Славянский «базар» - Сергей Зверев

Петрович криво улыбнулся, двумя пальцами отвел полу пиджака, демонстрируя пистолет в застегнутой кобуре, а затем медленно опустил ладонь во внутренний карман. Два автомата смотрели ему в лицо, третий прикрывал выход из комнаты. Можно было, конечно, крикнуть, призвать на помощь своих людей, но с пистолетами против автоматов долго не повоюешь.

– Дурак ты, – незлобно произнес Кальмар, – всех денег в мире все равно не срубишь. Больше, чем съешь, в глотку не затолкнешь.

Петрович вынул руку из кармана, в пальцах он сжимал гранату с загодя отогнутыми усиками. Большой палец мгновенно выдернул чеку. Колечко с проволочными усиками упало к ногам Кальмара.

– Осторожно, – предупредил Петрович, вставая, – если я разожму пальцы – всем конец.

Старик поднял руку, показывая своим людям, что стрелять не стоит. Эфэсбист медленно пятился к двери.

– Я только хочу уйти, – он держал руки поднятыми.

На лицах таджиков были «каменные маски». Петрович бросил короткий взгляд через плечо. Один из его людей держал гиганта-охранника на прицеле пистолета.

– Все хорошо, Кальмар, все просто отлично. Миир нас рассудит, но в другом месте, не у тебя. Я не привык разговаривать, находясь под прицелом.

Оказавшись в прихожей, Петрович осторожно, не сводя глаз с автоматчиков, стал прикрывать дверь ногой.

– Далеко не уйдешь, – предупредил Кальмар.

И в этот момент Петрович метнул гранату. Рычаг запала, отброшенный пружиной, взлетел к высокому потолку. Эфэсбист, уже находясь в падении, захлопнул дверь. Три автоматные очереди вспороли толстое, сработанное из орехового массива дверное полотно. Идеально отшлифованные филенки ощерились острыми щепками. Петрович мгновенно откатился в простенок и замер, прикрыв голову руками. Громыхнул взрыв. С потолка сорвалось несколько плит звукопоглощающей обшивки. Расколотая пополам дверь рухнула в коридор. Из комнаты валил смешанный с пылью удушливый дым. И только потом послышался далекий звон упавшего на асфальт стекла.

– Чего пялишься? – крикнул Петрович своему охраннику. – Пристрели его!

Повторять не пришлось. Гигант упал на пол с аккуратной дыркой во лбу. Прикрыв рот носовым платком, Петрович шагнул в зал. Сквозь густую пелену гари было трудно разобраться, где и кто оказался после взрыва. Споткнувшись о труп, Петрович нагнулся.

«Нет, это охранник. Черт!»

– Входную дверь откройте!

Туман рассеивался, пыль вытягивало в окно. Кальмар с залитым кровью лицом лежал на иссеченных осколками подушках. Раскрытый чемоданчик с драгоценностями стоял перед ним, в крышке зияло несколько отверстий.

Петрович торопливо наклонился. И тут Кальмар тяжело приподнял веки. Старик выстрелил, но прицелиться ему помешала кровавая пелена, застилавшая глаза, пуля лишь вспорола набивное плечо пиджака. Петрович ударом ноги выбил из руки Кальмара оружие.

– Падла, – внятно произнес старик, пытаясь приподняться на локте, он не прикрывался – пристально смотрел Петровичу в глаза.

Тот, уже не торопясь, вытащил пистолет и выстрелил Кальмару в голову. Мертвый старик рухнул в подушки, подняв фонтан из перьев.

– Уходим, – подхватывая чемоданчик, распорядился Петрович и на всякий случай выпустил по пуле в каждого мертвого охранника-таджика.

Консьерж сидел за столом и пил чай на площадке первого этажа. Как только раздался взрыв, отставной военный встрепенулся, расплескав чай. Его рука легла на телефонную трубку. Когда же зазвучали выстрелы, отставник уже лихорадочно тыкал пальцем кнопки.

– Але, милиция? – кричал он в трубку, из которой слышались лишь щелчки да треск.

Наконец наушник отозвался голосом уставшего дежурного. Консьерж не дослушал его:

– В нашем доме взрыв, стрельба… – отставник еле успел прокричать в трубку адрес и бросил ее мимо рычагов.

Скоростной лифт уже остановился на первом этаже, разъехались створки.

Петрович вышел на площадку с пистолетом в руке, глянул на пустой письменный стол с брошенной телефонной трубкой, на опрокинутый стакан. Разлитый чай тонкой струйкой стекал на красную ковровую дорожку. Эфэсбист на мгновение приложил палец к губам и тут же ударом ноги перевернул стол, хрустнул деревянный стул. На ковровой дорожке, уткнувшись головой в пол, стоял на коленях консьерж. Из-под локтя он глядел на обступивших его мужчин. Петрович выстрелил в телефонный аппарат и только потом спросил:

– Ты ментам звонил?

– Я вас не видел… я ничего… я только… проходите… не…

Этажом выше распахнулась дверь. Причитания отставника оборвал выстрел. Консьерж, не изменив позы, завалился на бок. Вытекающая из головы кровь была почти не заметна на красном ворсе ковра.

– Эй, кто там? – крикнул эфэсбист.

Дверь на втором этаже тут же захлопнулась.

Нагнув головы, мужчины вышли из подъезда, быстро заняли места в машине. Оставив после себя голубоватое облачко дыма, джип выехал со двора.

– Куда теперь? – поинтересовался шофер.

Петрович сидел на переднем сиденье и выбивал пальцами дробь на изрешеченной осколками крышке чемоданчика.

– На сегодня хватит, – миролюбиво пробормотал он, – теперь к офису.

На улицу вылетела, сверкая красным и синим сигналами, патрульная милицейская машина. Водитель джипа послушно принял вправо, остановился.

– Спешат. Куда? – произнес он.

– Как всегда, опаздывают, – заметил Петрович, – никто у Кальмара ничего не забыл?

– Я даже гильзы подобрал, – пробасил с заднего сиденья крепыш с вечно смеющимися глазами, и на его ладони звякнули пистолетные гильзы.

– Мог и не стараться, Василий. Наши пули по-любому там остались. Баллистам работа будет. Надеюсь, ты охранника не из служебного оружия завалил?

– Конечно, нет. Но я так и не понял – вы, Петрович, с самого начала решили Кальмара грохнуть?

– Импровизация. Но она неплохо мне удалась?

– Я даже растерялся, – признался Василий, – вы умеете сюрпризы преподносить. Раз… и громыхнуло. Я смотрю на охранника, он на меня. И не знаю, что делать. Забыл, что пистолет в руках держу!

Губы Петровича дернулись в улыбке.

– Хорошо, что в ошибке не боишься признаться. Я так и понял, что ты в ступор вошел. Потому тебе и крикнул. Если бы таджик первым в себя пришел, ехать бы тебе в багажнике.

Василий закряхтел:

– Проколы с каждым случаются.

– Конечно. Я тоже Кальмара недооценил. Он мог и меня положить. К счастью, ограничился пиджаком.

– Пиджак – дело поправимое. Да, денек выдался горячий. Это же скольких сегодня положили?

– Менты посчитают, – отозвался Петрович, вытащил из перчаточного ящика джипа широкий моток клейкой ленты и, помогая себе перочинным ножиком, стал латать пробоины в чемоданчике с драгоценностями.