Вранье - Жанна Тевлина

– Вчера. Утром были похороны.

У Шуры закружилась голова. Он потер глаза. Вроде стало легче.

– А у меня маму оперировали… Я ничего не знал…

– Как мама?

– Говорят, что прошло нормально.

Офер кивнул:

– Пусть она будет здорова.

Он пододвинул Шуре пластиковый стаканчик и налил воды. Шура быстро выпил.

– А как он погиб?

Оказалось, что их рота проводила разведмероприятия в одном из ливанских населенных пунктов. Ицика и еще одного парня послали проверить жилое здание, в котором предположительно засели боевики и находилось пусковое устройство. Прежде чем бомбить его, они должны были убедиться, что там не осталось мирных жителей. Подход к дому оказался заминирован. Ицик погиб на месте, другой парень ранен: ему оторвало обе ноги.

Из кухни вышла мама Ицика, Вардина дочка. Улыбнулась Шуре. Он встал, подошел к ней, сказал какие-то слова соболезнования. Она поблагодарила:

– Мы ни о чем не жалеем. Наш сын защищал свою страну…

Она смотрела куда-то вдаль, глаза у нее были сухие. В комнату заходили люди, здоровались, садились за стол. Сидели шиву, семь дней после похорон, когда поминают умершего. Варда лежала в своей комнате. Он прошел к ней. Сел на кровать. Огляделся. На стенах висели ициковские акварели. Одну из них он не видел. Вдалеке, как будто не в фокусе, виднелась фигура солдата, стоящего на вершине горы. Варда поймала его взгляд. Вздохнула:

– Вот так. Не успел в Бецалель пойти.

На следующий день была пятница, выходной. С утра было много звонков. Мама сказала, чтобы он раньше вечера не приезжал, а отдохнул как следует. Она прекрасно себя чувствует, гуляли с Цилей по парку. Там очень красиво. Звонил Гришка. Подробно расспрашивал про бабушку, про военные действия. Голос был взволнованный, он не понимал, что происходит. Шура и сам не очень понимал, но, как мог, успокоил.

Шура включил телевизор. На русскоязычном канале работала горячая линия, передача нон-стоп, которую с первых дней войны вел бессменный Юлик Натансон. В студии сидели два гостя. После заставки Юлик напомнил телезрителям, что сегодня у них в гостях Рав Моше Долинский.

– Здравствуйте, Рав Долинский.

Рав слегка наклонил голову.

– Мы все знаем, что наша армия проявляет чудеса гуманизма. Она разбрасывает листовки перед авиаударом, чтобы мирные жители успели выйти из своих домов. Как вы считаете, это правильно?

Рав минуту сидел, не двигаясь, потом будто очнулся, заговорил глухим и тихим голосом:

– Народ Израиля – великий народ. Господь не оставит нас и сокрушит врагов наших.

– Спасибо, Рав Долинский. А теперь мы обратимся к другому гостю нашей программы… Ой, нет, извините. У нас прямое включение из Нагарии. С нами на связи заместитель мэра города Йоси Шашечкин. Скажите, Йоси, сколько ракет упало сегодня на ваш город?

Включилась картинка. На фоне жилого дома стоял лысый невзрачный мужичонка неопределенного возраста.

– Здравствуйте, Юлик. У нас сегодня относительное затишье. С утра в район Гиват Трумпельдор упало шесть «катюш». Есть разрушения, жертв, слава богу, нет.

Юлик прижал руки к груди:

– Слава богу!

– Но есть несколько раненых, и пятнадцать человек госпитализированы в больницу Нагарии в шоковом состоянии. Одна ракета попала прямо в жилую квартиру на улице Ремез. Квартира полностью разрушена. В ней, кстати, жили наши соотечественники…

Юлик заволновался:

– Жили? А что. их уже нет?

Заместитель мэра замахал руками:

– Я имел в виду, квартиры нет. По чудесному стечению обстоятельств хозяйка квартиры в это время пошла на базар, а ее муж, пенсионер, сидел с приятелями во дворе и играл в шахматы. ну или в нарды.

Юлик перебил, заговорил возбужденно, обращаясь к Раву:

– Это чудо, чудо! Скажите, Рав, это чудо?!

Рав сдержанно кивнул.

Юлик снова переключился на гостя из Нагарии:

– Скажите, Йоси, а как настроение в городе? Жители выполняют указания службы тыла?

– Да, в убежища все спускаются сразу после сирены. Сегодня я лично объехал несколько убежищ. Помещения просторные. Запасов воды хватает. Разговаривал с людьми. Люди довольны.

– Спасибо, Йоси. Берегите себя. А мы будем ждать новых хороших вестей от вас.

Картинка исчезла.

– А мы обратимся к нашему второму гостю. Ай нет, реклама. Реклама на нашем канале.

Шура пошел на кухню, поставил чайник. В холодильнике было пусто, но выходить никуда не хотелось. Он вспомнил, что в морозильнике лежат пельмени, купленные Ритой месяц назад. Он достал кастрюлю, налил воды и поставил на огонь. Реклама кончилась. В студии картинка была та же. Юлик напомнил, что зрители смотрят горячую линию из Иерусалима.

– Я хочу предоставить слово нашему второму гостю. Это политический обозреватель газеты «Наш путь», журналист Ефим Добренький. Здравствуйте, Ефим.

Шура присвистнул. Как он его сразу не узнал! При ближайшем рассмотрении оказалось, что Добренький совсем не изменился. Только манера речи стала другой. Ушли ироничность и смешливость, теперь он говорил степенно, делая паузы и выделяя голосом слова, наиболее весомые, на его взгляд.

Юлик продолжил дискуссию:

– Ефим, как вы относитесь к перспективам предстоящей наземной операции? И вообще, нужна ли она?

– Видите ли, Юлик… – Добренький сделал паузу. – Наша страна снова попала в ловушку. С одной стороны, мы должны дать адекватный ответ Хезбалле. Насралла зарывается. Он чувствует свою безнаказанность. При этом мы зависим от общественного мнения. Сейчас уже всем ясно, что одними ударами с воздуха нам войну не выиграть. Но, с другой стороны, если Израиль начнет операцию на земле, погибнет много ни в чем не повинных жителей Ливана.

Юлик перебил:

– Ну, вам же, наверно, известно, что боевики Хезбаллы сами не жалеют своих граждан и делают из них живой щит. Они знают, что мы не будем бомбить мирное население.

– Дело в том, Юлик, что мы не должны уподобляться нашим врагам. Иначе весь мир перестанет нас уважать…

Юлик хмыкнул, но тут же взял себя в руки:

– Весь мир, по-моему, нас и раньше не уважал. впрочем, неважно. А может быть, стоит подумать о своих солдатах? За что они воюют и гибнут? Как вы считаете, Рав Долинский, наши солдаты должны знать, за что они гибнут?

Рав прокашлялся.

– Евреи, наступает Шабат. Время отдыхать и славить Того, Кто облек нас силой и возлюбил нас. Будем выполнять Его заповеди. Шабат Шалом!

Шура пощелкал пультом: поймал CNN, потом российский канал из Останкино. По всем программам была одна и та же заставка. Рыдающие арабские женщины на фоне дымящихся развалин Бейрута. Диктор вещал быстро и взволнованно: «Израильская армия продолжает беспрецедентные по своему масштабу бомбардировки населенных пунктов на всей территории Ливана.» Шура представил себе сверкающие от гнева и слез глаза россиян. Хотя Добренький сказал бы убедительнее. Зря он тут время теряет. И получал бы там больше в разы.