Книги онлайн и без регистрации » Романы » Дорога на Компьен - Виктория Холт

Дорога на Компьен - Виктория Холт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 86
Перейти на страницу:

— Всякий, кто осмелится посягнуть на это, будет изгнан! в ярости крикнул дофин.

Шуазель разразился громким смехом.

— Сир, — сказал он, повернувшись к королю, — можно ли изгнать целую нацию?

— Монсеньор де Шуазель прав, — сказал король. — Из этого тупика нет иного выхода, кроме изгнания иезуитов.

Дофин устремил на Шуазеля ненавидящий взгляд:

— Это все вы... вы... с вашими планами и амбициями. Вы атеист... хоть для виду и посещаете церковь. Удивительно, что нет никакого небесного знамения!...

Выражение курносого, как у мопса, лица Шуазеля сделалось до крайности наглым.

— Небесного знамения, — сказал он, оглянувшись кругом и даже посмотрев в окно на небеса. — Нет, я не атеист, монсеньор, но не настолько отсталый человек, чтобы, находясь при дворе Его Величества, быть в плену у суеверий. Может, оттого-то те, кто потемнее, по ошибке принимают нас за атеистов.

— Шуазель, вы забываетесь... вы забываете, с кем говорите, — быстро и от возбуждения невнятно заговорил дофин.

— Нет, не забываю, — сказал Шуазель, приходя внезапно в еще большее возбуждение, чем дофин. — Не забываю, что могу в один прекрасный день иметь несчастье стать вашим подданным, но вам служить я никогда не стану. — С побелевшим от возмущения лицом он снова обратился к королю: — Сир, вы позволите мне уйти?

— Да, конечно, — сказал король. Шуазель вышел, а король и дофин взглянули в лицо друг другу. Луи почувствовал неодолимое отвращение к своему такому важному и убежденному в своей незыблемой правоте сыну, который даже теперь поддерживал иезуитов не по политическим соображениям, а потому, что считал себя представителем Святой церкви.

«У Франции будет король — раб предвзятых мнений, когда этот молодой человек взойдет на трон. Мне, кажется, надо жить как можно дольше, иначе мой бедный сын станет королем, так и не успев многому, очень многому научиться».

— Вы... Ваше Величество, сами слышали, какую наглость позволил себе этот малый. Я... я ему этого... никогда не прощу, — запинаясь от волнения, сказал дофин.

Луи грустно покачал головой.

— Сын мой, — сказал он, — вы так оскорбили герцога де Шуазеля, что должны все простить ему.

На этом разговор закончился, и Луи удалился, оставив дофина одного. В полном недоумении смотрел сын вслед уходящему отцу.

В конце того же года, в апреле которого скончалась маркиза де Помпадур, Орден иезуитов был ликвидирован. Иезуиты могли оставаться жить во Франции только как частные лица.

Население Парижа не скрывало своей бурной радости по этому поводу. Королева, дофин и принцессы были безутешны. Неприязнь между Шуазелем и дофином усилилась.

* * *

Решив утешить дофина, король пошел навстречу давнему стремлению своего сына. Дофину всегда хотелось быть солдатом, и хотя король отказался направить его в действующую армию во время войны, когда его готовность пожертвовать своей жизнью могла бы принести пользу стране, теперь дофин получил свой собственный полк, известный как Королевский полк дофина, и с энтузиазмом приступил к исполнению своих новых обязанностей.

Целыми неделями он оставался в расположении полка и показал себя дельным офицером, способным сделать в армии большую карьеру. Подчиненные сразу же высоко оценили скромность личных запросов, аскетизм и строгость дофина. Его люди увидели в нем командира, всегда готового разделить с ними тяготы и лишения воинской службы.

Во время маневров стояла скверная погода, и дофин, непривычный к трудностям походной жизни, сильно простудился. Сам он старался не придавать этому значения, но простуда не отпускала его, а когда в начале октября военные учения закончились и дофин присоединился ко двору в Фонтенбло, состояние здоровья дофина встревожило королевскую семью.

Он очень исхудал. Сначала все думали, что от непривычки к большой нагрузке, связанной с маневрами, но у дофина не прекращался кашель, и многие тогда вспомнили болезнь мадам де Помпадур. Что-то пугающее было в том, что главный враг маркизы, возможно, поражен той же болезнью, что и она.

Больше всех была встревожена болезнью Мария Жозефина.

— Вам лучше лежать в постели, — настаивала она. — И позвольте мне ухаживать за вами. Вы знаете, что я хорошая сиделка.

— Да, я помню об этом, — сказал тронутый ее заботой дофин.

— Значит, вы, не колеблясь, доверитесь мне?

— Тогда я был болен, а теперь просто простудился, но это пройдет, — ответил он ей потеплевшим голосом.

— Доктора пустят вам кровь, — сказала она. Он был во всем послушен Марии Жозефине, как будто чувствовал себя виноватым, что причиняет ей столько хлопот. «Он очень изменился, — думала она, — стал кроток, он знает, как я страдала, и хочет загладить свою вину, хочет, чтобы я простила его за то горе, которое он причинил мне, когда был с той женщиной».

Ей хотелось спросить его, порвал ли он с той, другой, но она так и не решилась.

Она чувствовала, что этот период ее жизни значил для нее очень многое и оставил в ее душе неизгладимый след. То, что она передумала, что выстрадала, было так дорого ей, и Мария Жозефина боялась, что одно неудачно сказанное слово может разрушить все то, чем она дорожила. Нет, лучше она постарается забыть о существовании мадам Дадонвиль и ее сына Огюста, будет молиться, чтобы дофин тоже забыл о них.

Мария Жозефина надела простое белое платье, какое носила, когда ухаживала за дофином, болевшим оспой. Как они были близки тогда, как верила она, что союз между ними останется навеки нерушимым!

«Я счастлива, — думала Мария Жозефина, — счастлива, как никогда, потому что когда он болеет, он снова со мной. А я хорошая сиделка. Сам доктор Пуссе так сказал. Теперь я снова помогу ему стать здоровым. За эти годы мы стали старше, мудрее и добрее, и наше счастье вернется к нам навсегда».

* * *

Дни и ночи проводила Мария Жозефина, сидя у постели своего мужа. Ее беспокоило, что ему не становится лучше. Наоборот, дофину становилось все хуже и хуже.

— Он страдает от плеврита, — так сказали врачи, снова и снова пускавшие ему кровь.

На верхней губе у дофина возникла язва. Она стремительно увеличивалась, и никакие мази не помогали. Иногда, правда, казалось, что язва как будто заживает, но всякий раз она через некоторое время снова разрасталась до прежних размеров.

Как-то однажды он взял у дофины платок и прижал его ко рту после сильного приступа кашля. Платок окрасился кровью.

Дофина вспомнила, что так же вот болела маркиза де Помпадур, вспомнила, как когда-то миловидная, полная женщина стала похожа на собственную тень. Теперь на глазах у дофины так же таял ее муж.

Но Мария Жозефина не сдавалась. Надежда спасти дофина не покидала ее. Мария Жозефина любила своего мужа, отца своих детей, любила, как никого больше в целом свете, и готова была сделать все, что могла, только бы спасти его.

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?