Ого, индиго! - Наталья Кулагина

Старичок был недоволен, что операция по поиску неизвестного Индиго затягивалась. Свечение за последние месяцы стало еще интенсивнее. Неясно, кто действовал от имени Индиго – мужчина или женщина? Старичок раз в неделю собирал совещания.

– Ну и?

– Был сигнал. Источник потерян. – Психологи беспомощно разводили руками.

Что и говорить, защита у Индиго была отменная.

– Найти любой ценой, – сухо бросал старичок сквозь тонкие сжатые губы. Еле уловимый след Индиго терялся в большом городе. Шансов на то, что агент добровольно снимет маску, не было. Можно было надеяться только на ошибку, которую допустит агент, но невозможно было предсказать и предугадать. Старичок внимательно отслеживал новости, сравнивал неожиданную информацию (то, что происходило в первый и последний раз) из разных точек города. Наблюдал за динамикой рекламных слоганов. К своему удивлению, понял, что «четвертое измерение» оживилось и с удовольствием транслировало «СЧАСТЬЕ РЯДОМ», «ЗА ТОБОЙ СЛЕДЯТ», «ИЩЕМ ИНОПЛАНЕТЯНКУ», «КОСМОС БЛИЗКО», «МЫ ЗНАЕМ, ЗА НАМИ СЛЕДЯТ». Старичок ухмыльнулся. «КОСМОС – ЭТО Я». Старичок с удовольствием играл роль Всемирного Кощея. Держал в плену раненые души, превращенные в лед и камень сердца, крылья Индиго держал под особым замком, наслаждаясь своей чудесной коллекцией. В подвалах его судьбы хранились растерзанные женские души – сотни Елен Прекрасных, замерших в нелепой позе вечного сна. Миллионы Иванушек, забывших, куда и зачем они вышли, в какой путь отправились тысячу лет назад. Десятки волшебных клубков судьбы, ведущих не к тем и не туда. Сотни ДВЕРЕЙ, открывающихся по первому зову в пучину-гиену огненную. Сто и один способ убить веру в себя. Повязки на глаза, ледяные слезы, оловянные сердца. Старичку служили лучшие Индиго – бывшие величайшие гуманисты и умы Вселенной. Со специальными искусственно вставленными в восковые фигуры стеклянными глазами. В легендарных подвалах жила настоящая смерть – крючки для ловли душ, уколы судьбы, подлые удары, отравленное вино беспамятства, мгновенная потеря себя. Старичок был специалистом своего дела – он фанатично выслеживал каждого нового представителя космического разума и с профессиональным интересом загонял в угол и подводил к позорному столбу. Старичок оставался мастером слова, изящных метафор и сравнений. Человек-знание, человек-загадка, человек-легенда. Его успевали полюбить почти все Индиго. Маша и Витя, которые пошли в волшебный лес спасать Снегурочку. Снегурочка-Земля потеряла последнюю надежду, что до нее дойдет хоть один Индиго, который чудом не забудет, зачем он здесь.

Две девчонки пришли прогулять последние деньги. Гуляли по-девичьи.

Гляссе. В горьком эспрессо плавали два невменяемых шарика мороженого.

Кофе по-венски. В горьком эспрессо топорщились в разные стороны шарики взбитых сливок. Динка обрадовалась Ксюхе, отпросилась у администратора и кинулась к подруге, по дороге выбалтывая стратегические тайны.

– Вкус надо воспитывать с детства. Раз и навсегда. Это же не кофе, а девичьи слюнки. Нечего на зеркало пенять.

– А можно мокко?

– Мокко – вообще полное безобразие. Торжество нелепицы. И кофе, и какао, и сливки, и сахар. Трубочка торчит, как соломинка, за которую зубами хватается утопающий. Но ничего. Мучаются, но терпят. Мокко призван оттенять необычность характера и темперамента. Наверное...

– А латте?

– Латте. Молоко. И пена. Все купола храма Христа Спасителя. Торжество чистоты и невинности. В прозрачном бокале. Кофейное причащение. Берут еще не вышедшие в тираж барышни и мужчины в самом расцвете сил.

