Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

длинная ночная рубаха, в которой обозлённые кметы её выгнали в лес. Когда-то она была белой. Но теперь по чистой ткани расплывались тёмно-алые пятна свежей крови.

Девушка захотела что-то сказать. Открыла рот. Но не смогла произнести не звука. Волчьи зубы выдрали у неё из горла кусок гортани. Она не обращала на это внимания. Продолжала открывать рот, пытаясь выдавить из себя слова. Но вместо этого выдавливала лишь струйки крови, тут же стекавшие на её рубашку.

Внезапно она замолчала. Кожа на её лице, начала сереть, сморщиваться и стягиваться. Она старела прямо на глазах, превращаясь… В колдунью, устроившую бойню на площади. Магичка тоже смотрела на меня пустым, мёртвым взглядом. Смотрела, скалила зубы в хищной улыбке и медленно поднимала руку, явно намереваясь указать крючковатым пальцем в мою сторону. Кровь вновь ударилась в виски. Острая, тяжёлая боль пронзила голову. Я моргнул. Лишь на мгновение. А когда открыл глаза, вся площадь была охвачена пламенем.

Огонь вырывался из трещин. Его языки ревущим потоком пламени просачивались между досками, которыми были заколочены окна домов, выходивших на площадь. Просачивались и лизали обгоревшие, обугленные до костей человеческие руки, судорожно скребущие крючковатыми пальцами по заколоченным ставням. Там, внутри пламени были люди. Они выли и орали сгорая заживо. Пытались выбраться, но не могли освободиться из огненной ловушки, в которую загнал их… Я?

— Это вам за моего мужа, ублюдки… — послышался скрипучий, хохочущий голос колдуньи. Она наконец распрямила руку. Обтянутый сухой бледной кожей крючковатый палец указал прямо на меня.

Послышался треск ломаемых досок. На камни мостовой рухнула одна из выбитых ставен. Упала и разлетелась в щепки. А вслед за ней упало обгоревшее, ещё дымящееся тело. Его почерневшую кожу покрывали трещины, края которых светились красными искрами раскалённых углей. Но тело не было мертво. Упав на камни оно тут же зашевелилось. Медленно начало подниматься с земли. Её движения были неловкими. Дёрганными. Словно у куклы, подвязанной за верёвочки. И словно у той же куклы, суставы твари выгибались под самыми неестественными углами. Наконец оно поднялось. Встало. Чуть наклонило голову вбок и посмотрело на меня пустыми, обуглившимся глазницами. Глаза давно уже лопнули. Вытекли из них. Двумя кровавыми дорожками запеклись прямо на лице у покойника.

Где-то на краю сознания судорожно бился глас рассудка. Бился и кричал. Орал, пытаясь сказать мне о том, что это существо не может быть живым. Не должно существовать, так как попросту не может существовать. Но тем не менее оно было. И не просто было. Оно медленно брело в мою сторону, дёрганными рывками переставляя одеревеневшие палки ног. На камни площади упала вторая ставня. Удар дерева о камни отдался тяжелым стуком кровяных молотков в висках. Я прикрыл глаза. Моргнул, тихо надеясь, что весь этот кошмар развеется. Он ведь не может быть реальным. Не может быть правдой. Сожженные мной заживо люди были далеко. В Деммерворте. Они никак не могли добраться сюда. Баба, которую загрызли волки — вообще в медовище. Загрызли по моей вине…

Я открыл глаза. Наваждение не рассеялось. Обугленные, дымящиеся твари никуда не делись. Они продолжали падать из окон горящих домов. Подниматься и медленно брести в мою сторону, скаля почерневшие от огня, усеянные острыми клыками пасти. Их движения постепенно ускорялись. Некоторые существа расталкивая других, переходили на бег. Они рвались ко мне. Вытягивали вперёд руки, желая как можно быстрее добраться до меня. Добраться и отомстить за свою жуткую смерть.

Я рванулся. Тело не слушалось. По нему словно яд, разливался липкий страх. Тяжелой слабостью сковывал конечности. Струйками холодного пота стекал по спине. Не давал сдвинуться с места. Не давал убежать.

Твари приближались. Они неслись на меня тяжелой, неотвратимой лавиной. Лавиной когтистых лап и оскаленных клыкастых пастей.

Внезапно где-то в глубине возникло новое чувство. Злость. Злость на всех этих ублюдков пытавшихся ставить мне ввину их собственные смерти. Половина из них умерла не по моей вине, а по собственной глупости или вовсе — по воле случая. А остальные… Они сами перешли мне дорогу. Сами встали у меня на пути. Я просто хотел выжить. Хотел жить, вашу мать. А они собирались мне помешать. Вступили со мной в схватку и проиграли. Получили то, что заслужили. Но не смирились со своей участью. Нашли меня и пытаются отомстить. Пытаются утащить за собой на тот свет. Но у них уже один раз это не получилось. Не получится и второй.

