Зяблик - Анна Кимова

– Понял.

– А мы с тобой все Кириллом занимались. А, и правда, ведь ты же ее даже не проверил! Как так? Фантастика! Ты и фамилии ее до сих пор не знаешь!

– Обижаешь! Фамилия ее – Пересветова. Юлия Владимировна. Восемьдесят пятого года рождения.

– Какого? – Дмитрий пораженно покосился на Тиму.

– Да, Дима, ей тридцать три. Скоро тридцать четыре будет. В следующем месяце.

Выражение удивления на лице Дмитрия сменилось деланно безразличным:

– Да какая мне разница, сколько ей и когда. Главное, сколько бы она у меня оттяпала. И когда. Но хрен ей, – он сделал кукиш, – выкусит!

– Нет, Дима, я все же думаю, что ты ошибаешься. Я, конечно, все перепроверю, но это, и правда, может быть совпадение. Судя по тому, что у меня на нее есть, не может этого быть. Она специалист высшего класса. Таких единицы. Может в жизни иметь все, что захочет. Вряд ли ты ей был нужен. И, судя по исходным данным, все соответствует. Устала, решила бросить. Никаких противоречий я не увидел.

– Не бывает таких совпадений, Тима. И тебе, как никому другому, это известно. То, что она специалист высшего класса, я проверил на собственной шкуре! И это только еще одно тому подтверждение. Просто спец! Руку бы ей пожал, если бы со стороны наблюдал.

– И все же ты можешь быть не прав.

Дмитрий закричал во весь голос:

– Я всегда прав! Что вы все заладили? Мама вот сегодня мне бойкот объявила. Не удивлюсь, если меня от сиськи отлучит, а ее удочерит… и ты туда же! Вот что она в моем доме за неделю натворить успела! А вы мне еще тюльку гнать будете, что это все мне кажется?

– Напился ты, Дмитрий Владимирович. Всегда он прав… Никто не бывает прав всегда. Кроме меня. И то, это только на работе. И только потому, что я тоже профессионал экстра-класса. А с женой вон, сам знаешь, ничего не смог противопоставить, когда случилось. Так что иди проспись. Утро вечера мудренее. А я еще раз все проверю. О Торбееве.

Вставая, Дмитрий махнул рукой:

– Идите вы все…

Запинаясь, он вышел из комнаты. Тима сказал себе под нос:

– Нет, Дима, чую я, что ты не прав…

***

Анастасия никак не могла уснуть. Она была в своей комнате, той, которая всегда была готова для нее. Той, где был розовый интерьер, тот самый зеркальный шкаф, из которого Дмитрий позаимствовал одежду для Юли. И на женщине сейчас была та самая одежда. Анастасия ходила по комнате, потом остановилась и долго стояла на месте. Она подошла к выключателю и зажгла свет. На часах было полтретьего ночи. Она дошла до двери в комнату Юли и постучала:

– Юля, простите, что поздно. Вы спите?

Ответа не последовало.

– У вас точно все в порядке?

Снова не было ответа.

– Юля, если вам что-нибудь понадобится, то я в соседней комнате. Спокойной ночи.

Женщина сдалась и ушла к себе.

***

Каждый жест твой взглядом я своим ловил…

Чуть побыл лишь рядом – крепко заплатил:

Ложь твоя пронзила сердце мне насквозь.

Ничего святого нет в твоей душе.

Что любовь сурова – понял я уже,

Как найти мне силы быть с тобою врозь?

Ты – пожар в пустыне, в нем горю отныне.

Всей моей гордыне вдруг конец настал…

Стоя на руинах всех надежд глубинных,

В том я неповинен, что таков финал.

Что же ты, подруга, делаешь со мной,

Что я на досуге стал любить вдруг боль,

Что зудит вся кожа, только ты уйдешь…

Смятый фотолист сохранил твой взгляд.

Я был эгоист, а теперь фанат.

В этом ты, похоже, виновата все ж.

