Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - Кермит Маккензи

Договор о ненападении, подписанный Германией и Советским Союзом 23 августа 1939 года, ознаменовал полный отказ от проводимой ранее «антифашистской» политики, отождествляемой с личностью Максима Литвинова. В пакте, содержавшем договор о ненападении сроком на десять лет, имелся также секретный протокол, обеспечивающий в итоге разделение Восточной Европы между СССР и Германией. В течение последующих двадцати двух месяцев Советский Союз солидаризировался с фашистским лагерем и оказывал ему разнообразную помощь. Независимо от того, что могло бы показаться дипломатическими тонкостями этого периода, можно сказать, что Вячеслав Молотов, новый советский министр иностранных дел, проводил внешнюю политику более благоприятную по отношению к Гитлеру, чем по отношению к демократическим государствам1. Период с августа 1939 года до июня 1941 года был периодом важного, хотя и не без трений, дипломатического и экономического сотрудничества СССР с нацистской Германией.

После вторжения и аннексии Польши во второй половине 1939 года СССР получил вознаграждение. Так как договор дал СССР полную свободу действий, он использовал ее в полной мере в Финляндии, Эстонии, Латвии, Бессарабии и, согласно поправке, также и в Литве. Война с Финляндией 1939 – 1940 годов привела к новым территориальным завоеваниям со стороны СССР. В 1940 году Эстония, Латвия и Литва были вынуждены стать советскими социалистическими республиками. В этот же год Северная Буковина и Бессарабия были отторгнуты от Румынии и вошли в состав СССР. Эти территориальные приобретения стали возможны из-за «дипломатической революции» в августе 1939 года. На Дальнем Востоке ожидаемый долгое время договор о нейтралитете с Японией был подписан в апреле 1941 года, уменьшив страхи Москвы о возможной войне на два фронта.

Хотя СССР выполнил свои экономические договоренности с нацистской Германией в эти годы и не оказал никакого реального сопротивления экспансии Юго-Восточной Европы странами оси, он (СССР) отказался вступить в соглашение об отказе от своих интересов в Восточной Европе, особенно в Финляндии, Болгарии и в турецких проливах. Этот отказ в ноябре 1940 года усилил существующее недоверие, которое испытывал Гитлер по отношению к Советскому Союзу. Вскоре после этого последовало решение Германии захватить СССР, но следует отметить, что все же после долгих размышлений.

6 мая, незадолго до вторжения нацистов в Советский Союз, Сталин стал председателем Совета народных комиссаров. Возможно, этот решительный шаг, утвердивший Сталина на посту главы советского правительства, так же как и коммунистической партии, был предпринят для того, чтобы подчеркнуть единство советского руководства в те смутные времена.

Оценка Коминтерном «мира капитализма»: «вторая империалистическая война». Не вторжение Германии в Польшу 1 сентября 1939 года, а подписание договора между Советским Союзом и Германией неделей раньше – 23 августа – возвестило о новом периоде в истории Коминтерна. Этот договор (пакт), по существу, сделал войну неизбежной. Коммунистические партии были ошеломлены и удивлены как договором, так и войной. Большинству коммунистов показалось, что так долго ожидаемая агрессивная война по отношению к неагрессивным капиталистическим государствам со стороны фашистских государств была, наконец, развязана. Так как Коминтерн неоднократно заявлял о «справедливости» антифашистской, национальной войны, ничего не подозревающие рядовые коммунисты заняли патриотическую позицию. Один британский коммунист писал, что Гитлер развязал войну, и народы Франции и Великобритании поняли, что война может иметь только один конец – уничтожение фашизма2. 16 сентября в издании «World News and Views» были опубликованы заявления скандинавских коммунистических партий в поддержку военных усилий, предпринимаемых Францией и Великобританией. Во Франции коммунисты продолжали линию антифашистской национальной борьбы вплоть до 19 сентября3.

Четыре недели спустя после подписания договора между СССР и Германией Коминтерн объяснил своим последователям свою новую позицию по отношению к войне. Авторитетное заявление о новой линии, проводимой Коминтерном, было сделано в статье Димитрова «Война и рабочий класс капиталистических стран»4. Назвав конфликт «второй империалистической войной», которая, по его словам, в действительности началась с нападения на Эфиопию, Испанию и Китай, Димитров определил войну следующим образом: «По своему характеру и сущности существующая война с обеих враждующих сторон является империалистической, несправедливой войной, несмотря на мошеннические лозунги, используемые правящими классами враждующих капиталистических государств». Буржуазия начала войну с целью нового раздела мира. Кажущиеся неагрессивными государства, такие как Великобритания, Франция и Соединенные Штаты, проводили политику отступления и умиротворения агрессора во второй половине 1930-х годов с целью избежать решительного столкновения со своими соперниками и повернуть последних против СССР. После падения Польши Димитров заявил, что британские и французские империалисты более других желали продолжения войны5. Анализ, проведенный Димитровым, с этих пор вплоть до вторжения нацистов на территорию России в июне 1941 года оставался основной линией Коминтерна. Война была империалистической войной, в которой интересы пролетариата совершенно не были учтены.

Последствия советско-германского договора, конечно, можно увидеть в преуменьшении Коминтерном агрессии Германии и в его суровом осуждении западных демократий. Коминтерн показал, что Москва безусловно доминирует над ним, проводя прогерманскую линию с сентября 1939 до июня 1941 года6. Если бы вы должны были ограничить чтение о периоде Второй мировой войны передовыми статьями, опубликованными в «Коммунистическом интернационале», едва ли вы смогли узнать, что существовало такое государство, как Германия, и что оно, безусловно, было самым сильным членом одной из двух воинственных коалиций7. Повсюду после объявления новой линии Коминтерна коммунистические партии прекратили антифашистское национальное движение.

Торез, оставивший службу в армии после провозглашения новой линии Коминтерна в январе 1941 года, все еще возлагал вину на французскую буржуазию. Он писал, что в сентябре 1939 года французская буржуазия, ранее сдавшая Испанию Франко, предав друг за другом своих союзников, объявила войну Германии под предлогом оказания помощи буржуазии и помещикам Польши, этой «тюрьмы народов»8.

То, до какой степени Коминтерн принял советско-германский пакт, проиллюстрировано в передовой статье, появившейся в журнале Коминтерна всего лишь за два месяца до вторжения Германии в Советскую Россию. В ней не упоминалось ни такое слово, как «фашизм», ни негативные замечания, направленные против Гитлера. Утверждая, что Югославия была «объектом военной атаки», передовая статья не называла агрессора. Интересы Германии на Балканах были описаны, но без осуждения9.

Оценка Коминтерном ВКП(б) и СССР в мировой революции. Как было упомянуто выше, на этом этапе Второй мировой войны Советский Союз смог расширить свои границы за счет ближайших соседей. Взгляд Коминтерна на эту экспансию был благоприятным, так как он считал это распространением революции на новые территории. В своей сокрушительной статье, определяющей природу войны, Димитров оправдал вторжение советских вооруженных сил в Восточную Польшу классовой борьбой. Яростно нападая на польское правительство как на реакционный и террористический режим, угнетающий и грабящий миллионы украинцев, белорусов и самих поляков, он утверждал, что действия СССР, вторгшегося в Польшу, были продиктованы интересами социализма и «трудящихся» всего мира10. Номинальный глава Коминтерна похвалил первое использование после 1921 года Красной армии для расширения границ социализма.