Опасный винтаж - Рина Осинкина

И тогда Евгений подумал, что домой ему все-таки рано. Решил обождать. Он сам не знал, чего хочет дождаться, но ситуация ему почему-то не нравилась. Поэтому, настороженно осмотревшись, как резидент во вражеской стране, крадущийся на явочную квартиру, Женька быстрым шагом преодолел расстояние до торца пятиэтажки и подобрался поближе к лестничке, ведущей вниз.

Конечно, Росомахина ему никогда особенно не нравилась, но все-таки они учились вместе. Вдруг эта сволочь что-то против нее затевает и ей потребуется помощь?

Женька постоял у перилец, огораживающих спуск, выкурил сигарету. Щелчком отбросил окурок. Спустился с небрежным видом по ступенькам, сунув руки в карманы. Стараясь не шуметь, приоткрыл дверочку и прислушался.

Заглянул. Темновато. Свет только из узких амбразур под потолком, а в глубине лабиринта его почти и нет. На ощупь они, что ли, там перемещаются?

На цыпочках он продвинулся вглубь еще на несколько метров, стараясь не задеть нелепые скрипучие конструкции, которые своими узкими фасадами торчали по обе стороны коридора.

Замер, прислушиваясь снова. Какие-то звуки все же до него донеслись, но невнятные.

Женька напряг слух, но смог разобрать только сиплый тенорок мародера. Додик повторил несколько раз что-то вроде: «Ничего, ты подпишешь». А что ему отвечала Линка, слышно не было. Должна же она была что-то отвечать? Должна. А не слышно.

И тут его осенило. Потому не слышит он Линкин голос, что говорит она из-за закрытой двери. То есть Додик стоит снаружи «бункера», а Линка – внутри. Запер он ее, вот что. Запер и теперь заставляет что-то подписать.

Падла. Женька всегда знал, что он падла. А эта-то зачем за ним в подвал поперлась? Совсем без мозгов, понятно.

Так, что делать? Звать на помощь кого-нибудь из кабанов? Или попробовать победить Додика один на один, так сказать, в честном бою? Шарахнуть его по башке кирпичом, он и вырубится.

Женька осмотрелся. Что бы такое приспособить под это дело?..

Но тут он услышал Додиково: «Я скоро» – и вжался в темный проем соседней клетушки.

Додик торопливо прошаркал на выход. Ушел. Отлично! Можно идти спасать принцессу.

И Женька бросился спасать. Бесшумно красться, прижимаясь к стенам, нужды уже не было, поэтому до «бункера» он добрался быстро. Засов на двери действительно был задвинут.

Женька со скрипом отодвинул проржавленный брус, распахнул створку и впустил серый конус полумрака внутрь непроглядной темноты.

– Кто это? – услышал он настороженный голос.

Почти не изменился голос, надо же. И хозяйка его была где-то поблизости. Не шарахнула бы по кумполу чем-нибудь сгоряча, как только что он сам мечтал вмазать гиене Додику, – знаем мы ее повадки.

– Я ужас, летящий на крыльях ночи, – продекламировал Женька и тут же добавил: – Выходите, заключенная, амнистия вышла.

На фоне серого прямоугольника показался темно-серый силуэт, блеснули стекла очков, руки нервно щупали дверной проем, ноги ступали осторожными меленькими шажками. Понятно, там ведь совсем темно, скудный свет узких окошек сейчас ей бьет по глазам не хуже театральных софитов. Ну, Додик, ты и сволочь.

Женька взял ее за руку и повел по проулкам подвала. Он чувствовал ее пульс, частый, заполошный, и все ждал бурных слез и истерики, но Лина шла за ним молча.

Уже отворяя дверь, ведущую наружу, он спросил:

– Ну ты как? Может, до дома проводить? Или сама доберешься? По-любому, здесь тебе лучше не задерживаться.

Алина закивала. Потом торопливо произнесла:

– Спасибо большое. Не знаю, что бы я делала, если бы не вы.

Она поднесла к глазам свой мобильник, который, оказывается, все это время держала в руке, и попросила:

– Назовите свой номер, пожалуйста, я вам непременно позвоню.

– Добрый человек, – язвительно усмехнулся Женька.

– Что? – непонимающе посмотрела на него Алина.

– Я говорю, ты забыла добавить «добрый человек». «Благодарю тебя, добрый человек». У меня нет мобилы, – соврал он. – Давай уже, вали отсюда, а то твой хахаль сейчас вернется, хлопот не оберешься.

Алина пробормотала что-то растерянно, какие-то дополнительные признательные слова, хотела пожать ему руку, на ходу передумала, кивнула молча и быстро взбежала по ступенькам наверх.

Евгений пристроил зад на перила, ограждающие спуск в подвал, и щурился на закатное солнышко.

Он ждал. Он предвкушал. Он желал насладиться.

А вот и наш герой.

Женька широко заулыбался одним только ртом и вяло помахал рукой с зажатой между пальцами сигаретой. Это он так насмехался. Правда, Додик пока не понял, что над ним насмехаются. Ничего, падла, скоро поймешь.

Он издали увидел Женькину долговязую фигуру и напрягся. Женька кожей почувствовал, как Додик напрягся. Замедлил шаг, а потом и вовсе остановился в замешательстве, срочно решая, то ли ему уйти и подождать в сторонке, пока дебил не свалит, то ли не обращать на дебила внимания и спокойно спуститься в подвал, чтобы закончить дело.

– Желаете отлить? – вежливо поинтересовался Евгений, решив прийти ему на помощь. – Вы не стесняйтесь, заходьте, заходьте, нельзя же в ущерб здоровью терпеть!

Додик сверкнул на него мрачно глазами, но приглашение принял и в подвал спустился.

Женька ждал, покачивая ногой. А вот и падла. На морде растерянность и проблески понимания. Кинул злобный взгляд. Сообразил, гнида? А доказательств-то никаких!

– Все в порядочке? – умилился Евгений. – Тут до вас девушка была, тоже, видать, пописать заходила. Вам велела привет передать. Сказала, что ждать вас больше не может, но непременно надеется встретиться еще.

Видно было, как крутятся у Додика в голове колесики. Решает, гад, сама девчонка выбралась или вот этот придурок помог? Видимо, вывод был не в пользу «придурка». Но как смогла? Спуститься, что ли, еще раз с фонариком, осмотреть все повнимательнее?

Хотя какая на фиг разница! Да и времени у него теперь нет совсем. Совсем нет времени! Если бы не очередь, он бы управился пораньше, но очередь за алкоголем по субботам всегда большая. Пока отстоял, пока перелил, пока капсулы в горлышко протолкнул. Может, когда он расковыривал дырку в двери, чтобы фляжка в нее пролезла, то случайно задвижку открыл? Да нет, глупости, он же не идиот, чтобы на такое не обратить внимание. Тем более что задвижка тугая, потому что ржавая. И этот дебил еще лыбится. Мог он что-то заметить и выпустить эту гадину на волю? Теоретически мог. Мразь, ублюдок.

Додик оскалился в улыбке и проговорил:

– Да ладно, подумаешь, девка не дождалась. Мне же больше достанется.

И ловко вытащил из-за пазухи фляжку граммов на двести пятьдесят, которую, по всему видно, надыбал во время одного из своих рейдов по пустым квартирам. Фляжка была