– Может, кофе по-ирландски?

– Виски. Сливки. Ваниль. Женщины в армейской обуви очень смахивающие на мужчин. Но все же до глубины души женщины. Ищущие себя и нашедшие все остальное. Подслащивают себе жизнь тремя ложками сахара. Кофе-парадокс. Кофе-крем. Сливки. Сахар. Горький сорт эспрессо. Пенка чуть плотнее. Многообещающая. Дает право на передышку в битве за право быть собой! Кофе-одиночество. Когда очень хочется себя побаловать, а баловать особо нечем.

– Ну хоть что-нибудь! – взмолилась Ксюха.

– Кофе с коньяком.

– Отлично! Ты взрослеешь, Динка!

Кеша молча наблюдал за сложнейшей игрой чувств на лице Ильи. Заказали пиво, орешки, жареную картошку. В ожидании заказа Илья осматривал каменные стены в поисках знака, который укажет ему место в этой странной игре. Наблюдая за паранойей Ильи, Кеша наконец взмолился.

– Да что с тобой? Ты где? Это Москва! Двадцать первый век! Ты себя в зеркало видел? Ты болен? Ты мутируешь? У тебя неизвестная группа крови? Ты с лица спал! Такого не бывает! Что случилось?

– Ничего. – Илья на контакт не шел. Сидел, смотрел в одну точку. Будто только что пережил сильное нервное напряжение, энергия покинула его, а резервные блоки питания пропали без вести вместе со связной.

– Ты плохо выглядишь, старик! Осунулся, похудел. Не ешь ничего. Ты сам себе придумал сказку, сам в нее поверил, а теперь блажишь! Ты бесишься, Илья! О такой жизни, как у тебя, можно только мечтать! Двадцать семь лет, квартира, машина, велосипед. Главный редактор. Любимая работа! Финансовая свобода! Ты – такой молодой и уже нашел себя!

– Я что-то забыл, Кеша! Если я не вспомню волшебное слово, которое открывает ДВЕРЬ в иной мир, она без меня погибнет. За ней следят. Ее хотят убить. Она отличный агент. Ее сложно вычислить. Ни одна энергетическая метка, которую ставят на ее эфирное тело, не работает. Излучение фиксируют то там, то здесь, с утра до вечера оно изменяет свои параметры!

– Откуда ты знаешь? Ты встретил ее? – поразился Кеша. В душе у него неприятно хрюкнула мысль, что Илья стал скрытным, хранит тайны и, возможно, изменил дружбе с Кешей. Но Кеша отогнал от себя грустные ощущения.

– Я научился летать. – Илья странно улыбнулся, и было не ясно, смеется ли он над наивностью Кеши или выдает сакральную тайну.

Он, как цветик-семицветик, пролетел через всю Землю, но нигде не встретил Золушки-беглянки. Она пропала без вести. Но то тут, то там, в тонких коридорах он наталкивался на лазутчиков, которые шли за ней по пятам. Некоторые с удовольствием выбалтывали ему тайны в сновидениях, которые на утро Илья чудом не забывал. Так Илья получил некий фоторобот девушки своей мечты, но найти волшебную Золушку шансов практически не осталось.

Шел дождь. В кафе забегали молодые мамки и немолодые любовники. С горящими глазами и пылающими каплями дождя на раскрасневшихся лицах.

Из-за дождя все стали проще. Шутили и как дети толкались у стойки. Мокко или глинтвейн? Вскоре Динка увидела Ее. Она сидела у окна, прикинувшись печальным воплощением вечности. На носу дрожала слеза. Вокруг она не видела ничего. Ее одинокий взгляд блуждал около пустой чашки чая, выпитой час назад. Она ждала его. Каждый день. Кто он, Динка не знала. Просто девушка каждый день приходила в кофейню, в тайной надежде, что встретит Его. Она любила его. А он ее нет. Каждый день она сидела у окна. Всегда нарядная. И делала вид, что в свое удовольствие кусает губы и ногти. Кажется, ее мужчина жил или работал недалеко. А она его привораживала на кофейной гуще. Почти неживая от ожидания того, кто никогда не придет.