Пушкин и финансы - Коллектив авторов

К обычным литературным занятиям Пушкина прибавилось постоянное деятельное участие в журнале «Московский вестник», основанном в конце 1826 г. В создании этого журнала интересовала Пушкина, по обыкновению, и материальная сторона. Очень возможно, что по его настоянию, при основании журнала, составлены были письменные условия, согласно которым весь чистый доход поступал редактору, М.П. Погодину, помощнику редактора определялось жалование в размере 600 руб. в год, главные сотрудники, Веневитинов, Шевырев, Соболевский, Рожалин и др. имели получать по 100 руб. за лист оригинальной статьи и по 50 руб. за лист перевода. А сам Пушкин, вне зависимости от доли его участия в журнале, выговорил себе 10 тысяч руб. в год[595]. Сами по себе эти условия крайне показательны для того положения, которое занимал Пушкин. Если допустить, что каждый из участников журнала мог за год напечатать в среднем до 10 печатных листов, то он должен был получить 1000 руб., т. е. ровно вдесятеро меньше Пушкина.

Журнальный гонорар в ту пору был явлением настолько необычайным, что известие об этих условиях вызвало характерную реплику профессионала-журналиста Булгарина, писавшего Погодину: «Объявление ваше, что вы будете платить по сту рублей за лист, есть несбыточное дело»[596].

Условия эти и действительно оказались, в известной степени, лишь номинальными. Был в них один пункт, сокрушивший надежды Пушкина. Согласно этому пункту, все приведенные ставки строились из расчета распродажи 1200 экземпляров журнала. «Если подписчиков будет менее 1200, – гласили условия, – то плата раскладывается пропорционально». Журнал на первых же порах не имел ожидаемого материального успеха, и издателям при расплате пришлось сугубо руководствоваться помянутым пунктом соглашения.

«Коммерческие соображения Пушкина удались только вполовину», – писал по этому поводу П.В.Анненков[597]. Это замечание едва ли можно толковать буквально, как поступил покойный А.Н. Майков, заключивший отсюда, что коль скоро Пушкину обещано было 10 тыс., а ожидания его «оправдались лишь вполовину», следственно он получил 5 тыс.[598] Шевырев, вскоре ставший соредактором Погодина, определенно свидетельствовал, что за первый год участия в «Московском вестнике» Пушкин получил всего 1000 руб., которую и употребил на покрытие карточного долга[599].

Пушкин продолжал и впредь участвовать в журнале, причем в 1828 г., по свидетельству того же Шевырева, сотрудничал совершенно безвозмездно[600]. Но жаловался Соболевскому: «Погодин мне писал, а я виноват – весь изленился, не отвечал еще и не послал стихов– да они сами меня обескуражили. Здесь в Петербурге дают мне (à la lettreXV) 10 рублей за стих – а у вас в Москве хотят меня заставить даром исключительно работать журналу. Да еще говорят: он богат, черт ли ему в деньгах. Положим так, но я богат через мою торговлю стишистую, а не прадедовскими вотчинами, находящимися в руках Сергея Львовича» [601].

Поэт нисколько не преувеличивал, вспоминая о своих десятирублевых гонорарах за строчку. Об этом есть множество свидетельств (между прочим, Н. А. Добролюбова). О том же рассказывал недоброжелательствовавший Пушкину барон Корф: «Было время, когда он получал от Смирдина по червонцу за стих; но эти червонцы скоро укатывались, а стихи, под которыми не стыдно бы было подписать имя Пушкина, – единственная вещь, которою он дорожил в мире, – сочинялись не всегда и не легко»XVI.

Здесь следует остановиться на литературном заработке Пушкина с мелких стихотворений. До 1820 г. и в первое время пребывания на юге Пушкин не извлекал решительно никакой материальной выгоды из своего творчества. Журналы платили мало, а чаще всего и вовсе ничем не вознаграждали авторский труд, всевозможные же альманахи – и подавно. Кн. Е. П. Оболенский вспоминал, что для тогдашних литераторов «часто единственная награда состояла в том, что они видели свое имя напечатанным в издаваемом журнале; сами же они, приобретая славу и известность, терпели голод и холод и существовали или от получаемого жалованья, или от собственных доходов с имений и капиталов»[602].

Чем большею популярностью пользовался писатель, тем чаще становился он жертвой всяческого рода проделок предприимчивых журналистов и альманашников. Подобные порядки вкоренились настолько глубоко, что борьба с ними требовала немалых усилий и времени. Блестящей иллюстрацией к тому служит происшествие, жертвой которого стал сам Пушкин. В 1829 г. М.А. Бестужев-Рюмин без ведома автора напечатал в альманахе «Северная звезда», за подписью «АП», ряд неопубликованных стихотворений Пушкина, притом со своими коррективами и вперемешку с чужими, да еще в предисловии принес благодарность г-ну АП за стихи и просил впредь г.г. неизвестных сообщать свои имена. Надо ли говорить, что ни о каком вознаграждении, конечно, и речи не было.

«Неуважение к литературной собственности сделалось так у нас обыкновенно, – негодовал Пушкин, – что поступок г-на Бестужева нимало не показался мне странным. Но когда альманах нечаянно попался мне в руки и когда в предисловии прочел я нежное изъявление благодарности издателя г-ну АП, доставившему ему (г-ну Бестужеву) 13 пиес, из коих 5 и удостоились печати, – то признаюсь, удивление мое было чрезвычайно»[603].

С чудовищной эксплуатацией литераторов, господствовавшей в журнальном мире, Пушкин повел жестокую борьбу. Он, впрочем, не был одинок. С этою же целью Рылеев и А. А. Бестужев, издатели «Полярной звезды», расторгли первоначальное соглашение со Слениным и приступили к изданию самостоятельно. Авторитетный свидетель, князь Оболенский, вспоминал, что цель их «состояла в том, чтобы дать вознаграждение труду литературному более существенное, нежели то, которое получали до того времени люди, посвятившие себя занятиям умственным»[604].

Высокие авторские гонорары «Полярной звезды» должны были послужить прецедентом. К тому же клонились единоличные усилия в этом направлении самого Пушкина. Характерный эпизод запомнился М. А. Бестужеву, брату издателя «Полярной звезды»:

Александр Пушкин, присылая свой милый разговор Тани с старушкою няней, уведомляет моего брата, что условия относительно вознаграждения за напечатание этого стихотворения он может сделать через Льва Сергеевича Пушкина. Это условие с Левушкой состоялось в моем присутствии. Левушка потребовал с издателей по пяти рублей ассигнациями за строчку. И брат мой Александр, не думая ни минуты, согласился. «Ты промахнулся, Левушка, – смеясь добавил брат мой, – промахнулся, не потребовав за строку по червонцу. Я бы тебе и эту цену дал, но только с условием– припечатать нашу сделку в Полярной звезде для того, чтобы знали все, с какою готовностью мы платим золотом за золотые стихи»[605].

И все-таки, вопреки этим высоким гонорарам, стихи приносили Пушкину значительно менее дохода, нежели отдельные издания. Многое приходилось отдавать в разные сборники и альманахи безвозмездно, ибо идеи Рылеева и Александра Бестужева прививались туго. Так, десятки стихотворений Пушкина появлялись в «Северных цветах» Дельвига.