Изгнанница Муирвуда - Джефф Уилер

— Не любой! Но три дня назад я слышал шепот Истока. Исток велел мне совершить бдение. Три дня не спать, не есть и не пить. Я не понял, зачем это. Это так тяжело. Я был очень занят и устал. Если бы я совершил бдение, то, быть может, у меня хватило бы сил помочь тебе. Но я не могу прогнать этого. Он слишком силен. И ты слишком сильна. Сильней меня. Твоя кровь, дитя… твоя кровь очень сильна.

— Альдермастон! — взмолилась Майя, и кровь отхлынула с его лица.

Знакомая тяжесть заполнила каждую клеточку ее тела. Она вспомнила могучие волны, бившиеся о борт «Благословения Бернайленда». Как ни крепки были паруса, как ни прочны веревки, волны играли с кораблем как с игрушкой. И вот теперь такая же волна захлестывала и ее. Майя пыталась сопротивляться волне, но и одежда, и тело были слишком тяжелы, чтобы устоять.

Она подняла дрожащую руку. На лице проступили бисеринки пота.

— Я… недовольна… тобой…

Волны силы вздымались все выше, поглощая ее целиком. Она услышала голос. Свой собственный — и такой чужой.

— Ты слишком много знаешь, Альдермастон.

— Изыди! — хрипло каркнул он.

Майя услышала собственный смех.

— Кто может изгнать изгнанника? Не родился еще на свет мужчина, который мог бы совладать со мной, Альдермастон.

— Великая Пророчица — женщина! — гневно возразил Альдермастон. — А дохту-мондарцы отвезут тебя прямиком в Несс.

Снова серебристый смешок.

— Знаю. Именно на это я и рассчитываю. Глупец! Думаешь удержать меня парой ворот да дверью? Нас много. Мы — одно.

И она завела погребальный плач из старых книг:

— Och monde elles brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekem millia orior sidune.

— Нет! — застонал Альдермастон. — Не надо!

— Och monde elles brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekem millia orior sidune.

— Не надо! Умоляю тебя!

— Och monde elles brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekemmilliaoriorsidune.

Накатила новая, немыслимая волна силы. Пальцы рук закололо. Майя была в сознании, однако сознание это было убрано в самый дальний уголок ее разума. Она билась, пытаясь вновь завладеть собственным телом, но это было все равно что бороться с морскими волнами. Сила расступалась под ее ударами и тотчас же смыкалась снова.

По коридору прогремели башмаки. Распахнулась дверь Кабинета. Альдермастон корчился, стоя на коленях, одна его рука покоилась на столе, другой, дрожащей, он пытался изобразить мастонский знак.

— Альдермастон! — раздался крик. — Аббатство! Аббатство горит!

В дверь опочивальни негромко постучали. Майя сидела у окна и глядела на внутренний двор, где царила обычная суматоха. Встав, она подошла к двери и открыла. За дверью, комкая в руках бархатный берет, стоял ее мажордом Николас Крид. Вид у него был виноватый.

— Что случилось, Николас? — встревожилась Майя. — Что-то с твоей женой? С детьми?

— Леди Майя, — удрученно выговорил Николас, — у меня дурные вести.

Майя разом побледнела.

— Матушка умерла?

— Нет! Клянусь кровью, нет!

Майя облегченно вздохнула.

На лестнице застучали сапоги.

— Так что за вести, Николас?

— Мне велено увезти вас, леди Майя. Вы больше не живете во дворце.

Ее сердце тревожно сжалось.

— Куда? — она сжала руку мажордома. — Меня посадят в башню Пент?

— Нет, что вы!

— У тебя мрачный вид, Николас. Это ведь еще не все вести, правда?

Он прикусил губу.

— За вами скоро придут. Я не могу ослушаться. Простите, леди Майя, я тут ни при чем. Ваш благородный отец назначил вас фрейлиной вашей сводной сестры, леди Мюрэ. — И с этими словами Николас угодливо поклонился.

Майя не верила своим ушам.

— Что? Николас, я не понимаю…

Он сглотнул и снова принялся мять в руках берет.

— Ваш отец подписал указ, в котором говорится, что дети леди Деорвин — его законные наследники. Леди Мюрэ объявлена принцессой Комороса. А вы… — он буквально выдавливал из себя эти слова, — вы теперь зоветесь леди Майя, дочь короля.

— И отец это подписал? — в отчаянии спросила Майя. — Значит, я… я теперь бастард?

Николас Крид жалобно кивнул.

— Меня послал управляющий королевского двора. Вам воспрещается носить придворные платья и тому подобные наряды. Вы должны сдать всю свою одежду, украшения, посуду, сокровища. Все это переходит к леди Мюрэ. Вы отправитесь в поместье Хэдфилд и будете ждать ее там.

У Майи подкосились ноги.

— Хэдфилд — это поместье родителей леди Деорвин!

— Да. С этого дня они — ваши господа. С этого дня указом вашего отца вам запрещается именовать себя принцессой даже на письме или упоминать этот титул иным образом. У страны есть лишь две принцессы — леди Мюрэ и леди Иолесия, и два принца — их братья.

Отряд уже поднялся по лестнице и строевым шагом направился к Майе.

— Кто эти люди? — резко спросила Майя.

— Они заберут ваши платья и одежду, чтобы вы не испортили добро. То, что на вас, вы тоже должны отдать.

— Что же мне надеть? — в ужасе спросила она.

— Одежду служанки, — печально сообщил Николас. — Мне так жаль, леди Майя. Я больше не ваш мажордом. Вы должны как можно скорее прибыть в Хэдфилд и занять подобающую вам отныне должность.

Ее глаза вспыхнули.

— Ты видел этот приказ, Николас? Своими глазами? Или распоряжение исходило от леди Деорвин?

— Я слышал, как сам король отдал этот приказ, — кивнул Николас и шагнул в сторону, потому что в комнату начали протискиваться солдаты. Они несли с собой деревянные сундуки и корзины. Покои Майи были невелики, и солдаты управились быстро. Окаменев, Майя смотрела, как они заталкивают в сундуки одежду и немногочисленные пожитки. У нее было такое чувство, словно солдаты крали ее память. Майя в ужасе прикрыла рот рукой. Комната была разграблена в считанные минуты.

Как мог отец так поступить с ней? Она давно его не видела — он то путешествовал, то выезжал на охоту, — что же заставило его наконец отречься от Майи как от законной дочери? Живот резануло болью, и Майе показалось, что ее стошнит прямо на тростник, которым был устелен пол.