Игрушка темного принца - Елена Княжина

– Ты только в зеркало не смотри, ладно? – пробормотала перепуганная Джен, переводя глаза на госпожу Пламберри. – Это же пройдет? Они же разгладятся, правда? Мари! Скажи, что это с Ани не навсегда?!

13.3

Наставница выдержала паузу и медленно ткнула руки в бока. Все это время она смотрела на меня со смесью неприкрытой ярости, обвинения и недовольства. Обещанной гордости в этот кипящий набор отчего-то не перепало.

На лицах обернувшихся преподавателей расцветали выражения ужаса, боли, сожаления и вселенской растерянности. И это после того, как я, хрупкая и неопытная воспитанница «Эншантели», практически совершила чудо!

Но никто моего позитивного настроя не разделял, энтузиазма не одобрял и медальку на шею вешать не спешил. А крестный, кажется, и вовсе собирался добить. Причем с помощью Мари, чьи щеки начали пугающе раздуваться.

– Я слышала, как ты сказала, что гордишься мной! Да-да! – в целях самозащиты торопливо крикнула наставнице.

– Тебе послышалось, – насупленно бросила Мари и глянула на пол. Словно ей покоя не давало едва заметное розовое пятно на полу. Его замыли, но не слишком старательно.

– Мари… Они же затянутся, правда? – я погладила свою щеку, наощупь пытаясь оценить масштаб катастрофы. Результат выходил ни черта не оптимистичным.

– О! О-о-о… Так теперь тебя волнуют шрамы? – с показательным удивлением вскинула брови Мари. – Так я тебя обрадую: скоро их будет гораздо, гораздо больше! Есть у меня два постоянных пациента, попеременно попадающих в неприятности… Но, кажется, теперь они будут валяться в отделении одновременно!

Она перешла на рык, и я поежилась. Артур выдвинулся вперед.

– Красивой хочешь быть? А зачем тебе? С таким-то прицепом? – крикнул разгневанный крестный, обращая на себя внимание. Его ноздри трепетали, лицо багровело, а седые вихры беспокойно метались в разные стороны. – Трудно представить себе сумасшедшего, который решит связать жизнь с девушкой, которая может умереть в любой момент совершенно случайно! Умереть, Анна. Ты слышишь это слово? Бах! И тебя нет. На другом конце света «Бах»! А тебя все равно нет! Шрифт она мелкий читала… Ну надо же… Читать научили…

– Ну, Мари-и-и… – выпрашивала я себе успокоения, стараясь не смотреть на собравшихся, в особенности на дрожавшего от ярости крестного и молчащего до поры до времени Демона. – Скажи, что успела…

– То есть ты правда считаешь, что, обнаружив тебя бездыханную и изрезанную заклятьями, я первым делом подумала о косметической мази, выравнивающей кожу? – ехидно фыркнула наставница, и нос защипало. Да так сильно, что щеки тут же согрелись крупными слезами. И щипало теперь уже их. – Ох ты ж троллья напасть… Не реви, мазь размокнет. Успела я, успела. Применила с десяток косметических заклятий, когда раны все-таки изволили затянуться. Через неделю рубцы сойдут, – недовольно пробурчала Мари, нахохлившись. – Хотя стоило бы тебя наказать! Чтобы неповадно было…

Хотелось броситься в ее объятия, но я пошатнулась и оперлась рукой о стену.

– Иди обратно, – тут же среагировала наставница. – Я тебе подниматься не разрешала. Как вообще встать умудрилась, не понимаю…

– Я только посмотреть… Что живой… П-профессор… – пролепетала, захлебываясь слезами и с трудом разбирая силуэты передо мной, подернутые мутной дымкой с примесью черных мошек.

– Посмотрели? Довольны? – сквозь зубы бросил Карпов так едко, что все немножко отшатнулись от его кушетки, открывая мне вид на Очень Мрачного Демона.

– Да. Довольна, – с достоинством пробормотала я, вглядываясь в любимое лицо, искривленное гримасой гнева.

Я, конечно, предполагала, что он не одобрит моей самодеятельности. И знала, что будет негодовать. Но все равно обиженно закусила губу, понимая, что бросаться друг другу на шею мы не будем.

– На что вы рассчитывали, мисс Дэлориан? – зло выплюнул Демон. – Что я поглажу вас по головке и скажу, что вы молодец?

– Не рассчитывала, сэр, – сглотнув слезы, пробормотала в пол. – Я вас достаточно хорошо знаю, чтобы не питать лишних иллюзий.

– А на это? На это вы рассчитывали?! – рявкнул он, схватил с тумбочки жезл, с ночи оставленный мной, и зарядил себе в левое предплечье какой-то плотный и лоснящийся сиреневый сгусток.

Я не знала эффекта этого заклятья, но… могла бы поклясться, что оно билось током. Потому что мое правое предплечье болезненно дернуло и там мгновенно появился бордовый кровоподтек. Я ахнула, а Карпов даже не поморщился.

– Андрей! – взвизгнула Карамзина. – Девочка и так едва живая, ты что творишь…

– Демонстрирую наглядно светлое будущее этой Милой Леди, – сквозь зубы процедил Карпов, не отводя от меня пылающих черных глаз.

Я растерянно шмыгнула носом и потерла болевшее предплечье.

– Вы хоть понимаете, что натворили? Осознаете, что в магическом сообществе идет война, и люди вроде меня не могут ее игнорировать? Вы живой щит, Анна! Пушечное мясо!

Он окинул цепким взглядом всю меня и болезненно поморщился. Знаю, теперь я совсем не красавица… Таких, как верно выразился крестный, замуж не берут.

– Я пытался вас защитить, Анна. Чтобы вы могли жить нормально, – разочарованно покачав головой, пробормотал Демон. – А вы взяли и подписали себе смертный приговор, который нет ни единого способа отменить… О чем вы только думали?

– О вас, – шмыгнув носом, призналась во всеуслышание. – Чтобы вы жили. Да и я, как видите, тоже пока жива. Разве это не повод для радости?

– «Пока». Это ненадолго, Анна. И радоваться тут нечему, – он отрицательно тряхнул волосами и сокрушенно добавил: – Я же просил не делать глупостей…

– А я не обещала, что не стану! – возмущенно фыркнула в демоническую физиономию, развернулась, дернула плечами и быстро – насколько могла с учетом всех ран – удалилась за свою ширму.

Сознание твердило, что Андрей жив. Жив! Это же хорошо, да? Я ведь этого и желала? Одна проблема: теперь мне самой хотелось его убить.

13.4

Не с первого раза, но я все-таки смогла влезть на свою кушетку и с гордым выражением на лице (ладно, на искривленном гримасой боли лице) завалиться на подушку. Пускай думают, что хотят! Орут, ругают, привязывают ремнями к кровати… Теперь можно. Главное, что Андрей жив.

Недовольный гул голосов еще долго отдавался эхом в голове, но я покрепче утрамбовала щеку в подушку и старалась не слушать. Спустя час или два стало, наконец, тихо. «Сочувствующие» разошлись.

Меня несказанно радовало, что Мари запретила Андрею вставать. От Демона до меня было метров десять, и вряд ли он станет орать угрозы и обвинения на все отделение. Хотя, судя по его насупленному молчанию, электрическим напряжением звеневшему в воздухе медпункта, Карпов попросту решил меня игнорировать. И нет, он точно не спал. Его немой укор ощущался каждой порой, и от этого было как-то особенно тяжело.