Жгучая волна злобы, прокатившаяся по всему телу, вытеснила страх. Убрала его путы, сковывавшие руки и ноги. Дала сил действовать. Рука рефлекторно рванулась к ножнам на поясе. Схватилась за рукоятку меча. Как раз вовремя. Одна из наиболее прытких тварей уже была в паре метров от меня. Тянула ко мне свои обугленные, крючковатые пальцы. Недолго думая я оторвал от земли ногу. Чуть отклонился назад. Ударил.

Подошва окованного железом сапога угодила твари прямо в живот. Отбросила её на землю. Я рванул меч из ножен. Замахнулся. Хотел ударить, но внезапно руку снова сковала тяжесть. Стальными тисками сдавила запястье. Я скосил взгляд. В рукав моей рубахи вцепились крючковатые, костлявые пальцы. Тварь повисла на руке, не давая мне ударить поверженного собрата. Повисла. Оскалила обгоревшую пасть и попыталась что-то выкрикнуть. Не получилось. Из обожжённой гортани вырывался лишь хрип.

Свободной рукой сорвал с пояса кинжал. Замахнулся. Ударил, целясь прямо в одну из опустевших глазниц. Кровь вновь тяжелыми молотками ударила в виски. Голову пронзила боль, заставившая меня на мгновение прикрыть глаза. Я их тут же снова открыл и… замер, как вкопанный.

Не было обугленных тварей. Не было горящих домов и заколоченных окон. Не было колдуньи, указывавшей пальцем в мою сторону. На площади по прежнему кипела жизнь. Лишь стоявшие рядом со мной люди испуганно косились на меня и как-то осторожно пятились, пытаясь скрыться, раствориться в толпе.

Прямо передо мной на земле валялся тот самый грузный мужик. Он лежал, свернувшись калачиком, держась руками за живот, и тихо болезненно постанывал. На мгновение в голове прояснилось. Молнией промелькнуло осознание произошедшего. И тут же стекло по спине, струйкой холодного липкого страха.

Я осторожно скосил взгляд и посмотрел на «тварь» повисшую у меня на руке. Это была Айлин. Остриё моего мизерикорда нервно подрагивало в паре дюймов от её лица.

Глава 22

«Эхо войны»

Вокруг нас висела тяжелая, напряженная тишина. Казалось, само время замерло. И лишь едва слышные перешёптывания в замершей толпе, и поскуливания толстяка лежащего у меня под ногами напоминали о том, что это не так.

Я прикрыл глаза. Попытался успокоить судорожно мечущиеся по черепной коробке обрывки мыслей. Ничего из этого не вышло. Почти. Удалось лишь поймать один из лоскутов за хвост. Да и тот только шепнул мне: «Чувак, ты уже почти минуту не дышишь» и тут же выскользнул на волю, слившись с остальным хаосом образом, обрывков фраз, мешаниной чувств.

Я открыл глаза. И осторожно, словно опасаясь, что воздух может застрять в глотке, выдохнул. Затем медленно отвел кинжал в сторону. Убрал в ножны. Айлин, всё ещё державшая мою руку с мечом судорожно выдохнула. Прикрыла глаза. Разжала пальцы. Я спрятал в ножны клинок. И тут валявшийся на земле человек завыл:

— Убивец! Убивец! Люди, что вы стоите! Убивают! Помогите!

Толпа не двинулась с места. Люди стояли и переводили взгляд с валяющегося на земле человека, на меня и обратно.

— Мать твою, что тут происходит! Разойтись! Разойтись! — голос, донёсшийся откуда-то из окружившей нас толпы был знакомым. Если память меня не подводила, это был тот самый командир ордена, с которым мы вчера зачищали площадь. Деннек.

Солдатам ордена потребовалось около минуты, чтобы пинками, затрещинами и руганью пробить себе путь через кольцо толпы. И как только они вышли на открытое пространство, тут же развернулись к нам спиной, выстроились в цепочку и принялись оттеснять людей назад. Послышались окрики.

— Разойтись! Разойтись.

— Тут не на что смотреть!

— Проваливай давай, живо, пока я не…

— Отцепись, поганец, не то по хребту огрею!

Толпа начала понемногу редеть. Особо любопытные люди пытались заглянуть им за спину, но большая часть вернулась к своим делам. Вновь закричали торговцы. Начали ругаться горожане вновь