Зяблик - Анна Кимова

– Мама? – удивленно спросил он.

– Да. Оказывается, Юля ей все о себе рассказала. Так что надо больше слушать, Дима, когда тебе старшие что-то говорят. Или пытаются сказать. У нас опыт. И температура ниже. Мы поэтому отчетливее видим. Но это я тебе так, на будущее. А сейчас перестань себя казнить. Такие вещи как с ней сегодня просто так не случаются. Значит, были серьезные предпосылки.

– Оттого не легче.

– Легче, Дима. У тебя сейчас ситуация. Считай, война. Это тебя оправдывает. Ты не мог не задуматься, когда узнал. Только тебя не в ту степь понесло. Мне вот сразу в глаза неувязки бросились. В первую очередь, человеческого плана. Из них двоих не словам Марины я бы стал доверять. Но это опыт, его не пропьешь. А ты превратно истолковал.

– Марина говорила правду. Ну или как минимум то, что сама же и считала.

– Дима, ты в таких делах не больно сведущ. Слушай, когда тебе говорят. Она гнилая баба. Ей обмануть как высморкаться. Такие люди настолько привыкают к этому состоянию, что начинают обманывать даже самих себя. Ни в одном материале Юля по окружению Вадима Долгопятова не проходила. А он персона значимая, окружение таких людей проверяется скрупулезно. И потом я все никак не могу понять, даже если у нее и было с ним что-то, почему ты сразу такие выводы сделал? Не ревность ли?

– Просто два фигуранта… И оба в яблочко.

– Притянуто за уши. Хоть десять фигурантов. Ведь это было до знакомства с тобой.

– Не знаю, может, и ревность. Просто она меня уверяла, что у нее с Вадимом ничего не было. Вот и выходило…

Тима прервал Дмитрия:

– Ничего из этого не выходило. Даже если бы она тебя и обманула, имела полное право. Это ее личная жизнь. К тому же, дела давно минувших дней. С какой стати ей было с тобой откровенничать? Это вообще тебя не касалось. Ревность это, Дима, чистой воды ревность. А это опасный сигнал. Сделай правильные выводы. Чтобы вдруг не повторилось.

– Да понял я, Тима.

– Если понял, то хорошо. Теперь о Торбееве. Задание дал, ребята его исторический процесс пробьют. Думаю, это дело дней двух, от силы трех. А по последним событиям ты в курсе. Для тебя он не опасен, у него к тебе подходов нет. Видимо, хотел на «Лазурной черте» денег по-быстрому срубить. Его давно пасут, думаю, что он ищет способы как смыться. Решил рискнуть. Но, когда он просечет, что Кирилл по боку, безопасность последнего будет под большой угрозой. Больно уж похожие у этих двоих методы.

– Как с прослушкой? Кирилл в курсе про Торбеева?

– Пока нет. Но не нравится мне, что одновременно два голодных волка бродят рядом с твоей овчарней. Надо Юлю забирать. Тем более, что Торбеев ею интересовался. Такой случай, как сегодня с вертолетом, быстро станет всеобще известен, больно уж громкий. Скрыть не сможем. Слишком много свидетелей.

– Я поговорю с Евсеем Петровичем.

– Если тебя вызовут куда-нибудь, звони. Я приеду на смену. Нельзя ее оставлять, а охрану не хочу ставить, слишком явно засветишься. Хотя с вертолетом уже засветился.

– Я никуда от нее не уйду. Я и так ее подвел. Пусть твои ребята поработают. У меня есть еще дней десять отпуска. Я проведу их с ней.

– А ты не думал к матери своей обратиться? Все же ее дом в городе, до больницы рукой подать. И потом все можно устроить тихо, не привлекая внимания. Например, ночью. Но, конечно, в идеале лучше бы раньше.

– Думал. Позже позвоню. Вначале с Евсеем Петровичем поговорить надо.

– Хорошо. Тогда сообщи, – заключил Тима.

***

В кабинете главного врача болшевской городской больницы №3 за письменным столом в своем кресле сидел Евсей Петрович, а напротив него – Дмитрий. Окно за спиной врача было открыто, белая занавесь колыхалась на ветру.

– Евсей Петрович, я понимаю, что рано делать какие-то прогнозы, но… Мне надо знать хотя бы какие предположения.

– Могу сказать пока только одно: ты ее вовремя доставил, Дима.

– Я ваш пожизненный должник, Евсей Петрович. Вечный.

– Ладно, не говори ерунды.

Евсей Петрович сделал паузу, после чего продолжил:

– Прогнозы делать не буду, все зависит от того, как восстанавливаться будет. Возможно, рожать не сможет. Будь к этому готов. – Дмитрий окаменел. – Мало времени прошло после выкидыша, а тут такая оказия. Сказать трудно. Может, обойдется.

Переварив сказанное Евсеем, Дмитрий обратился к врачу:

– Евсей Петрович, знаю заранее, что вы скажете, но вопрос серьезный, так что мы с вами должны его обсудить. Надо мной сейчас сгущаются тучи, и я беспокоюсь за безопасность Юли. Мне трудно будет обеспечить ее здесь. Когда ее можно забрать?

Евсей покачал головой и собирался что-то сказать, но Дмитрий не дал ему этого сделать:

– Подождите. Я все понимаю. Если нужны сиделки, даже штатный врач, чтобы приставить к ней, любые расходы, Евсей Петрович, любые. Это не проблема. Здесь ей находиться опасно. Поймите.

– Дима…

Дмитрий применял всю силу убеждения, на какую был способен:

– Меня беспокоит только вопрос перевозки. А врачей, если не сможете выделить мне кого-то своего, я найду. Из Саратова привезу, из Пензы. Но, конечно, лучше бы ваших. Естественно, ставка будет двойная. И с проживанием на месте. Только нужен человек проверенный, чтобы не болтал. – Дмитрий сделал многозначительную паузу. – Ею интересуются определенные люди. Это вызывает у меня серьезные опасения. Ее срочно нужно увозить отсюда. Желательно, сегодня же. Не привлекая к этому внимания.

Евсей посмотрел на Дмитрия серьезно.

– В принципе, вопрос перевозки здесь не самый важный. Ей пока нужен стационар. В домашних условиях это трудно.

– Трудно, но выполнимо. Я хочу забрать ее к матери. Вы же ее знаете. Если перед ней стоит задача, то она обязательно будет решена. Но мне нужно точно знать, что будет необходимо. Если вы меня смогли бы всем этим снабдить, это было бы прекрасно. Меня интересует только вопрос времени. Нужно сделать все, чтобы это было как можно быстрее. О деньгах не повторяюсь. Все, что скажете. Включая пожертвования.

– Дима, ты прекратишь или нет? Как будто я тебя первый день знаю.

– И тем не менее. Случай неординарный. Экстренный. Соответствующей должна быть и оплата. Знаю, что вам деньги не помешают. И что они на дело пойдут. Поэтому и предлагаю.

Поразмыслив, главврач ответил:

– Ладно, раз все так серьезно, как говоришь, Лена ей займется. Сама. Попрошу.

– Евсей Петрович, родной вы мой!.. – голос Дмитрия задрожал от волнения.

Дмитрий встал и подошел к Евсею, тот тоже встал на встречу. Мужчины горячо обнялись, Евсей утешительно похлопал Дмитрия по спине. Затем последний отошел на шаг назад:

– Сейчас позвоню, – пообещал Евсей.