Охота на гиену - Наталья Александрова

— Стоять! Милиция!

Перед ним была сцена из фильма ужасов: в огромном старомзубоврачебном кресле сидела связанная по рукам и ногам Надежда Лебедева иистошно визжала. К ней подкрадывался невысокого роста немолодой противныймужичонка с проводом в руке. Услышав за спиной топот и крик вбежавшего Сергея,злоумышленник шарахнулся в сторону, оглянувшись, споткнулся о лежавший на полубелый больничный табурет и упал.

Тут же послышался треск электрического разряда. Сергей,проследив за проводом, выдернул вилку из розетки и склонился над павшимзлодеем. Конечно, окончательный диагноз должен был поставить милицейский врач,но, на первый взгляд, неизвестный был мертв.

Сергей поднял на Надежду изумленный взгляд и растерянноспросил:

— Теть Надя, а что это вы тут делали?

— Ничего поумнее спросить не мог? — разозлиласьНадежда. — Ты бы еще попозже пришел, тогда бы мой труп сейчасрассматривал. А что с ним случилось-то?

— Поражение электрическим током, — авторитетноответил Сергей. — Схватился за оголенные концы проводов, когда упал.

А это и есть доктор Трегубович?

— Собственной персоной. Он мне тут два часарассказывал, как всех теток убивал.

Оказывается, еще и пятая где-то есть.

— Тут она, за стенкой, — вздохнул Сергей.

— Такая блондинка, полная? — догадалась Надежда.

— Ну, тетя Надя, ты как Шерлок Холмс, все заранеезнаешь!

— Ну давай, развязывай меня и вези домой. Я у вастеперь самый главный свидетель, будете с меня пылинки сдувать. Но если Сашепроболтаешься, как все было, слова от меня не дождетесь!

Миссис Левински поставила стакан с ледяным дайкири на столики поудобнее устроилась в шезлонге, приготовившись к долгому и скучномуразговору. Ее соседка, рыхлая и белокожая супруга крупного виноторговца изТаганрога, выяснив, что миссис Левински не имеет никакого отношения кскандально известной Монике, утратила излишний блеск в глазах, но не оставилаее своим вниманием.

Здесь, на Сейшелах, русский язык можно было услышать еще нетак часто, как на Кипре или Канарах, но на ближайшую неделю постоянныйсобеседник миссис Левински был обеспечен. Виолетта передвинулась вслед за тенью— ее белая веснушчатая кожа очень боялась солнца, и даже роскошное парэо вярких тропических цветах не вполне спасало ее от ожогов, — продолжиламонолог, который она искренне считала разговором:

— Поэтому, Нелечка, у меня ни одна прислуга незадерживается больше месяца!

У вас в Израиле наверняка с этим проще — эмигранты держатсяза работу и стараются изо всех сил, а у нас в России люди совершенно разучилисьработать!

Виолетта щелкнула пальцами, подзывая официанта. Тоненькийтемнокожий юноша подошел к их столику ленивой развинченной походкой, облапалбесстыжими маслянистыми глазами рыхлые Виолеттины телеса, принял заказ еще наодну клубничную «Маргариту» и удалился неторопливо. Мимо столика русских дампробежала юная загорелая нимфа без лифчика и с визгом прыгнула в бассейн, обдавтерракотовые плитки градом сверкающих брызг.

Виолетта проводила ее неодобрительным взглядом и продолжала:

— Вы не представляете, Нелечка, до чего они сталиленивы! И абсолютно ничего не умеют! Так трудно найти подходящую кандидатуру! Иведь нужно еще искать такую, чтобы мой благоверный не положил на нее глаз! Он уменя такой… — Виолетта округлила глаза и выдохнула трудное красивое слово:

— Всеядный! Я так боюсь его увлечений! Вам-то, Нелечка,хорошо — вы вдова, и, слава Богу, у вас есть собственные средства, — ой,только не обижайтесь! — а мне нужно быть все время на страже своихинтересов. Если он уйдет к другой, я просто не знаю, что я буду делать… Вот вы,Нелечка… Если бы ваш муж был жив и ушел к другой… Что бы вы сделали? Ах,простите меня, болтушку!

— Я и сделала, — спокойно ответила миссисЛевински, — я ее убила.

— Как? — воскликнула Виолетта, округливблекло-голубые глаза в наигранном ужасе.

— Ножом, — ответила миссис Левински, — ножомлазерной заточки.

— Ах-ха-ха! — залилась Виолетта истерическимсмехом. — Ну вы меня просто уморили, Нелечка! У вас такое чувство юмора!

Я с вами совершенно не буду скучать эти две недели!

Бассейн резал глаза нестерпимым бирюзовым блеском. Невдалекетихо и ласково вздыхал океан. Миссис Левински прикрыла глаза, вполуха слушаяболтовню соседки. Ей казалось, что вся прежняя жизнь приснилась — холод,болезнь, одиночество, отчаяние, толкнувшее ее на роковой шаг…

Жили две девочки, учились в школе, сидели за одной партой.Одна была громкоголосая организаторша школьных мероприятий, а другая — умница искромница, отличница Анечка. В первом классе их посадили за одну парту, и с техпор они так и дружили, по инерции. Анины родители не очень одобряли Марианну,они считали ее простоватой. Но дружба продолжалась все десять лет, а потом, кактолько прозвенел последний звонок, подруги разбежались в разные стороны, нессорясь и не обижая друг друга. Они виделись все реже, но как-то настуденческой вечеринке, где были обе, они познакомились с Семеном. Непонятно,чем он мог понравится Марианне — невысокий, даже щуплый молодой человек вочках. Она положила на него глаз, а он просто шарахался от такой крупной,всегда ярко одетой девахи с толстыми икрами и громким голосом. Разумеется,умница Анечка, интеллигентная и воспитанная, с тонкой талией и черными глазамив пол-лица, настолько отличалась от подруги, что Семен просто не мог этого неотметить. Они убежали с вечеринки вдвоем, роман продолжался всего два месяца,родители были не против женитьбы. С Марианной они окончательно раздружились.

Прошло тридцать лет, супруги шли как-то в субботу впродуктового рынка, толкая за собой две сумки на колесиках. Рядом с нимиостановилась шикарная иномарка, шофер выскочил и открыл дверцу высокой даме,казавшейся еще крупнее из-за длинной свободной шубы. Дама вышла, неторопливоодернула шубу, строго буркнула что-то шоферу удивительно знакомым голосом исделала было шаг в сторону, как вдруг на глаза ей попались супруги Барсуковы.

Она оглядела с привычной брезгливостью немолодую пару впотертой одежде, вдруг брови ее изумленно поднялись, взгляд прояснился, и оназаорала на всю улицу:

— Да это ж Анька!

— Марианна! — ахнул Семен, и в груди у АнныДавыдовны шевельнулось нехорошее предчувствие.

— Что вылупился, проезжай! — гаркнула Марианнашоферу и повернулась к ним.

Первый порыв прошел, и Марианна смотрела на них равнодушно.Они поговорили чуть-чуть о пустяках, причем Анне Давыдовне сразу же стало ясно,что Марианна с одного взгляда оценила их и выбросила из головы. Марианнасказала, что спешит, и ушла, не извинившись. Анна Давыдовна с облегчениемповернула к дому. Всю дорогу муж изумленно крутил головой.