Гадюка в сиропе - Дарья Донцова

В отличие от брата Виктор и близко не подходилк бутылке. Работал дальнобойщиком, водил фуры в разные концы необъятной Страны Советов– Прибалтику, Молдавию, Узбекистан… Другие шоферы после рейса расслаблялись,потягивая пиво или иные более горячие напитки. Витя же бежал по магазинам,рачительно прихватывая домой все: в Средней Азии – рис, сухофрукты и хлопковоемасло; в Прибалтике – красивую посуду, кухонную утварь и электроприборы; вБелоруссии – отличного качества белье… По прежним временам, когда в тотальномдефиците было все – от продуктов до трусов, Витя и Рая Разины жили припеваючи.Начальство заметило положительного, непьющего мужика и двинуло его наповышение. Скоро Виктор начал гонять по странам социализма – Венгрии, ГДР,Болгарии, и благосостояние семьи взметнулось на недосягаемую высоту. Все было уВити и Раи: отличная квартира, забитая чешским хрусталем и немецкими коврами,дача в Апрелевке, новенький «Москвич», вот только детей у них не случилось.Раиса в молодые годы бегала от врача к врачу, пытаясь узнать причину своегобесплодия, но тщетно. Специалисты лишь разводили руками – вроде здорова, аребеночек не получается. Татьяна, регулярно рожавшая отпрысков, страшнозавидовала невестке и, окидывая дочь взглядом, порой говорила:

– Везет же некоторым. И средствов полно,и забот никаких, живи в свое удовольствие.

После этих слов Галя, сама не зная почему,начинала рыдать, а мать моментально отвешивала ей затрещину. Так что тетю РаюГалочка не любила. Правда, та приходила к ним редко, в раздражающе красивойодежде. Даже большая коробка конфет и красивая игрушка не смягчали, а скорейусугубляли детскую неприязнь. Но в тот памятный день мать и Раиса заперлись накухне, а потом тетка убралась вместе… со Степаном.

– Своих господь не дал, – короткопояснила мать. – Хотели из детдома брать, да там больного подсунут, вот ипопросили Степку на воспитание, все-таки родная кровь, племянник.

– Повезло парню, – позавидовалаРита. – Все богатство получит. А девочку она не хотела? Я бы судовольствием к ней переехала…

Мать молча грохнула чайник на плиту и вышла.

– Девочка, – заржал пьяныйСашка. – Ну, насмешила. Это ты, что ли, девочка?

– Дрянь, – завопила Рита.

Сашка вскочил, началась привычная потасовка.Про Степку забыли, словно и не было младенца. Только Галя, впервые за полгодапроспавшая спокойно ночь, тихо радовалась и мысленно благодарила неприятнуютетю Раю.

Побежали годы. В Галиной семье пили, ругались,дрались и убивали друг друга. К бутылке теперь регулярно прикладывались Татьянаи Маргарита. Бедная Галя мечтала только об одном: вот бы, пока она в школе, надом, где живут ее родственники, упал самолет. Ну, поплакала бы немного, отвыла– и все, можно жить дальше, счастливой сиротой, не боясь пьяных скандалов. Новремя шло, самолеты не падали. Избавление пришло с другой стороны. Как-то раз,когда Галочка уже заканчивала школу, на выпускной вечер Женя Котов из соседнегокласса привел друга, двадцатидвухлетнего Костю Мамонова. Хорошенькая,полненькая Галя понравилась Косте чрезвычайно. Да и девушке пришелся по душемолодой лейтенант, выпускник военного училища. Всю ночь после бала онипробродили вдвоем по улицам, а к утру решили пожениться. У Кости не былородителей, а Галя, которой первого июня исполнилось восемнадцать, на всевопросы будущего мужа о родственниках коротко ответила:

– Мои погибли в автокатастрофе – отец,мать, братья и сестра. Живу в чужих людях, знакомиться с ними не надо.

Костя ужаснулся и больше не расспрашивал ее,считая, что ей больно вспоминать о родителях. Десятого июня Мамонов получилраспределение, да не куда-нибудь, а в жуткий город Кушку, по тем временам самуююжную точку СССР. Пятнадцатого числа Галочка с небольшой сумкой села в поезд.Поженились они с Костей утром, без всякого шума и веселой свадьбы. Начальникучилища помог молодому лейтенанту – позвонил в загс и попросил заведующуюсделать исключение ради специалиста, отправляющегося служить Отечеству. Расписалиих в день подачи документов.

Так началась ее семейная жизнь. Брак,заключенный сгоряча, оказался удачным. Костя был изумительным мужем –заботливым, ласковым, рачительным хозяином. Но главное, он не пил вообще, никапли. Правда, в первые годы иногда баловался пивком, но Галочка, завидябутылки, начинала судорожно рыдать. И парень, горячо любящий жену, перешел налимонад. Прежде чем стать молодым, успешным генералом и осесть в Москве,Мамонов помотался по гарнизонам. Вместе с ним всегда была Галя, сначала одна,потом с дочерью и сыном. Непьющего, исполнительного специалиста любилоначальство, повышало в званиях, и в конце концов Мамоновы оказались в Москве.Шел 1984 год, предтеча кардинальных перемен. В те времена военные еще былиэлитой, и без особых проблем Костя, вернее Константин Петрович, получил встолице отличную четырехкомнатную квартиру в доме сталинской постройки.

Но судьба – большая шутница. Не успела Галяразложить вещи, как раздался звонок в дверь. На пороге замаячила худая,оборванная баба с пропитым лицом.

– Слышь, соседка, – занудила онахриплым басом, – с новосельем тебя. Будь другом, одолжи двадцатку. Кошелеку меня скоммуниздили.

Галя, органически не переносящая пьяниц,хотела ответить резким отказом, но что-то в лице незваной гостьи показалось ейстранно знакомым. Впрочем и алкоголичка уставилась на генеральшу, а потомвсплеснула руками и взвизгнула.

– Итить твою, чистая Санта-Барбара! Неузнаешь? Рита я.

По ужасному совпадению, квартиру генералу далив том подъезде, где жила вконец опустившаяся Маргарита, похоронившая мужа.Сначала Галя перепугалась и, радуясь, что ни мужа, ни детей нет дома, втащилавновь обретенную сестру в квартиру. Рита окинула взглядом новенькую плиту,сверкающий холодильник и завела слезливый рассказ о болячках, невозможностиработать и полном безденежье. Но жизнь офицерской жены тоже не сахар, и уГалочки сформировался резкий характер.

– Хватит выть, – велела она. –Меньше нужно к бутылке прикладываться. Я не пью и здорова. Ко мне не ходи,денег не дам. Языком про наше родство не трепи. Муж мой человек при чинах,начнешь его фамилию полоскать, запросто в легавку угодишь.

– Поняла, поняла, – жалобно закивалаРита. – Молчу, как рыба об лед.

Потом сморщилась и попросила:

– Ну дай хоть десятку. Не могу, сейчасумру.

Галя протянула купюру. Сестра подхватилась иулетела.