Нам не жить друг без друга - Лиза Клейпас

А что, если Филипп действительно жив? Трудно даже вообразить, какие страдания выпали на его долю. Бедный Филипп! А вдруг его там пытали, морили голодом?

Ей было страшно не только за Филиппа, но и за себя и за Жюстина. Легар так уверен в себе. Он ничуть не сомневается в том, что все будет так, как он хочет. О том, что Жюстин окажется в руках Легара, было страшно даже подумать. Она не допустит этого!

А если случится чудо и Филипп вернется… Она ведь его жена. А потому обязана хранить ему верность. Она потеряет Жюстина. Мысль об этом испугала Селию. Она любила Филиппа, но не было в этой любви волшебства, нежности и всепоглощающей страсти. Жюстин… О Господи, она не сможет расстаться с ним навсегда!

Селия металась на смятых простынях, не в силах заснуть. Скоро рассвет. Когда вернется Жюстин? И что он решит, если Легар сказал правду?

Послышались шаги. Селия, встрепенувшись, села в постели. Шаги приближались: вот они уже на лестнице, у двери. Сердце у нее учащенно билось. К ней вернулся Жюстин! Вскочив с постели, она подбежала к двери и, едва он переступил через порог, бросилась в его объятия. Они забыли обо всем, охваченные страстью.

Жюстин ощущал ее тепло сквозь тонкую ночную сорочку. Он нетерпеливо прижал Селию к себе, и она почувствовала, как горячая волна наслаждения поднимается в ней. Он подхватил ее на руки и уложил на постель. Селия затаила дыхание, наслаждаясь ощущением жадных поцелуев, влажного прикосновения его языка. Его рука скользнула между ее ног, и она раздвинула их навстречу ласковым пальцам. Наклонившись над ней, Жюстин поцеловал ее в губы.

Селия провела ладонями по его плечам, ощущая кончиками пальцев старые шрамы. Засмеявшись от удовольствия, погладила худощавые бедра и ягодицы, нежно поцарапала кожу, пока он не застонал от наслаждения под ее ласковыми коготками. Протянула к нему руки и приподняла бедра, чтобы принять его.

– Возьми меня сейчас же… скорее.

Глядя на него, Селия думала, что он по-прежнему все тот же непостижимый дикарь с Воронова острова. Он наклонился к ее груди, поцеловал чувствительные соски и рывком вошел в ее плоть. Она обвила его руками и ногами, и он погрузился в бездну наслаждения.

Когда они достигли вершины блаженства, Жюстин крепко прижал ее к себе, не в состоянии перевести дыхание. Он перекатился на спину, и Селия легла на него. Он откинул с ее лица шелковистые волосы, ему хотелось говорить ей нежные слова, но сил не было. Она чуть улыбнулась и легонько поцеловала его в губы.

– Жюстин, – прошептала она, – что теперь с нами будет?

– Ш-ш-ш, сердечко мое… Не будем говорить об этом, пока не узнаем наверняка, жив ли Филипп.

– А если он жив? Что ты…

Он приложил палец к ее губам. Она хотела его спросить еще о чем-то, но ласковые руки остановили ее.

Так естественно было находиться в его объятиях, но Селия понимала, теперь это не правильно. Прежде она считала себя вдовой. А сейчас, когда ее муж, возможно, жив… Она предает Филиппа.

– Мне нельзя любить тебя, – сказала она, покрывая поцелуями его шею и плечи.

– Я знаю, я знаю.

– Мои чувства к Филиппу совсем не похожи на то, что я испытываю к тебе.

– Не надо, – попросил он. – Не сравнивай. Это несправедливо по отношению к каждому из нас.

– Но я хочу, чтобы ты понял. Я… я никогда не смогла бы полюбить его так…

– Я понимаю. – Он целовал ее до тех пор, пока она не замолчала. Селия вдруг почувствовала страшную усталость и закрыла глаза.

– Не покидай меня, – пробормотала она сонным голосом.

– Не покину, сердечко мое.

* * *

В свежем утреннем воздухе разнесся звук колокола. Плантация просыпалась. На кухне уже готовили завтрак, звучали сонные голоса слуг. Жюстин и Макс прогуливались по аллее, ведущей к главному дому, и, увлеченные разговором, не замечали того, что происходит вокруг.

Ветер, пронесшийся по ухоженному газону, бросил к их ногам пригоршню листьев.

Жюстин взглянул в сторону флигеля. Селия все еще спала. Он хотел разбудить ее, когда уходил под утро, но, заметив морщинки усталости на ее лице, решил дать ей поспать. Ей надо как следует отдохнуть, чтобы выдержать напряжение следующих нескольких дней.

Макс проследил за направлением его взгляда.

– Она тебе небезразлична?

– А ты этого не одобряешь?

– Дело тут не в моем одобрении, – ответил Макс. – Узнай я, что ты воспользовался ее беззащитностью… Ты сам понимаешь. Но, по-видимому, все обстоит не так. С того самого момента, как тебя сюда привезли, я заметил, что вы привязаны друг к другу. И я не имею права вмешиваться в ваши отношения. – Макс сделал паузу и, улыбнувшись, добавил:

– Меня, откровенно говоря, удивило твое увлечение Селией.

– Почему? Она красива, – заметил Жюстин.

– Да, но у нее неброская красота. К тому же ее внутренние качества – ум, доброта, чувство достоинства… Нет, насколько я знаю, это совсем не тот тип женщины, который мог бы заинтересовать тебя.

– Это нечто большее, чем интерес.

– У тебя серьезные намерения? А если жив Филипп?

Жюстин, сунув руки в карманы, в отчаянии уставился в землю:

– Тогда я не буду даже пытаться отобрать ее у него. Да и ей чувство долга не позволит покинуть моего брата.

– Вполне возможно, что сказанное Легаром – ложь.

– Возможно, но я так не думаю. Филипп жив, – твердо и решительно сказал Жюстин. – Джон Риск отправился на остров, чтобы выяснить все. Завтра ночью он возвратится. Если Филипп у них, клянусь жизнью, я спасу его.

– Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью, – прервал его Макс. Они посмотрели друг другу в глаза. – Мы найдем другой способ, сынок. – Золотистые глаза смотрели на него с тревогой и любовью. – Твоя жизнь так же дорога мне, как жизнь Филиппа.

Жюстин замер от удивления. Его отец всегда отличался сдержанностью и не выдавал своих чувств. И вот сейчас. Как не хватало ему этой любви в детстве!

– Другого способа нет… – начал он, но Макс остановил его. Жюстин еще никогда не видел отца таким взволнованным.

– Ты думаешь, я не понимаю? Ты похож на меня, Жюстин, даже больше, чем Филипп. Долгие годы тобой руководили гаев и чувство вины – то же самое было и со мной. Ты повторял мои ошибки. Не твоя вина, что Филиппу многое давалось легче, чем тебе. Я ушел в собственные беды и обиды и совершенно не замечал своих сыновей. Об этом я буду жалеть до конца своей жизни.

– Ты не виноват в том, что я стал мерзавцем, – пробормотал Жюстин. – Я пошел не в тебя. Я похож… на нее…

– На Корин? – переспросил Макс и задумался. – Твоя мать была эгоистичной и расчетливой женщиной, Жюстин. Но не злой. Значит, ты считал, что обречен быть негодяем только потому, что ты ее сын? Но в тебе ее крови не больше, чем в Филиппе.