Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк

Кровать была пуста. Я посмотрела на часы, которые по-прежнему были надеты у меня на запястье. Еще не было семи. Я стащила с себя джемпер и белье. Долго стояла под горячим душем. Затем тщательно почистила зубы и прополоскала рот специальной жидкостью.

После всего этого я не почувствовала себя заново родившейся, только чуть получше, чем совсем плохо. Наложила макияж – лицо все равно опухшее. Собрала волосы в пучок на макушке. Надела серьги, которые подарил мне Хенрик. Приступ ностальгии и магического мышления.

Я открыла шкаф. Выбрала прямое платье до колен со шлицами по бокам. Цвета морской волны. Рукава три четверти. Посмотрела на себя в зеркало. Отвожу глаза.

Хенрик сидел за столом и читал газету. Он был полностью одет и готов. Черные костюмные брюки, шерстяной джемпер графитового цвета. Он встал, пожелал мне доброго утра и спросил, как мне спалось.

Я не ответила. Попыталась выдавить из себя виноватую улыбку. Хенрик не среагировал на нее, свернул газеты и вышел в прихожую.

Мы стояли по разные стороны пропасти.

Он позвал Эмиля, который тут же вышел к нему. Через окно я увидела, как они разговаривают, Хенрик смеется и похлопывает Эмиля по плечу. Они сели в «рендж ровер» Хенрика и уехали.

В шкафу над мойкой я нашла аспирин и бросила две таблетки в стакан с водой. Села за стол и стала смотреть, как они с шипением растворяются в стакане, потом залпом выпила.

Запотевшие стекла машины, пробка на мосту Транебергсбрун, туман над серыми водами озера Меларен. Все выглядело точно так же, как в тот день, когда началась вся эта история.

Я остановилась на Санкт-Эриксгатан перед подъездом консультации. Сидя в своей «ауди», я смотрела на проезжающие машины и проходящих людей. В голове не было ни одной мысли.

Громкий стук по лобовому стеклу заставил меня вздрогнуть. Это дорожная полиция.

Полицейский сказал, что здесь парковка запрещена и показал на табличку чуть впереди. Я завела машину, сорвалась с места и уехала прочь.

Потом я сидела с чашкой латте в кафе при Академическом книжном магазине с видом на центральную площадь и рынок. Наблюдала за продавцами цветов и фруктов и их покупателями.

Затем некоторое время бродила по городу, заходила в магазины, смотрела одежду и обувь, но это занятие мне скоро надоело.

Поездила кругами по южной части города.

Приехала на Лесное кладбище. Долго сидела в машине, прежде чем выйти.

Пошла к памятному камню Алисы. Присев на корточки, стала разглядывать камень и белого голубя над текстом.

Я даже не могла припомнить, когда в последний раз приходила сюда. Может быть, мне стоило купить цветы? И тут мне пришло в голову, какая же это нелепая мысль.

Алисы тут нет.

Моей дочери тут никогда не было.

Мы с Хенриком ужинали за кухонным столом. По дороге я купила запеченный картофель с соусом, чтобы не готовить.

– Передай, пожалуйста, масло, – сказал Хенрик.

– Пожалуйста.

– Кстати, ты успела постирать мои джинсы?

– Да, – ответила я. – Они висят в прачечной.

– И рубашки?

– Они в шкафу.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Глупо было с моей стороны зажечь свечи. Настроение у нас с Хенриком было отнюдь не романтическим. Ему пришло сообщение. Извинившись, он взял телефон. Ответил на эсэмэс, снова положил его. В полном молчании мы продолжали есть. У меня не было сил думать, кто ему пишет – Йенни или кто-то другой. Сейчас в мыслях у меня только мой сын. Эмиль пошел к однокласснику, чтобы вместе делать задание. Мне хотелось бы, чтобы он был дома. Я хотела поговорить о том, что произошло накануне. Попросить прощения.

– Как у тебя дела? – спросил Хенрик.

– Я устала, – признала я и отложила вилку. Еда казалась совершенно безвкусной.

– Ты ездила на работу?

– Да.

– Это было разумно?

Вопрос вызвал у меня раздражение. Он что – считает, что я не в состоянии работать? Что я ни на что не гожусь?

Он понял это.

– Я просто спросил, – сказал он. – И ты не общаешься с Изабеллой?

– Нет, – ответила я. – Не общаюсь.

Он кивнул. Попытался изобразить улыбку.

– Ты сможешь отпустить эту ситуацию, Стелла?

Мне бы хотелось, чтобы он не задавал так много вопросов. Мне сейчас совсем не нужно, чтобы меня допрашивали.

– Думаю, что да, – ответила я.

– Может быть, тебе стоит с кем-то поговорить. Тот психотерапевт, с которой ты встречалась раньше, Биргитта, – она до сих пор работает?

– Не знаю.

Я протянула руку через стол. Все-таки надо попытаться, хотя уже, конечно, поздно.

Хенрик взял мою руку в свою. Он посмотрел на меня, кажется, тщательно обдумывая, что сказать. Видимо, намеревался рассказать мне о Йенни.

В этот момент раздался звонок в дверь. Хенрик выпустил мою руку, встал и направился к двери. Я услышала, как он открывает и разговаривает с кем-то. Потом вернулся в кухню.

– Стелла, – произнес он.

По его тону я поняла, что случилось нечто серьезное. За его спиной в прихожей стояли темнокожая женщина и низкорослый мужчина.

– Стелла Видстранд? – спросила женщина.

Похоже, она примерно моего возраста. Высокая и стройная, с гладкой темной кожей – ни одной морщинки. Мы обменялись рукопожатием. Пальцы у нее были чуть холодны, но рукопожатие было твердое.

– Да, это я, – ответила я.

– Меня зовут Оливия Лундквист, я инспектор криминальной полиции. А это мой коллега Матс Хедин.

Ее коллега казался не особенно симпатичным. Ростом он был ниже Оливии Лундквист, коренастый, с широким затылком. Накачанные бицепсы, шрамы на лице. Глаза у него были недобрые. Он смотрит на меня так же подозрительно, как когда-то Пер Гуннарссон.

Я не издала ни звука, стояла молча, ожидая объяснений, почему они здесь.

– Мы можем присесть? – спросил Матс Хедин.

Хенрик провел их в гостиную. Они сели в углу дивана. Инспектор Оливия Лундквист огляделась.

– Красиво у вас тут, – заметила она. – Просто роскошно.

– Спасибо, – ответила я, продолжая стоять.

– Вы догадываетесь, зачем мы пришли?

От меня ожидалось, что я что-то скажу? Что именно? Исподтишка я бросила взгляд на Хенрика – он хмурил брови.

– Понятия не имею, – ответила я. – Это как-то связано с Алисой? То есть с Изабеллой? Что-то случилось?