбара хотела прокомментировать эти слова, но сдержалась. Томас был последним человеком в Управлении, которому нравилось полагаться на других людей.

Рабочий день Барбара провела на удивление спокойно, стараясь не выходить за флажки, которыми ее обложили, и постоянно держаться на расстоянии вытянутой руки и прямой видимости от инспектора Стюарта. Она также постаралась, чтобы суперинтендант Ардери заметила, как Барбара послушно вводит отчеты других офицеров в память компьютера, как простая гражданская машинистка, а не как та, кем она была на самом деле, – обученным офицером полиции. Хейверс заметила, как Изабелла несколько раз прошла по залу, наблюдая за ней и за детективом Стюартом, улыбаясь и прищурив глаза, как будто ей не нравилась прическа Барбары, что было недалеко от действительности.

Барбаре удалось выкроить время, чтобы порыться в Мировой паутине. Она выяснила, где в настоящий момент находится и чем занимается Эстебан Кастро – он сейчас танцевал в одном из театров Вест-Энда в постановке «Скрипач на крыше». «А разве в «Скрипаче на крыше» танцуют?» – удивилась она. Кроме того, Кастро преподавал в своей собственной студии вместе с женой. Он был смуглокожим вальяжным мужчиной, с коротко подстриженными волосами и глазами с тяжелыми веками. Выложенные фотографии показывали его в различных ролях, позах и костюмах. Казалось, что его мускулатура и осанка должны принадлежать классическому танцору, а некоторая небрежность в движениях и позах говорили о джазе и современных танцах. Разглядывая его фотографии, Барбара поняла, какое впечатление он должен был производить на женщин, ищущих сильных эмоций, или что там еще искала Анжелина Упман? Она ведь оказалась настоящим конспиратором.

Были ссылки и на жену Кастро, и Барбара их изучила. Балерина, прочитала она, в Королевском балете. Не на первых ролях, но кто-то ведь должен танцевать и в кордебалете. Первый лебедь не может существовать без кордебалета в глубине сцены, члены которого и не подозревают, что же происходит с охотником на авансцене. Ее звали Далия Рурк… что, черт возьми, это за имя – Далия? Барбара рассмотрела ее фото и обнаружила, что она была даже хорошенькой – правда, так, как бывают хорошенькими артистки балета: торчащие скулы, ключицы, тонкие кисти и очень маленькая попка, такая, которую некоторые идиоты любили держать у себя на коленях. Она вполне могла бы сойти и за мальчика – может быть, именно это толкнуло Эстебана в объятия Анжелины. «Хотя, – подумала Барбара, – последняя тоже никогда не была слишком пухленькой, если уж дело шло об обжиманиях и оглаживаниях в постели. Может быть, Эстебану просто нравились скелеты?»

Хейверс сделала некоторые выписки и распечатала несколько фото. Заодно она посмотрела на данные Батшебы. У нее было чувство, что для того, чтобы получить помощь этой скользкой коровы во всем, что касалось Хадии, Анжелины или Ажара, ей придется выкрутить руки. Но в случае Батшебы выкручивать руки надо нежно, или же ситуацию надо преподнести как угрожающую ее собственному бизнесу.

Барбара обдумывала полученную информацию, когда ее мобильный опять затянул бесконечную шарманку о любви к Пегги Сью. Это был Дуэйн Доути с отчетом о том, что он узнал об алиби Ажара на период исчезновения Хадии с рыночной площади.

– Я включу громкую связь, если не возражаете, – сказал он. – Эм тоже хочет послушать.

И он стал рассказывать о том, что каждая деталь алиби подтвердилась. Ажар действительно был в Берлине и действительно участвовал в конференции. Он участвовал в плановых заседаниях и семинарах, а также выступил с двумя сообщениями. Единственный способ, каким он мог оказаться в это время в Италии и похитить свою дочь, – это раздвоиться. Или обзавестись идентичным близнецом. Это было из области фантастики, но напомнило Барбаре об одном факте, который она хотела рассказать Дуэйну Доути.

– Кстати, об идентичных близнецах, – сказала она. И рассказала ему новые факты о Батшебе Уард и о том, что та, очевидно, знала с самого начала, где находится Анжелина с Хадией, и даже писала последней письма от имени ее отца.

– Это объясняет некоторые мелкие детали, которые нам удалось выяснить, – сказал Доути. – Похоже, что Батшеба посетила la bella Italia[161]приблизительно в то же время, когда исчезли Анжелина с Хадией. С моей точки зрения, это очень любопытный факт.

– Запомните его, – сказала Барбара. Потому что если Батшеба с самого начала знала о планах сестры, то для Анжелины не составляло никакого труда выехать в Италию по паспорту сестры и, таким образом, замести все следы.

– Старушку Батшебу надо слегка тряхануть, – сказал Доути. – Вопрос состоит в том, сержант, кто из нас сделает это лучше.

Разъединившись, Доути стал ждать неизбежных комментариев Эм Касс – и вскоре дождался. Они находились в ее кабинете, чтобы записать беседу с сержантом Хейверс. Проверив качество записи, Эм сняла наушники и положила их на стол. Сегодня на ней был мужской костюм-тройка цвета беж, идеально на ней сидящий. Двухцветные, кремовые и голубые, ботинки довершали картину. Это могло выглядеть безвкусно, если бы Эм не повязала шейный платок, чтобы сбалансировать весь ансамбль. Доути должен был признать, что она носит мужскую одежду лучше, чем большинство мужчин. Было очевидно, что ни один мужчина в мире не сможет затмить Эм Касс в смокинге.

– Нам не надо было лезть в это дерьмо, Дуэйн, – сказала она. – Ты знаешь это, я знаю это, и с каждым днем это становится все очевидней. Как только я увидела ее с этим профессором, как только я догадалась, что она коп, как только я выяснила, что она из полиции Метрополии…

– Поспокойнее, – попросил ее Дуэйн. – Все течет, и многие вещи меняются.

Как бы для того, чтобы продемонстрировать последнее, раздался стук в дверь, и в офис проскользнул Брайан Смайт. Дуэйн заметил, что Эм отъехала от мониторов, как будто это могло увеличить дистанцию между ней и компьютерным гением. Прежде чем сыщик смог поприветствовать изнывающего от желания парня, Эм сказала:

– Ты же обещал предупредить меня, Дуэйн.

– Ситуация немного изменилась, – заметил сыщик. – И мне кажется, ты говорила именно об этом. – Затем, посмотрев на часы, повернулся к Брайану: – Ты рано. Мы должны были встретиться в моем офисе, а не здесь.

Брайан некрасиво покраснел. К сожалению, он не был человеком, чья кожа в этих случаях принимала нежный розовый оттенок, подчеркивающий все его достоинства.

– Постучался туда, – сказал он, имея в виду, по-видимому, офис Доути. – Услышал, что вы здесь…

– Надо было подождать там, – вмешалась Эм, – или, на худой конец, позвонить.

Дуэйн посмотрел на нее.

– Тогда бы я тебя не увидел, – честно признался Брайан.

Доути застонал. Этот человек начисто не имел представления, как вести себя с женщинами, как разговаривать с ними и что вообще мужчина и женщина должны делать, чтобы оказаться в горизонтальном положении – хотя в случае с Эм положение могло быть любым, – для того, чтобы соки их тел перемешались. Доути хотелось, чтобы Эм Касс дала бедняге хоть один раз. Такой благотворительный секс ее не убил бы, но помог Брайану понять, что между мечтой и ее жизненным воплощением лежит целая бездна.