Скажи машине «спокойной ночи» - Кэти Уильямс

– О нет, нет, нет, нет, – завел Эллиот, увидев ее. Он бросился животом на кровать и, извиваясь, пополз вперед, оставив полотенце позади. Он начал покрывать ее щеки поцелуями, собирая слезы губами. – Нельзя…

Его утешение вскоре превратилось в секс, как это часто случалось с Эллиотом. Смех перерастал в секс. Скука перерастала в секс. Плохой день заканчивался сексом. Но сейчас секс с ним стал совсем иным. Опять. Раньше секс с Эллиотом был забавой. Сейчас же он был похож на то, что когда-то оставили, а теперь возвращались, снова и снова.

Когда Эллиот впервые вернулся к ней, Перл поискала видимые доказательства прошедших лет и нашла их в высоком выступе его ключицы и жилистых мускулах его рук. Разумеется, тело самой Перл тоже постарело. Оно, конечно же, было старше, чем тело Валерии. В мыслях Перл роились вопросы, которые она могла задать Эллиоту о теле Вэл: «У нее упругая кожа? У нее высокая грудь? Тугая киска?», но она удерживала их на языке, а затем проглатывала, и они скользили вниз по ее животу – мягкому животу женщины среднего возраста.

Чувствуя тошноту от проглоченных вопросов, она начала выплескивать их машине, которая одновременно восторженно и беспомощно восклицала: «Как же прекрасно иметь тело!»

«Я не об этом спрашивала», – говорила Перл.

«Как же прекрасно, когда два тела соприкасаются!» – отвечала машина.

Перл проснулась посреди ночи, чувствуя, как сны мечутся на задворках ее разума. Но едва открыв глаза, она не смогла вспомнить ни одного из них. Она повернулась к тумбочке, хоть и знала, что машины там нет и быть не может. Развернувшись в другую сторону и увидев спящего рядом Эллиота, она почувствовала секундную панику, но вдруг вспомнила, что Ретт остался у Джосайи. Перл не хотела, чтобы Ретт узнал о ней и Эллиоте.

– Пока нет, – сказала она Эллиотту.

«То есть никогда?» – прошептала машина.

Перл смотрела на лицо своего бывшего мужа. Во сне оно было спокойным, рот чуть приоткрыт, сложенные вместе ладони зажаты между бедрами. Когда-то это спящее лицо Эллиота, лишенное своего непрестанного обаяния, казалось ей на вес золота. Как будто с него сняли маску, открыв нечто бледное и уязвимое, что позволялось видеть одной лишь Перл. Теперь это чувство исчезло. Потерялось. Его украли. Если бы он только совокуплялся с Вэл, если бы даже женился на ней, но не спал рядом каждую ночь… Возможно, тогда Перл могла бы его простить.

«Где ты?» – мысленно позвала она машину.

Перл знала, что это притворство, что за машину отвечает она сама. Тем не менее Перл вслушивалась, ожидая ответа.

Тишина.

Перл выскользнула в гостиную и по пути взяла экран и стакан воды. Она ввела имя Мейсона в строке поиска в Spark Stats, ощущая полную уверенность, что его профиль окажется удален. Но нет – мало того, что профиль все еще был активен, мужчина еще и отправил ей сообщение:

Перл оттолкнула экран и, глядя на сообщение, осушила залпом целый стакан воды. Оно было похоже на дьявольское хайку. «Будь так любезна!» Она так рассердилась, что хотела плеваться. Так она и сделала. Слюна приземлилась на журнальный столик и растекалась там, пока Перл не выдержала и не вытерла ее рукавом.

Она должна ответить. Разве у нее есть выбор? Ей хотелось бы поговорить об этом с Эллиотом, но она не рассказала ему о Мейсоне или о Spark Stats. Не то чтобы Перл сделала что-то неправильное. У нее с Эллиотом не было обязательств и даже договоренности. Он появился в ее квартире три месяца назад, полностью разбитый после того, как узнал, что Валерия уезжает из города. Сначала Вэл ушла от него; теперь она оставляла всю свою жизнь. Перл почти восхищалась ею. Эта женщина бросила работу, разорвала связь с друзьями и уехала из штата, как будто рухнул не ее брак, а целый город. А Перл осталась стоять здесь, среди разбомбленных зданий и дымящихся кусков бетона.

Если бы Эллиот сказал Перл, что его уход к Вэл был ошибкой. Если бы он уверял Перл, что был влюблен в нее все это время. Если бы он сказал, что сожалеет. Но ничего этого он не сказал. Ничего. Все, что потребовалось сделать Эллиоту, – коснуться ее щеки и сказать: «Голубка», – и Перл впустила его.

Она положила экран обратно на колени и возбужденно напечатала:

Перл прочитала сообщение еще раз, мысленно извиняясь перед машиной за то, что назвала ее «собственностью». В остальном она осталась довольна твердостью своего сообщения. Даже несмотря на то, что ее руки дрожали, когда она его набирала, и продолжали дрожать до сих пор. Перл перечитала его еще раз и, прежде чем нажать «Отправить», добавила еще одно предложение:

Перл уже ждала на крыльце, когда бармен открыл дверь в пять минут третьего. Казалось, ее присутствие вызвало у него одновременно удивление и раздражение.

– Входите, – сказал он.

Она шагнула через порог, почему-то ожидая, что Мейсон уже внутри, но, разумеется, бар был пуст. Только теперь, без кучи народа, Перл заметила, что у плитки на полу красивый дизайн.

– У вас есть кофе?

– Могу заварить, – нехотя сказал бармен.

Она села у окна, чтобы увидеть, когда подойдет Мейсон. Это произошло довольно скоро, на этот раз он был без велосипеда. Принес ли он ее машину? Увидев Перл в окне, Мейсон остановился, затем склонил голову набок и застенчиво улыбнулся. Она не стала отвечать ему тем же. С чего ей быть такой любезной?

Он вошел и заказал пиво. Глядя на нее, он подтолкнул стакан к центру стола и сказал:

– Я не буду пить. Я просто заказал его, чтобы человек мог выполнять свою работу.

– Какой ты заботливый, – язвительно ответила Перл. Обычно ей было сложно вести себя мило (хотя она знала, как смотрят на угрюмых женщин), и поведение стервы принесло ей неожиданное удовольствие.

Глаза Мейсона забегали по сторонам.

– Ее здесь нет, – сказал он.

– Тогда где она?

Он вздохнул, а затем, как будто шагая в пропасть, сказал:

– В моем офисе.

И внезапно в пропасть падает не Мейсон, а Перл. Она-то считала его мелким вором, скучным самовлюбленным человеком, клептоманом. Но почему-то ей в голову не приходил вариант, который был хуже, намного хуже. Ее могут больше чем уволить – на нее подадут в суд. Несмотря на это, в ее голове, вместо адвокатов или зала суда, появился образ машины на столе, разобранной на запчасти.

– Корпоративный шпионаж, – произнесла Перл вслух.