Дар великой любви, или Я не умею прощать - Марина Крамер

Алекс собрался было ехидно возразить, но, поймав взгляд Джефа, осекся. Лицо напарника выражало решимость защищать жену и будущего ребенка до любого исхода, и Алекс решил, что в чем-то Джеф прав. Марго заслужила свое право быть счастливой и родить ребенка.

– Куда мы едем? – сделав вид, что не расслышал просьб, спросил Алекс.

– Я так понял, что ты сразу в Склиф захочешь, к Мэри.

– Да.

– Ну, вот туда и едем.

Прорваться в отделение, куда перевели из реанимации Мэри, оказалось не так просто. Но Алекс сумел убедить всех, кого нужно, и теперь шагал в направлении палаты интенсивной терапии отделения травматологии.

Перед дверью он остановился, перевел дыхание и только после этого взялся за ручку.

В небольшой палате были опущены жалюзи, тихо пищал какой-то аппарат, а на стоящей посреди палаты кровати, закрыв глаза и вытянув вдоль тела руки, лежала Мэри. Рыжие короткие волосы спутались, бледное лицо похудело. На груди, едва прикрытой больничной сорочкой, виднелись наклейки электродов монитора, под правой ключицей торчала тонкая трубочка подключичного катетера, к которому тянулся прозрачный шланг капельницы. Мэри спала.

Алекс сел на стул около кровати и приготовился ждать пробуждения.

Мэри спала совсем недолго, открыла глаза и вздрогнула, заметив его:

– Ты?!

– Я, Мэри…

– Зачем? Как ты узнал?

Алекс медлил с ответом – ему показалось странным, что Мэри при разговоре никак не шевелится – не двигаются руки, незаметно, чтобы она вообще хоть на миллиметр переменила положение тела.

– Что с тобой?

– Меня нашел Вартан, – Мэри печально улыбнулась, облизала губы и попросила: – Если тебе не трудно, на тумбочке кружка и трубочка, дай попить.

Алекс взял кружку и поднес к руке Мэри, однако девушка не пошевелилась, и это снова насторожило его:

– Бери.

– Ты что же – ничего не знаешь? – спросила она вместо ответа, так и не сделав попытки взять кружку.

– Не знаю – чего?!

– Я парализована, Алекс.

Кружка выпала из его руки и разлетелась на сотни белых осколков. Капли воды прозрачными слезами застыли на голубоватом линолеуме. Алекс чувствовал себя как после удара током – однажды его довольно прилично тряхнуло при попытке вывернуть лампочку мокрой рукой.

– Что?!

– Ты действительно этого не знал? – Мэри смотрела на него с жалостью, и Алекс, до которого наконец дошел смысл ее слов, не выдержал, вскочил и выбежал из палаты.

Он остановился на лестнице и в бессильной злобе ударил кулаком в стену. Как так – молодая, в самом расцвете, только-только немного остепенившаяся женщина – и все?! Все – никакого будущего?!

– Я тебя на фарш порублю, – прошипел он, обращаясь к далекому Вартану Кавалерьянцу.

Нужно было возвращаться в палату. Он и так позволил себе лишние эмоции, но сдержаться просто не смог. Да и кто смог бы – на его месте?

Мэри лежала, закрыв глаза, флакон капельницы был полон, а осколки и вода на полу отсутствовали – очевидно, приходила медсестра.

Осторожно, стараясь не задеть трубки и провода, которыми была опутана Мэри, Алекс обнял ее и прошептал в ухо:

– Ничего не бойся… я ведь рядом. Я всегда рядом.

Она вдруг открыла глаза и прошептала еле слышно:

– Помоги… мне…

Он отстранился, выпрямил спину и внимательно посмотрел в бледное лицо Мэри. Она не отводила глаз, и взгляд был требовательным, настойчивым. Алекс сперва не понял, но потом вдруг догадка пронзила его – да ведь она… Нет, этого не может быть! Он протянул руку и поправил спутанные рыжие волосы, убирая со лба челку:

– Мэри… не смей даже думать. Я запрещаю.

– Ты… не можешь… запретить… – облизнув сухие губы, прошептала она. – Я прошу тебя… как человека прошу – помоги мне, я не могу… мне больно, я не могу терпеть…

Ее лицо исказила судорога боли, и Алекс понял – она не играет, не пытается давить на жалость. Сильная и жесткая Мэри умела терпеть, но эта боль, видимо, не подчинялась ей. Он нажал кнопку вызова, и через несколько минут в палату вошла сестра. Алекс попросил сделать Мэри укол, девушка почему-то фыркнула и вышла, вернувшись чуть погодя с лотком. Сделав укол, она повернулась к Алексу и негромко попросила:

– Вы не могли бы выйти со мной на минутку?

Он кивнул и вышел следом за девушкой. В коридоре та остановилась у высокого барьера поста, небрежно бросила на него лоток с пустым шприцем и проговорила:

– Больше меня не вызывайте. Я не приду.

– То есть? – напрягся Алекс, учуяв в голосе медсестры нечто такое, что ему не понравилось.

– Больной из седьмой палаты распоряжением врача обезболивающее только списочное, а это анальгин. Что я буду его колоть, что нет – разницы никакой. Ей легче не будет, а мне лишний раз бегать туда-сю… – договорить она не успела. Алекс сгреб ее за воротник голубого костюма и поднял над полом, сильно встряхивая:

– Ах ты… да я тебя… сука, попробуй только не зайти на мой звонок – я тебя саму на больничную койку уложу! – прошипел он в испуганное лицо девушки и, отшвырнув ее так, что она упала, рыкнул: – Где врач?! Ну?!

– В… ординаторской… – пробормотала полумертвая от ужаса медсестра, указывая трясущейся рукой направление.

Алекс рванул в ординаторскую и там обнаружил дежурного врача, увлеченно играющего в нарды с медбратом. Не говоря ни слова, Алекс ударил парня-медбрата по шее, и тот упал на пол с глухим стуком. Врач начал подниматься с дивана, но тут же получил удар доской для нардов по лицу и упал обратно, застонав и зажав разбитый нос рукой.

– Вы… кто? – прогнусавил он, глядя на разъяренного Алекса снизу вверх.

– А скажи мне, уважаемый, – тяжело дыша, проговорил Алекс. – Скажи мне – ты по какой причине отменил нормальные препараты Манукян?

– Манукян? Это которая? – Доктор наморщил лоб, вспоминая, и Алекс разозлился еще сильнее.

– В этом отделении только одна больная в таком состоянии, не делай вид, что ты этого не помнишь!

Он угрожающе занес сжатую в кулак руку над лицом забившегося в угол дивана врача, и тот моментально «вспомнил»:

– А-а-а! Да-да, конечно… Понимаете, дело в том… Словом, дела у девушки плохи. Там, знаете ли, сложнейшая травма позвоночника… Ни ходить, ни сидеть, ни шевелить руками, ни даже полулежать она никогда уже не сможет. Произошел почти полный перерыв спинного мозга чуть ниже седьмого шейного позвонка… ну, в общем, вам подробности ничего не скажут. Важно другое – девушка обречена на постельный режим до конца жизни. Будет лежать так, пока сердце работает. Она молодая, протянет еще долго… – сбиваясь и вытирая попеременно руками кровь и пот, пролепетал доктор.