Раб колдуньи - Стеша Новоторова

бока разукрасили парой глубоких рубцов еще до начала самой порки, а мне досталось по ногам и оказалось, что это чертовски больно – когда тебе с оттяжкой протягивают по самым икрам! Но это, повторюсь, была лишь прелюдия!

Пороли нас двоих сразу. Поставили лицом к Кате, заставили закинуть руки за голову и обе ведьмы, в пьяном угаре, стали соревноваться, кто заставит нас орать сильнее. Катя лупцевала плетью, Марьяна орудовала длинной тонкой тростью, и старалась попасть мне исключительно по соскам. А уж куда доставалось брату, я и не видел. Не до того было, сам быстро сломался – выл как самый позорный поц, и дрыгался, как цуцик.

Если уж после таких адских плясок святого Витта, к нам не явился мистер Аластор, то он совершеннейший мерзавец и абсолютно бесчувственный демон!

Ведьмы были в восторге. А я молил Бога, чтобы поскорее появилась хозяйка дома и разогнала бы эту пьяную вакханалию. На груди у меня и правда кое-где появились пятна крови, которые эффектно проступали сквозь белую кисею платьица. Катя упивалась этим зрелищем и велела мне вертеться перед ней, демонстрируя также следы от их варварских орудий наказания на плечах и руках. Там тоже в нескольких местах рубцы вспухли, и начинали кровоточить.

Катя буквально напитывалась зрелищем крови, глаза её становились всё более безумными, а ноздри аж раздувались так, словно она старалась уловить тончайший аромат человеческой кровушки.

Святой Грааль! А не вампирша ли она часом? – подумалось мне.

Натешившись нашими страданиями, девушки захотели снова секса. Возбуждение требовало полного и немедленного удовлетворения.

– Смотри, что есть в коллекции Акулины! – сказала Марьяна, доставая из интимной шкатулки (я уже упоминал любовь хозяйки ко всяким шкафчикам, шкатулочкам, пеналам и ящичкам?) продолговатый предмет изготовленный из черной сверкающей резины, подозрительно похожий на двойное дилдо.

– Отъебём? Обеих? – предвкушая новенькое сексуальное развлечение, спросила Катя?

Марьяна кивнула, деловито вводя себе во влагалище один конец дилдо, а второй поглаживая как будто дрочила его. Её взгляд остановился на мне. Я оценил толщину этого гладко-сверкающего резинового баклажана, который сейчас мне предстоит принять в задницу, и в животе у меня сразу поплохело. Прибор был огромен! Сейчас мне разорвут очко и без помощи магии мне не помочь – истеку кровью нахер! А эти стервы, судя по опьянению и поехавшей на почве сексуальных извращений крыши, меня лечить даже не попытаются. Одной жертвой больше – так даже лучше будет, для их сатанинских ритуалов!

– А ты будешь мне очко отлизывать! – Марьяна было позвала Николая припасть к её слегка целлюлитному афедрону, но тут возмутилась Катерина.

– С хрена ли всё только тебе? У тебя дилдо внутри, ты и так кончить сможешь легко, а мне что тут прикажешь пальцем, что ли ковыряться? Нет уж, пусть полирует мне мохнатку, а потом поменяемся!

И заржала, как ненормальная.

Понимая, что насилие неизбежно, и помятую старый совет расслабиться и постараться получить удовольствие, я максимально отключил все страхи и сделал свою попу мягкой и податливой.

И всё равно орал благим матом, когда Марьяна всаживала в меня миллиметр за миллиметром эту хреновину! Она нарочно не воспользовалась смазкой, чтобы причинить мне страдания девственника, лишающегося анальной целки. Сама-то давно текла так, что у неё там всё хлюпало и капало…

После того, как она кончила, я уже не мог ни ходить, ни сидеть. Мог лишь стоять, плотно сдвинув ноги и сжав половинки жопы. Подняв руки за голову – потому что так мне велела Катя.

А у неё появилась новая идея. И как всегда запредельно бесчеловечная.

– Жаль девочку, – с фальшивым участием смотрела она на меня. Анус порвали, а никакого удовольствия ей не доставили. – Ну-ка, отсоси у неё! – велела она Николаю.

Тут у меня внутри опять всё оборвалось. Вот только не это! Делайте с нами, что хотите, но не лишайте последнего человеческого достоинства!

Я вдруг понял, что настоящей ведьминской власти эти чокнутые над нами не имеют. Чтобы вот как у Акулины, или у Стефы – не хочешь, а сделаешь что угодно. Палец сам себе откусишь и сожрёшь, если прикажет такая карга. А эти нет, они могут лишь над нами измываться по-всякому, и мы их терпим потому, что боимся тех, настоящих наших владычиц!

А эти просто шлюхи-садистки, куражащиеся над тремя мужиками по случаю. Хотя… если честно, мы с братом уже давно никакие и не мужики. Платья нам больше подходят. А Николаша так вообще себя давно в женском роде величает, и на бабское обращение быстрее реагирует…

Мы встретились с ним глазами, и я отчетливо покачал головой. Нет, мол, даже не вздумай! А Коля опустил взгляд и сказал тихо:

– Да ладно тебе… Да похуй… Я ж соска, я горничная. Я…плохая девочка. Мне это нравится – такой быть…

На этот раз обе стервы заржали в голос, а Катюха даже в ладоши захлопала.

– Оп-па! – пришла она в неописуемый восторг. – Да у нас тут каминг-аут! Раскрываются внутренние сущности и намечается, кажется, лесбийская парочка!

Она прошлась вокруг меня, пританцовывая и внимательно меня разглядывая, будто впервые видя.

– А кое-кому это совсем не нравится!..

Это она явно на меня намекала, быстро оценив всю сложившуюся диспозицию и уже предвкушая еще более утонченные моральные пытки.

– А ты ему отсосёшь, чтобы спасти честь брата? – она приблизила своё лицо вплотную к моему и заглянула мне прямо в мозг. – Ну, на что готов ради своих оставшихся мужских принципов?

А раз нет у них надо мной власти, подумал я в тот момент, то и похуй что они там со мной делать будут – сам я ни у кого ничего сосать не стану. Ведь когда-нибудь всё-таки вернется Акулина и весь этот беспредел так или иначе прекратится!

Я сделал свой взгляд тупым и безразличным. И Кати не удалось поглумиться над моими моральными страданиями. Она постояла так ещё немного, посверлила меня взглядом, и поняв, что этим меня не зацепить, отступила, велев:

– Пусть сосёт! Я хочу это увидеть!

– Не, – опять вмешалась Марьяна. – Просто сосёт – это не интересно. Давай сделаем так: раз уж одна сучка выразила своё желание, то пусть не сосёт, а лижет второй сучке яйца. А та положит свой болт, или клитор, как там у них это называется, ей на лоб. И пусть плохая девочка лижет хорошей девочке – Марьяна чуть не подавилась смехом, – пока та не кончит ей на лысину!

– Где ты такое видела? – захохотала в восторге Катя.

– В порнухе же! Обожаю гейскую порнуху! Да и сама