Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

— Живи и дай жить другим, так ведь? — пожала она плечами.

— Возможно. — Кира зло усмехнулась. — Или нет. А теперь скажи, какие туфли ты собираешься надеть?

Еще одной обязанностью Лили как организатора благотворительного вечера «За спасение Бухареста» было провести коктейльную вечеринку (то есть просто присутствовать на ней) в помещении недавно обновленного бутика «Анри Фонтен» на Медисон-авеню. Эта компания, купленная недавно крупным французским конгломератом производителей предметов роскоши, решила выступить спонсором благотворительного вечера, чтобы связать свое имя с молодыми и красивыми жителями Нью-Йорка. В настоящий момент ее основными клиентами были вдовы, проживающие на Парк-авеню, и их становилось все меньше. Для Лили и других организаторов это означало, что к нарядам от Ортензии де ла Рейна им будет предложено (настоятельно) выбрать из каталога пару чрезвычайно дорогих ювелирных украшений для коктейльной вечеринки и самого бала.

В середине февраля Лили пришло письмо от Лиз, которая несколько месяцев назад перешла в «Анри Фонтен». Она сообщала, что примет участие в подготовке вечеринки в бутике и уже видела имя Лили в списке организаторов. Лили очень обрадовалась весточке от подруги, так как в последний раз они виделись еще до рождественских праздников, и ответила, что с нетерпением ждет встречи.

«Подожди, ты еще услышишь, что я на днях заявила Джозефин», — написала она.

Они договорились встретиться в особняке на Медисон-авеню, где ювелирная компания занимала два нижних этажа. Лиз должна была помочь подруге выбрать украшения, которые та наденет на следующей неделе, а потом они собирались пройтись пешком до Шестьдесят первой улицы и перекусить в ресторане «Серафина».

Когда Лили подошла к бутику, Лиз стояла на улице в нескольких шагах от входа и курила. Они быстро зашли внутрь и, миновав зал, поднялись на один лестничный пролет. В кабинете стоял блестящий деревянный стол, выкрашенный в цвет черного дерева, три кресла в стиле ар-нуво и зеркало в позолоченной раме.

— Ты моя лучшая подруга, — начала Лиз, — и поэтому я показываю тебе лучшее из того, что мы предлагаем для вечера. — Из сейфа в стене она достала черную бархатную коробочку и положила на стол. Внутри оказались длинные серьги потрясающей красоты с бриллиантами и жемчужинами Южно-Китайского моря.

— Вот это да! — ахнула Лили.

Лиз осторожно застегнула серьги в ушах подруги и отступила на шаг.

— Блеск жемчуга и бриллиантов освещает все твое лицо, — сказала она и подвела Лили к зеркалу.

— Такое впечатление, что у меня на лице лампочка. Я могу их взять?

— Конечно, можешь. Но не вздумай потерять! Через пару недель Бейонсе наденет их на церемонию вручения «Оскара».

За ленчем они ели пиццу, и Лиз рассказывала, что еще никогда не была так счастлива. Она начала встречаться с архитектором, судя по всему, добрым и внимательным человеком, который по вечерам изучал геммологию и маркетинг. А в следующем году планировала заняться разработкой собственной линии ювелирных украшений.

— У меня сейчас такая хорошая работа. — Лиз вздохнула и откусила кусок пиццы.

Лили искренне порадовалась за подругу, но все же почувствовала легкий укол зависти. Со стороны ее жизнь казалась идеальной: отличная карьера, свое место в светском обществе Манхэттена, замечательный малыш и удачный брак, — но все же чего-то недоставало. Она понимала — ей не хватает уверенности не в работе или в положении в обществе, а в отношениях с Робертом. Лили чувствовала, что он живет с ней, пока она не усложняет ему жизнь (больше не усложняет), — такой уж он человек. Возможно, в мире есть и более чувствительные мужчины, но Роберт, в чем-то благодаря юридическому образованию, четко различал добро и зло и всегда стремился остаться на стороне добра. Это одно из качеств, которые Лили в нем больше всего нравились, но все же она не хотела, чтобы он сохранял их брак только из чувства долга. Ей нужно было, чтобы Роберт оставался с ней, потому что любит ее и жизнь, которую они создали вместе, чтобы мысль о расставании пугала его до слез — так, как это происходило с ней.

Вечером в следующую среду толпа фотографов встретила Лили у входа в бутик. Она была в облегающем розовом костюме, на руке — кольцо с огромным розовым турмалином и бриллиантом, которое Лиз помогла ей подобрать для вечеринки. Позируя в одиночестве перед объективами, Лили вдруг пожалела о том, что Роберта нет рядом. Несмотря на их по-прежнему прохладные отношения, он планировал пойти вместе с ней, но днем ему поручили новый проект, и он вынужден был остаться на работе. Если бы они выпили несколько коктейлей в непринужденной обстановке, это пошло бы на пользу, и Лили расстраивалась, что такая возможность упущена.

Слегка махнув рукой в знак благодарности мужчинам и женщинам с фотоаппаратами, Лили смешалась с толпой, которая оккупировала весь первый этаж бутика. Она взяла бокал шампанского с подноса у проходящего мимо официанта и тут же наткнулась на Эллисон, которая выглядела потрясающе в винтажном мини-платье от Алайа и золотых туфлях из кожи крокодила.

— Привет, Эллисон! Ты не видела сегодня Эмили Лейберуоллер? Я пригласила ее на вечеринку и пыталась дозвониться, но безуспешно. Уже начинаю волноваться. Ты нигде не встречала ее после выхода моей статьи? Кто-нибудь слышал о ней?

— Лили, забудь об Эмили, у тебя более серьезные проблемы.

— Что? О чем ты говоришь?

— То есть ты еще не видела?

— Не видела чего?

— Статью в «Таунхаус». Неужели ты еще не читала?

— Нет. Даже не знала, что она вышла. — Лили сделала глоток шампанского. За всеми событиями последних нескольких недель она почти забыла об интервью и фотосессии. — Я на обложке?

— Обложка восхитительная, вы с Уиллом — просто прелесть, — сказала Эллисон. — Знаешь, статьи читают далеко не все, поэтому в действительности все не так уж и страшно. Я бы не стала сравнивать это с насмешками «Мира женщин» или еще с чем-нибудь…

— Постой, ты хочешь сказать, меня там высмеяли?

Эллисон глубоко вздохнула и перешла почти на шепот:

— Ты сказала, что берешь с собой Уилла практически на все вечеринки, чтобы не платить лишнего няне?

— А что в этом плохого? Это правда, — рассмеялась Лили. — Господи, я уж думала, ты сейчас сообщишь мне что-то ужасное!

— Боюсь, ты не понимаешь… Когда ты говоришь так, создается впечатление, — она сделала паузу, подбирая слова, — что ты ограничена в средствах.

— Ты хочешь сказать, бедная? — Лили фыркнула в бокал с шампанским. Ей казалось странным, что Эллисон так волнуется из-за пустяка.

Но подруга схватила ее за руку.

— Это очень серьезно. Нью-Йорк был и остается городом, в котором все вращается вокруг денег. Что бы кто ни говорил. Эти слова не делают чести ни тебе, ни Роберту. Уже пошли разговоры.