(прим.: стихотворение «Фанат», автор Анна Кимова)

Который уже час Дмитрий бродил по комнате из стороны в сторону. В его руке был стакан с алкоголем. Мужчину немного шатало, он выпил лишнего. Перед его глазами то ярче, то темнее, пульсировало ее лицо. Ее лицо. Юля… И он делал глоток за глотком, а когда живительная влага разрушения заканчивалась, то наливал еще. Дмитрий был в отчаяние. Такое происходило с ним впервые в жизни, поэтому это чувство произвело на него эффект разорвавшейся бомбы. Даже тот неуправляемый гнев, который уже охватывал его несколько дней назад, был ничем, в сравнении с этим новым чувством. Тогда были злость, раздражение, обида. Сейчас же ко всем перечисленным чувствам примешивались еще фатальное ощущение чего-то непоправимого, утраты и тоски. Этот адский коктейль полностью вывел из строя мыслительный процесс. Мозг Дмитрия отказал, но образовавшееся место не осталось свободным. Его заполнило мужское нутро, инстинкт зверя.

Юля… Юля… Юля… Она одна стояла перед его глазами. Юля, сидящая перед его воротами в первый раз, когда он ее увидел. Ее серые глаза, когда она злилась. Ее глаза, подсвеченные солнцем, почти бирюзовые, почти как у него самого, ни у кого он больше таких не видел. Ее голос, мелодичный, как весенняя трель. Он никогда раньше таких не слышал. Юля, целующая его. Ее прикосновения, ласковые, как дуновение ветра. Ее пламенные игры, которые прожигали в нем дыры. Он никогда такого не испытывал. Ее взгляды, полные протеста, ее смущение, сопротивление, нервная дрожь. Эти стоны, мурашки… О, Боже! Все это была неправда, фальшивка? Дешевая подделка, фуфло?.. Как он мог так ошибиться? Как можно было чувствовать такой экстаз, когда его обманывали, водили за нос? Он же не наркоман, не мазохист, не идиот! Он мужчина, гордый, себялюбивый, сильный. Это его любят, им восторгаются, его боготворят. Его, Дмитрия Прудникова. Как, черт возьми, гордо звучало даже одно его имя! Он ведь только снисходил до них всех… Как же тогда с ним могло произойти такое?!? Он задыхался от несправедливости и возмущения. И от боли… Боль как кислота заполнила его жилы, разъела его карбоновые нити, которые до сей минуты могли выдержать все. Но только не это. И эти нити лопались от отчаяния. Она, единственная, которую он желал, такая гордая, утонченная, благородная… Она – предательница, охотница за мужиками. Шпионка! И он – всего только мужик, один из прочих ее жертв. Она его поймала и уже почти им позавтракала. А он-то восторгался ее независимостью, манерами, вкусом, ее склонностью ко всему прекрасному, умением оценить роскошь деталей. А на самом деле она просто привыкла к шику, это был всего лишь стиль ее жизни, обыденный, скучный. Она присасывалась к мужчинам и выпивала из них этот шик до последней капли, она доила их и этим жила. Таков был ее промысел. Она стала тем, кем была не благодаря объективным заслугам, а используя свою способность обольщать мужчин, как только что она проделала это с ним. Она – банальный пользователь, а главный ее интерес – это деньги. Мелко, пошло и низкопробно, но все, как всегда, просто сводилось к деньгам. Как у всех женщин… А поскольку она себя любила и была о себе высокого мнения, то жертв подбирала скрупулезно, чтобы не продешевить. Вадим, Влад и Бог знает, сколько их еще у нее было. А теперь ей подвернулся он… Его пронзило разъедающее чувство ревности. Пусть он никогда больше к ней не прикоснется, но осознание того, что к ней будут прикасаться другие мужчины, как они уже прикасались к ней раньше, приводило его в ярость. Дмитрий схватился за голову, повернулся лицом к кровати и увидел картину, висящую на стене. В порыве гнева он сорвал ее и истерзал в клочья, разбрасывая куски по комнате. Ведь это теперь был зверь… Он стоял в центре комнаты, он запыхался. Взяв бутылку, он выпил содержимое залпом до последней капли.