Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) - Густав Эмар

– Тот самый, ваше сиятельство.

– Как его зовут?

– Он желает сказать свое имя только вашему сиятельству.

– Гм! Не нравятся мне эти предосторожности. Они не предвещают ничего хорошего. Послушай, Хосе, когда он придет, скажи ему, что я не принимаю людей, которые хотят сохранить инкогнито.

– Он уже пришел.

– Так скажи ему это прямо сейчас.

Граф повернулся к слуге спиной. Тот вышел, но через пять минут возвратился.

– Ну? Ты велел ему уйти? – поинтересовался граф.

– Нет, он поручил передать эту карточку вашему сиятельству. Он уверяет, что этой карточки будет достаточно для того, чтобы ваше сиятельство приняли его.

– О-о! – сказал граф. – Это очень любопытно, посмотрим…

Он взял карточку из рук слуги, бросил на нее рассеянный взгляд, потом вдруг вздрогнул, нахмурил брови и, обернувшись к слуге, приказал:

– Проводи этого человека в желтую гостиную. Пусть он подождет там, я сейчас приду. Черт побери! Черт побери! – пробормотал он, оставшись один. – Давно уже этот негодяй не давал о себе знать. Я думал, что его повесили или он утонул. Неужели этот ловкий плут действительно собирается сообщить мне важные известия? Посмотрим…

Выйдя из комнаты, граф торопливо направился в желтую гостиную, где находился человек, приславший ему карточку. Увидев губернатора, он поспешно встал и почтительно поклонился. Граф обернулся к слуге, стоявшему у дверей.

– Меня ни для кого нет дома, – сказал он. – Ступай.

Слуга вышел и тщательно затворил за собой двери.

– Теперь мы остались вдвоем, – произнес граф, опускаясь в кресло и указывая незнакомцу на стул.

– Я жду приказаний вашего сиятельства, – почтительно ответил тот.

– Моих приказаний? Я, кажется, не собирался ничего приказывать.

– Извините, если я позволю себе напомнить вам о некоторых обстоятельствах, которые вы, кажется, забыли.

– Напомните, милейший, я искренне этого желаю. Только я замечу вам, что мое время драгоценно и, кроме вас, еще несколько человек ждут аудиенции.

– Я не стану долго распространяться, ваше сиятельство.

– Этого-то я и хочу. Начинайте.

– Разве ваше сиятельство не помнит, что через несколько дней после происшествия с пиратами вы сказали в минуту гнева, что дадите десять тысяч пиастров за то, чтобы получить любые ценные сведения об авантюристах, об их силах, их планах?

– Действительно, я помню, что говорил это. Дальше?

– Ваше сиятельство дали обещание при мне. Уже несколько раз вы давали мне разные поручения. Когда вы сказали это, то смотрели на меня. Я предположил, что вы обращаетесь именно ко мне, и стал действовать.

– То есть?

– То есть из преданности вашему сиятельству, несмотря на бесчисленные опасности, которым я неминуемо должен был подвергнуться, я решился раздобыть сведения, в которых вы так нуждались, и…

– И вы узнали что-нибудь? – с живостью спросил граф, который до сих пор придавал мало значения словам незнакомца.

– Я узнал многое, ваше сиятельство.

– Неужели! Что же, например?.. Только пожалуйста, – заметил граф, – не повторяйте мне разных пустых слухов, мне прожужжали ими все уши.

– Сведения, которые я буду иметь честь сообщить вашему сиятельству, почерпнуты из верного источника, – я сам отправился за ними в логово авантюристов.

Граф с невольным восхищением взглянул на человека, который не побоялся подвергнуться столь серьезной опасности.

– Я весь превратился в слух, – сказал он. – Говорите, сеньор.

– Ваше сиятельство, – продолжал шпион (теперь мы можем так называть незнакомца). – Я приехал с острова Сент-Кристофер.

– Но ведь именно на этом острове и приютились пираты!

– Совершенно верно, ваше сиятельство. Мало того, я еще и приплыл на их корабле.

– О-о! – воскликнул губернатор. – Расскажите-ка мне об этом, милый дон Антонио, – кажется, так вас зовут?

– Это еще не все, ваше сиятельство, – ответил шпион с улыбкой.

– Разве есть еще что-нибудь? – спросил граф. – Я думал, что вы сообщили мне все.

– Я направил официальное донесение губернатору Эспаньолы, донесение подробное, в котором я не забыл ничего, что могло бы помочь ему защитить остров, вверенный его попечениям.

– Ну?

– Теперь мне остается сообщить графу Безару, если только он пожелает, некоторые сведения, очень интересные для него лично.

Граф устремил на шпиона проницательный взгляд, как будто хотел прочесть, что творится у того в душе.

– Графу Безару? – сказал он с рассчитанной холодностью. – Какое интересное известие можете вы сообщить ему? Как частное лицо я, кажется, не имел никаких дел с пиратами.

– Может быть, ваше сиятельство… Впрочем, я буду говорить только по приказанию вашего сиятельства и, прежде чем объяснюсь, прошу вас простить мне, если то, что я скажу, будет оскорбительно для вашей чести.

Граф побледнел, брови его нахмурились.

– Берегитесь, – сказал он с угрозой, – берегитесь переступить границы дозволенного. Честью моего имени играть нельзя, я никому не позволю запятнать ее.

– Я не имею никакого намерения оскорбить ваше сиятельство, я говорю так только из искреннего расположения к вам.

– Хорошо, я верю. Однако, поскольку честь моего имени касается меня одного, я не признаю ни в ком права касаться ее даже с добрыми намерениями.

– Прошу прощения у вашего сиятельства, но я, видимо, не так выразился. То, что я хочу вам сообщить, относится только к заговору, задуманному против графини, без ее ведома конечно.

– Заговор против графини! – гневно вскричал дон Стенио. – Что вы хотите сказать, сеньор? Я требую, чтобы вы немедленно объяснились!

– Ваше сиятельство, если так, я буду говорить. Графиня, кажется, теперь в окрестностях городка Сан-Хуан?

– Это правда. Но откуда это вам известно, если, по вашим словам, вы приехали в Санто-Доминго только несколько часов назад?

– Я это предполагаю потому, что слышал, как на корабле, на котором я вернулся на Эспаньолу, говорили о свидании, что должно состояться через несколько дней у главаря авантюристов в долине Артибонита.

– О! – вскричал граф. – Ты лжешь, негодяй!

– С какой стати? – холодно заметил шпион.

– Откуда мне знать – из ненависти или, может быть, из зависти.

– Я? – промолвил шпион, пожав плечами. – Полно, ваше сиятельство! Такие люди, как я, шпионы, если уж называть вещи своими именами, подвержены только одной страсти – жажде золота.