Тени Шаттенбурга - Денис Луженский

Из телег, откинув рогожи, уже выбирались остальные бойцы Девенпорта. А вот обозники, которых для верности тоже заставили идти в замок, уже пропали из виду. Оливье даже моргнул от изумления: когда ж успели, песьи дети?! А-а-а, вон они где – забились под повозки испуганными мышами, все четверо. Вот там пусть и сидят, не крутятся под ногами.

– Проход держи! – повторил он, перебрасывая кистень из правой ладони в левую. – И где ворот, которым мост поднимают? Если кто-нибудь его хоть пальцем коснется – всю руку долой!

Подбежал Проныра, сунул рукоятью вперед меч в ножнах. Оскалившись, Оливье вытянул из кожаной теснины шипящую сталь. Вот теперь повеселимся!

«Бом-м! Бом-м! Бом-м-м!» – колокол на караульной башне забился, разнося по округе заполошный звон. На этот отчаянный призыв во двор стали выбегать монахи: один выскочил из конюшни, двое сбежали с ведущей на стену лестницы, и сразу пятеро друг за другом появились из донжона. У всех топоры, копья, окованные железом рогатины, даже мечи. Заметил Девенпорт и пару кольчуг, поспешно натянутых поверх простой рабочей одежды. Капитан подобрался в предвкушении схватки.

– Бросайте железки, воронье! Мы здесь по воле и от имени императорского посланника, славного Ойгена фон Ройца! Кто сдастся без боя, того не тронем!

Монахи стояли молча, их собралось уже больше дюжины против десятка наемников, и во двор выбегали все новые вооруженные братья.

– А если кто из вас думает, будто рыцарь короны ему не указ, то есть у меня и другое слово! Слыхали про отца Иоахима, прибывшего от самого Святого престола? Ну так он велел передать: кто здесь смирение христианское не явит, тот еретик и пойдет на костер!

– Пустые слова, – прервал его голос спокойный и негромкий.

При входе в донжон появился человек – немолодой, но легкий в движениях. На нем не было сутаны, он кутался во что-то пестрое, вроде шелкового восточного халата, однако Девенпорт сразу догадался: это и есть аббат… как там его? Отец Герман?

– В этих словах не больше силы, чем в кваканье жабы, – произнес настоятель с насмешкой, в которой перетянутой струной звенел гнев. – Рыцарь короны и инквизитор… У твоего имперского соглядатая нет здесь ни власти, ни права вершить свой суд. И если кому-то суждено сгореть, так это мошеннику в сутане, именующему себя отцом Иоахимом. Немедля убирайтесь из моего дома, глупцы! Прочь, пока еще целы!

– Мне велено никого без нужды не убивать, – наемник презрительно сплюнул. – Но дай мне только повод, старик, и мои ребята не оставят тут в живых даже кошку.

Аббат нахмурился, вперив в капитана пронзительный взгляд. Процедил сквозь зубы:

– Вы сами выбрали… – и махнул рукой. Повинуясь этому жесту, собравшиеся во дворе замка монахи вдруг бросились вперед, все разом.

– К бою! – рявкнул Девенпорт, надсаживая глотку: – Бей! Бей, не жалей!

Не дожидаясь, пока враг подбежит вплотную, он сам шагнул ему навстречу. Высокий бенедиктинец вскинул копье, но наемник подбил древко взмахом кистеня и рубанул мечом открывшуюся шею. Труп! Другой монах – плотно сбитый, пыхтящий, точно рассерженный барсук, подскочил сбоку, ткнул гизармой. Капитан легко увернулся, ударил в ответ.

Господь всемогущий, что за безумная схватка! Защитники монастыря, казалось, не ведают страха и ни в грош не ставят собственные жизни. Будь они более умелыми бойцами – отряд Девенпорта не устоял бы против этой звериной ярости и внушающей ужас отваги. А командуй ими умелый солдат, наемников просто смяли бы толпою, невзирая на потери.

– Строй не разбивать! – кричал Оливье, попеременно работая то мечом, то кистенем. – Щиты сомкнуть, парни! Стоять на месте!

Буйная волна атаки разбилась о сбившихся в тесную группу людей, бессильно откатилась, оставив у ворот тела павших. И, прежде чем она нахлынула снова, по подъемному мосту загрохотали копыта лошадей. Еще миг – и во двор ворвались всадники: двое… пятеро… дюжина! Наемники бросились в стороны, освобождая дорогу. Даже неустрашимые бенедиктинцы попятились при виде набегающего коня – огромного, прикрытого кольчужной попоной, несущего на спине настоящего великана в пластинчатой броне. Над начищенным до блеска хундсгугелем[61]грозно торчали растопыренные железные когти. Стальная птица пала на монахов Ротшлосса, точно ястреб на стайку цыплят; с необычайной легкостью взмыл и опустился тяжелый полуторник, разделив человеческое тело почти надвое.

«Вот и все, – подумал Девенпорт, глядя, как вслед за Дитрихом Шеербахом в толпу монахов врубаются другие всадники. – Конец веселью…»

Свой маленький отряд старший Шеербах сбил из отряженных бургомистром городских стражников, придирчиво отобрав лучших наездников и рубак. Ну эти восемь увальней хотя бы держались в седле и знали, за какой конец хватать меч. Еще дюжина горячих голов, согласившихся штурмовать «гнездилище ереси», сейчас поспешала к замку пешими. Все они бойцам Оливье в подметки не годились, но… авось пригодятся.

Арбалетный бельт звонко лязгнул о шлем рыцаря, другой выбил из седла похуже защищенного стражника. Гейнц Шеербах, ехавший по левую руку от отца, с глухим проклятием вскинул огромную генуэзскую цагру[62]и разрядил ее в бойницу донжона. Попал или нет? Увлеченный схваткой, капитан не разглядел.

– Аббат! Берите аббата!

А вот и Николас. Вчера барон долго убеждал его остаться в городе, но парень все же настоял, что при штурме будет полезен. И сейчас, привстав в седле, он указывал мечом на высокую сухую фигуру в пестром халате. Что ж, дельная мысль: всадники уже разрезали толпу обороняющихся надвое, между отцом Германом и Девенпортом осталось всего лишь двое монахов, растерянно размахивающих копьями. Легкая добыча!

– За мной! – рявкнул Оливье, бросаясь вперед.

Настоятель, несомненно, уже понял: все кончено, братья не удержат прорвавшихся и не выбьют врага за стены. Лицо наблюдающего за бойней отца Германа кривилось от ярости. Девенпорт готов был к тому, что аббат вот-вот побежит, нырнет за двери донжона и попытается запереть их изнутри. Сразу видно: хорошие тут двери, крепкие, массивные, и засов на них небось железный, в руку толщиной, такой быстро не задвинешь.

Оливье с разбегу поднырнул под удар копья, подсек ногу монаха клинком и метнулся мимо второго – пусть с ним Проныра разбирается, а он покамест займется старым попугаем.

Вместо того чтобы бежать, настоятель Ротшлосса шагнул с крыльца навстречу подбегающим наемникам. Сухие руки взметнулись вверх.

– Альмено садис!

Что-то произошло… Нечто невидимое встретило Девенпорта всего в трех шагах от старика, подхватило и швырнуло назад. От удара о землю у него потемнело в глазах. «Дьявольщина! Так и помереть недолго… Вставай, Оливье, ленивая скотина, вставай!»