Последняя черта - Семён Кожанов

«Карточный клуб», как они сами себя называли, образовался через некоторое время после смены городского руководства в городе Керчь. Предыдущий мэр, конечно, тоже был не подарок, но он был у власти больше двадцати лет. К нему все привыкли, расценки на взятки и «подарки» были давно установлены и приняты к сведению. Торговые и коррупционные связи и схемы были давно созданы и отлажены. С приходом же нового руководства все пришло в упадок. Новый мэр — ставленник Киева, придя к власти, уничтожил все, что было создано годами. Если бы при этом жизнь изменилась к лучшему, то никто бы и не возмутился, но, как это обычно и бывает, все изменения только ухудшили существующее положение вещей.

Новый мэр привел с собой целую команду новых людей, которые заняли все ключевые позиции в городе. Но самым плохим было то, что с приходом нового руководства в Керчь пришли иногородние предприниматели. В течение, первого года работы нового городского руководства в Керчи товарооборот местных предпринимателей упал в три раза. Чтобы хоть как-то бороться, против интервенции чужого бизнеса, местные предприниматели и руководители предприятий объединились. Это объединение и называлось «карточный клуб».

О существовании «карточного клуба» я узнал совершенно случайно — я бы даже сказал, что это было теоретическое предположение, основанное на косвенных фактах. Просто в один прекрасный момент бывшие конкуренты, которые раньше были готовы рвать друг другу глотки, решили закопать «топор войны». Вот по этому неожиданному прекращению давних дрязг и разборок я и сделал вывод, что часть керченских «деловаров» решили объединиться.

Всех, кто был в зале, я знал. С некоторыми у меня были постоянные совместные дела, и почти со всеми, я иногда хоть как-то, но пересекался в решении различных коммерческих вопросов.

Из шестнадцати человек, что сидели сейчас за столом и внимательно смотрели на меня, четверо были из правоохранительных органов, двое из армии, четыре человека представляли различные государственные органы, еще четыре человека были предпринимателями, а двое имели явное отношение к криминальному миру. Это были разные люди, но единственное, что их объединяло, — это наличие у всех присутствующих бизнеса в нашем городе. Даже армейцы и представители криминалитета — и те имели свои торговые точки в городе. У одних, присутствующих в этом зале, были магазины и кафе, у других — строительные фирмы и рыболовецкие артели, третьи «держали» рынки и автосервисы.

Все, кто был сейчас в зале, были на тех фото, которые мы забрали в квартире — почтовом ящике. Ну что ж, это очень и очень хорошо, значит, все они будут лично заинтересованы в войне с татарами.

Я молча прошел через весь зал и, поставив на стол сумку, достал из нее ноутбук. Открытая сумка осталась лежать на столе, если внимательно присмотреться, то было видно лежащий в сумке сменный магазин к пистолету-пулемету.

— По какому поводу нас всех здесь собрали? — строго спросил один из присутствующих.

Казович Виктор Федорович — один из депутатов Керченского городского совета, владел сетью аптек и ветеринарных лечебниц. Человек крайне невыдержанный и надменный.

— Минуту терпения, сейчас я вам все расскажу! — спокойно ответил я, настраивая ноутбук, чтобы он мог через проектор транслировать изображение на экран, растянутый на стене.

— Молодой человек, надеюсь, вы понимаете, что причина, из-за которой нас здесь собрали, должна быть очень весомой, иначе у вас будут большие неприятности, — надменно произнес Виктор Федорович.

— За это не бойтесь. То, что я вам сейчас расскажу — это самое главное в вашей жизни! — спокойно ответил я. — Единственная просьба: не перебивайте, даже если мои слова покажутся вам излишне фантастическими, на все вопросы я отвечу, когда закончу.

— Ну-ну! — с сомнением в голосе произнес господин Казович.

Не обратив внимание на язвительный тон, говорившего, я молча продолжил делать свое дело. Когда связь была налажена, я включил программу и стал говорить. На экране появлялись картинки, схемы, таблицы и диаграммы.

Каждое появляющееся изображение я сопровождал своими комментариями. Пока речь шла об общих сведениях, все молча, слушали со скучающим видом, но когда дело дошло до конкретных данных, связанных с Керчью, позади меня раздался удивленный ропот. А когда дело дошло до рассказа о ликвидации схрона с оружием, всего в пятидесяти километрах от города, раздались уже крики негодования:

— Да что это за бред?!

— Какие, на хрен, боевики?! Какое еще оружие?!

— Вы там в своем интернате совсем с ума сошли?!

— Коршунов, вы что, убили несколько человек?!

Последние слова принадлежали Семену Игнатьевичу Дорушевичу — начальнику второго отделения милиции, того самого отделения, на земле которого находился интернат. Человеку, который ставил верховенство закона превыше всего. Именно он дал «добро» на то, чтобы в «его» районе улицы патрулировали совместные группы казаков и воспитанников интерната. Но Семен Игнатьевич очень часто повторял, что если наши патрули хоть раз преступят черту закона, он лично сделает все, чтобы наказать виновных со всей суровостью.

— Семен Игнатьевич, а для кого, по-вашему, предназначалось десять тысяч выстрелов к подствольным гранатометам? Для охотников, а может, для охранников на рынке? А, может, Семен Игнатьевич, вы скажете, на кой ляд, руководству МВД понадобилось забирать у вас все автоматическое оружие? Что у вас сейчас стоит на вооружении: пистолеты Макарова и, максимум, по четыре-пять АКС-74У, на каждое отделение? Чем вы будете защищать жителей города, если в него придут вооруженные до зубов боевики?

— Откуда здесь взяться боевикам? — неуверенно спросил милиционер. — Да и автоматы у нас забрали исключительно для того, чтобы заменить их на украинские автоматы «Вепрь».

— «Вепри» перестали выпускать два года назад, так как дешевле закупать у России новые АК-102 или «ксюхи». Кому, на хрен, эти «Вепри» нужны? Не автомат, а жалкая переделка «калаша», к тому же не доведенная до ума! А по поводу боевиков, так они уже здесь, в Керчи.

— Вы несете откровенный бред! Ничем не подтвержденный бред! — в голосе Казовича сквозило плохо скрываемое презрение.

— Не хотите, не верьте, мое дело — вас предупредить. Через несколько дней вы все поймете сами. Если доживете! — с этими словами я вытащил из сумки стопку фотографий, захваченных в квартире Кружевникова, при этом как бы невзначай стал виден пистолет-пулемет, который тоже лежал в сумке. — Это фотографии тех, кто подлежит уничтожению в первую очередь.

— Это у тебя что, автомат?! — ошарашенно, произнес Семен Игнатьевич. — Ты открыто носишь с собой автомат?

— Не только автомат, но еще пистолет и гранату, — я достал из сумки «Кедр» и гранату, а потом откинул полу куртки, чтобы все присутствующие могли видеть наплечную кобуру с пистолетом. — Среди этих фотографий есть и моя. Знаете ли, не хочу, чтобы меня убили раньше времени.

— Ты хоть понимаешь, что я могу вызвать наряд и арестовать тебя прямо сейчас? — продолжал настаивать Семен Игнатьевич.