Скарабей - Кэтрин Фишер

— Ступай вниз, охраняй дверь. Если придут мужчины в поисках девушек, впусти их, но кроме них — никого. И сегодня больше меня не беспокой.

Гетера кивнула и с облегчением вышла. В этой комнате стоял запах колдовства.

Мантора огляделась. Всё готово. Ночная темнота полнилась муками несчастного. Она много лет творила подобные заклятия и теперь ощущала на губах их вкус — кисловато-соленый, как пот, вкус, к которому примешивались и аромат, и звук. Он боролся с ней, но слишком быстро терял силы. Ее орудием были боль и страх, а они ее никогда не подводили.

— Он близок к концу, — тихо произнесла она.

— Да, но сдадут ли они Остров ради его спасения? — спросил Ингельд. Он склонился к зарешеченному окну и выглянул в тенистый переулок. Там расхаживали его люди, на их доспехах играли отблески луны.

Мантора пожала плечами.

— Может быть, и нет.

— Ты говоришь, как будто тебе дела нет! А, ведьма? Ты все равно будешь его терзать, да?

Она с улыбкой обернулась к нему.

— А ты боишься меня, Ингельд? Моей древней магии? Неужели герой боится женского искусства?

За такие слова викинг убил бы кого угодно. На миг у него руки зачесались прикончить ведьму, и только страх перед ее призраком, который будет преследовать его много лет, остановил его меч. Может, она и права. Он что-то буркнул и встал.

— Я разделил своих людей. Большая часть сегодня ночью отправится со мной в набег на Город Мертвых. Говорят, моим воинам удалось проникнуть в одну из гробниц — правда, она оказалась пустой, но оттуда ведет множество туннелей. — Он помолчал. — Я обращу злобные замыслы Аргелина против него самого. — Сквозь темноту Ингельд внимательно вгляделся в колдунью. — Ты уверена, что он не вернется?

Мантора пожала плечами.

— Кто же возвращается из Иного Царства? Царица Дождя хитростью заманила его в свои тайные владения, она ведь тоже хранит мечту отомстить Аргелину. Забудь о нем, повелитель льдов. Он сломался еще до того, как ушел.

Она раскрыла хрустальную шкатулку. Ее пухлые пальцы порхали над флаконом, в котором хранились кусочки кожи и пряди волос, ласково поглаживали его. Внезапно ему захотелось выйти, вдохнуть воздуха, не напоенного запахом смерти. Он шагнул к двери, натягивая бронзовый шлем, но тут она спросила:

— А остальные люди?

— Ждут твоих приказаний. Когда Остров будет взят, к тебе пришлют гонца, проводят к Оракулу, и ты станешь Гласительницей. Как мы и договорились.

Ингельд ушел. Мантора через зеркало посмотрела ему вслед, потом улыбнулась про себя, скрытно, удовлетворенно. Когда северяне награбят золота вдосталь, она придумает заклинание, отнимающее память, такое, чтобы они забыли свою родину и остались здесь. Ей нужны силы, чтобы противостоять императору, хотя настоящая ее сила кроется в страхе людей перед колдовством. И в голосе Оракула.

Она опустила глаза. На небольшом базальтовом подносе, инкрустированном серебряными скорпионами, лежал кусочек ногтя. Его разъедала ядовитая жидкость, которую она состряпала из масел, кислот и змеиного яда. Она осторожно приподняла ноготь серебряными щипчиками и осмотрела. Почти растворился. Крохотная полоска мертвых клеток, она содержит в себе человеческую жизнь со всеми мыслями и мечтами, его дух, его личность. Испустив тихий вздох, ведьма опустила ноготь обратно в черную жижу, тщательно вытерла щипчики.

Ингельд не ошибся. Смерть ее уже не устраивала. Вот уже много лет ей требовалось нечто большее. Старуху снедала жестокость, она жаждала чужих страданий. Приятно мучить рабов и девушек, но пытать мужчину, сильного, такого, как Шакал, — в этом кроется изысканное наслаждение. Его боль утоляла ее темную жажду. Она смочила палец, провела им по изогнутым бровям, посмотрелась в зеркало. Черные глаза, гладкая кожа. На пухлых лоснящихся щеках ни единой морщинки. Она выглядит моложе своих лет. Волосы хоть и седые, но ей нравилось коротко стричь их — такая прическа отличала ее от глупых девчонок, от назойливых рыбачек в Порту. На всем белом свете нет ей равной. А после смерти Шакала она станет править и Островом, и воровским царством, и живыми, и мертвыми.

Она не держала на него зла. И к Аргелину тоже не испытывала ненависти. Они всего лишь люди и случайно встали у нее на пути. После них будут и другие.

Мантора постояла в полумраке, прислушиваясь к доносящимся снизу голосам. Клиенты поднимаются в комнаты к гетерам, где-то плачет ребенок Марты. Потом она достала из шкатулки флакон и щипчиками извлекла один волосок.

Одного хватит. Большего он не переживет, а так — пусть помучается подольше. Она осторожно поднесла волосок к чаше с ядом.

И тут раздался приглушенный вскрик.

Он донесся сзади, и Мантора настороженно подняла глаза. В бронзовом зеркале искаженно отражалась вся комната, погруженная во тьму, мебель в тенистых углах, легкие занавески, подставка с амфорами, полки, полные свитков с висящими на шнурках ярлыками.

Она оглянулась. Волосок коснулся яда. Она погрузила его в чашу.

И сказала:

— Как ты сюда попал?

Он вышел из-за леопардовой кушетки. Невысокий худощавый человечек, руки стиснуты в кулаки.

— По лестнице. Сказал, что мне нужна девушка.

— Привратник должен был тебя узнать. — Мантора вытерла руки и обернулась. — Как узнала я.

Старик кивнул.

— Ты установила слежку за моим домом. Почему? Чего ты хочешь?

— Из-за твоего сына. А ты что думал?

Отец Сетиса нахмурился. Видя, как он ее боится, ведьма улыбнулась.

Он тихо произнес:

— Послушай, женщина. Сетис для меня ничего не значит. Уже много лет. Он живет только для себя, а не для нас. Я не хочу, чтобы моя дочь пострадала из-за того, что он ввязался в какой-то безумный мятеж. Мы не хотим иметь с этой затеей ничего общего.

Он приблизился. Она хотела позвать рабов, но передумала. Разве он опасен для нее?

— Ах, да, твоя дочурка. Прелестное дитя.

Старик опустил глаза. А когда поднял — лицо было полно тревоги.

— Послушай. Хочу тебе кое-что сказать о ней. Я уже не молод. И долго не проживу. Я хочу, чтобы о Телии кто-нибудь позаботился. Ты понимаешь?

Мантора приподняла бровь.

— Не уверена.

— Я хочу отдать ее туда, где она останется в живых и будет под надежной защитой. Не прошу больше ничего — в наши дни девочка без семьи должна выживать как может. — Он безнадежно пожал плечами. — Ты говоришь, она прелестна.

Гетера холодно рассматривала его.

— Ты не таков, каким я ожидала тебя увидеть, — сказала она через минуту. — Девочка с тобой?

— Нет. Еще рано. Я не отдам ее, пока… все равно она еще слишком мала. — Он подошел ближе. — Ей ничто не будет угрожать? До меня дошли слухи, что ты станешь Гласительницей. Я бы хотел, чтобы она пошла с тобой на Остров. Сделай ее жрицей из Девятерых…