Мертвые не лгут - Саймон Бекетт

В эллинге, чтобы разогнать вечерний холод, я включил отопление и поставил еще теплое жаркое на стол. Под мягкий шелест вентилятора открыл ноутбук и стал есть и просматривать файлы, которые до этого прислал мне Ланди. Вместе с патологоанатомическим отчетом инспектор направил фотографию изготовленного на заказ ружья, пропавшего вместе с Лео Уиллерсом. Я не люблю оружия и никогда не увлекался спортивной стрельбой, но должен был признать, что снимок запечатлел истинное произведение искусства. Двустволка с вертикальным расположением стволов, приклад из обожженного красного дерева, дымчатый иссиня-черный металл стволов словно светился. Самой красивой деталью были серебряные накладки с гравировкой узоров и искусно выписанных инициалов Л.У.

Лео Уиллерс.

Я заинтересовался, насколько лежащий в морге человек ценил эстетику убившего его оружия.

Фотографию Ланди сопроводил коротким пояснением. Длина ствола – 32 дюйма. Фреарс считает, что слишком длинен, чтобы найденный в устье человек мог развернуть его дулом к себе и достать до курка. Если принять, что смертельный выстрел был произведен из «Мобри», это снимало вопрос о самоубийстве. В чем в общем-то не оставалось серьезных сомнений с тех пор, как было установлено, что обнаруженный труп не Лео.

Я перешел к файлу, содержащему патологоанатомический отчет. Совсем не подходящее чтение за столом, но моя работа давно излечила меня от брезгливости. И все равно мне было трудно сосредоточиться. Мысли все время возвращались к Рэйчел, пока слова на мерцающем экране целиком не приковали внимание. Я опустил вилку с насаженным кусочком цыпленка – смысл написанного дошел до сознаия. Переломы руки и ноги, которые я заметил, когда труп еще не освободили от колючей проволоки, оказались не единственными повреждениями. Были другие. Много. Я потянулся за бумагой и ручкой. Даже учитывая, как долго находилось тело под водой, голова болталась как-то неестественно. В этом месте мышцы и сухожилия настолько мощные, что голова отпадает в последнюю очередь. Теперь я заметил, что сломаны два шейных позвонка и явно с огромной силой. Берцовая и малая берцовая кости повреждены не только в середине голени, но еще у колена. На той же ноге еще вывих бедра: округлая, словно шар, оконечность кости вывернута из лунки сустава.

Я постучал ручкой по подбородку. Не исключено, что множественные повреждения были следствием столкновения плавающего тела с лодкой, как и травмы лица, похожие на раны от ударов гребного винта. Только удар был, вероятно, очень сильным. И не единственным, судя по степени нанесенного урона.

Затем я увидел нечто такое, отчего резко выпрямился на стуле.

Перечитал и открыл файл с посмертным рентгеновским снимком. Туманное двухмерное изображение отражало харакрер травм лицевых костей. Они были настолько серьезными, что превращали возможную реконструкцию внешности в трудную задачу.

Но меня заинтересовало другое. Мир съежился и перестал существовать вне светящегося экрана ноутбука, когда я увеличил рентгеновское изображение черепа. Приблизил, насколько позволяла плоская картинка, место повреждения. И как в случае с головоломками, появилась модель.

Я был слишком на взводе, чтобы после этого расслабиться. Лег в постель, но в голове, перемешиваясь, кружили мысли о Рэйчел и о расследовании. Впервые и в моей жизни, и в работе появились проблески и все стало вставать на свои места. Напрасные надежды.

Стейси Кокер в тот вечер так и не вернулась домой.

Как позднее сообщил Ланди, после скандала в Крик-Хаусе Кокер поехал домой, чтобы разобраться с дочерью. Жена развелась с ним много лет назад, и они вдвоем со Стейси жили в доме неподалеку от стоянки с их водной рухлядью. Обнаружив, что дочери нет, он пытался ей звонить, но безуспешно. Тогда, открыв упаковку с пивом, он сел ждать ее прихода.

Но Стейси так и не пришла.

Сначала Кокер не волновался. Даже когда телефонные звонки друзьям дочери не помогли установить, где она находится. Больше сердился, чем беспокоился. Стейси не первый раз подговаривала приятелей лгать ради нее. Лишь позднее, когда их отказы стали походить на правду, он понял, что дело нечисто. Но даже тогда предположил, что дочь просто оттягивает свидание с ним. Только к раннему утру он начал поиски.

Барабанил в двери тех, у кого она, скорее всего, могла найти приют. А потом вспомнил мои слова о том, как она промчалась мимо меня у эллинга. С того места в Кракхейвен было две дороги. Одна считалась основной, по ней возвращался сам Кокер. И теперь, поскольку не обнаружил признаков Стейси, поехал по другой. Дорога углублялась дальше в сторону заводи, была менее доступной, но зато больше подходила тем, кто не хотел, чтобы увидели их приметную машину. За милю до эллинга фары выхватили из темноты брешь в зарослях терновника на обочине. Кокер чуть не проехал мимо, но некий инстинкт заставил остановиться. Развернув машину так, чтобы свет падал куда нужно, он вышел и обнаружил поломанные ветви. Полноводная протока была во тьме, но на черной водной глади виднелось что-то светлое.

Это были бампер и заднее колесо машины.

К тому времени, как прибыла полиция, наступил отлив, и вода обнажила корпус маленького белого автомобиля с красной гоночной полосой. Следы протектора указывали, где на повороте он съехал с дороги и скатился по пологому берегу. В воде машина лежала вверх колесами, на крыше, под углом. Водительская дверца открыта, но как уже установил Кокер, нырнув в протоку, в салоне никого. Лишь сумка Стейси Кокер с кошельком и ее водительскими правами.

– Похоже, она слишком быстро вошла в поворот, не справилась с управлением и скатилась в воду, – предположил Ланди.

На следующий день мы сидели с ним в больничном кафетерии за столиком, который отодвинули дальше от других. Посетителей было немного – час обеда уже миновал. Инспектор заявился в морг без предупреждения сообщить, что произошло. Ему было не по себе, когда он стоял у смотрового стола и гремел мелочью в кармане, а я в это время начал разрезать хрящи и соединительные сухожилия основных суставов второго тела. Странно, чтобы так себя вел полицейский – он не демонстрировал никакой брезгливости, когда трупы извлекали из воды. А сейчас с явным облегчением согласился на мое предложение пойти перекусить. Так мы оказались в кафетерии.

– Ремень безопасности расстегнут. Можно предположить, что ей удалось от него избавиться и выбраться из машины, – сказал он, высыпая в пластмассовую чашку с чаем сахар из второго пакетика. – Или она не потрудилась его застегнуть и при ударе вывалилась в дверцу. В любом случае ее унесло отливом, иначе к этому времени мы бы ее нашли.

Я все еще пытался осознать эту новую трагедию. В морг я приехал более коротким путем и миновал стороной полицейский кордон на месте, где свалилась в протоку машина Стейси. И до приезда Ланди не был в курсе происшедшего. Инспектор явился выслушать мою версию событий прошлого вечера. Кокер сообщил полиции, что его дочь промчалась мимо эллинга, поэтому получалось, что я был последним, кто видел ее перед аварией. И вполне вероятно – последним, кто видел ее живой.