Второй, третий… последний – 2 - Олег Мамин

костяным корсетом, но очевидно, что всё, что выше предплечья не поражено энергией. К кисти и предплечью перчатка как бы прирастает, а вот выше, скорее просто прикрывает, обволакивает, будто надета. Не особо беспокоит, хоть и неожиданно: рост не был целью, размер не имел значения. Хотелось чтобы когти стали более «беспощадными». Если единственная царапина тех мышек могла превратить практика в смертного, то, наверное, стоило ожидать и от обновленного оружия чего-то подобного.

— Благодари свою подругу, — хмыкнула Морозная Ночь.

Алекс уставился непонимающе.

— У тебя что, много подруг? — женщина добавила сарказма в голос. — Старейшина Зала Наград.

— Дым Пожара В Зарослях Тростника? А она к этому каким боком?

— Ей стало известно от Главы секты о твоих приключениях в городе Жидкого Пламени, — Алекс понял, кто растрепал. Ну и пусть. — А потом начались какие-то странные шевеления в городе Красного Феникса. Шпионы доложили Северному Ветру, тот попросил совета у деда, Северного Ворона. Старик не стал брать ответственность на себя, вынес на совет.

— И что?

— Решили не дёргаться. Им для чего-то нужны шпионы вражеской секты.

— Присматривают, наверное. Если их устранить, но потом придётся искать тех, кого пришлют взамен, — выдвинул предположение землянин, слышавший не одну такую безумную версию на Земле.

— Не знаю, но твоя подруга просила не убивать никого.

— Не выйдет, — Алекс тяжело вздохнул. — Он видел мои трансформации и предположил, что ты тоже еретик. А теперь ты подтвердила его теорию, повредив каналы. Да и вообще, разве по легенде мы не на другой стороне гор?

— И что делать? Я дала слово… Остаёшься только ты. Весь такой правильный, — Морозная Ночь ехидно улыбнулась.

— Я⁈ Я не смогу! — в памяти снова всплыл образ бабушки, оттяпывающей топором головы курицам.

— Практики не могут нарушать слово без последствий. Это повредит прогрессу.

— Я ещё ни разу никого не убивал, — Алекс глядел умоляюще, но прятал глаза. Почему-то ему было стыдно в этом признаться именно сейчас, хотя раньше он говорил это с гордостью.

— Зато руки отрывал. А это ничуть не лучше, — припомнила госпожа случай в столице.

— Это была случайность. Специально я бы не стал!

— Придётся!

Перерезать глотку врагу Алекс не смог. Вот испытать на нём обновлённые когти — легко. Не дрогнул ни один мускул и никакого сопротивления в душе не встрепенулось. Потыкал, пучащего глаза от ужаса лысого практика в разные места и убедился, что каналы рвутся на порядок легче, но вот никакой ядовитости не появилось. В принципе, ожидаемо, ведь не все свойства какадыла передались с его кристаллом. Рогов не выросло, зубов тоже. Почему бы с Мышами не быть так же?

— Давай, соплежуй! — ругалась Морозная Ночь, а рука Алекса, сжимающая меч, дрожала, но не могла сделать даже лёгкого движения. Впрочем, много усилий не надо. Летающий меч — это не просто средство для полёта. Его острота феноменальна, когда он наполнен энергией. Взять хотя бы втыкание его в скалу — какой бы острый не был предмет, он не произведёт такого эффекта без волшебства. Лезвие имеет толщину, и даже если оно будет резать материал как масло, то лезвие просто напросто зажмёт с боков — камень же не эластичный. А пока в нём ещё оставалась энергия, влитая при полёте, он мог проникнуть в камень. Волшебным образом. Кстати, вынуть его не получалось, пока опять не подал импульс силы.

— Ты о чём думаешь! Режь! — Алекс вздрогнул и слегка шаркнул по горлу. Совсем неглубокая ранка, даже кровь не сильно потекла. Это никак не повлияло на решимость: ни положительно, ни отрицательно. Как не помогло и накручивание себя, вспоминая пытки. Классический метод обесчеловечивания тоже не помог. Каждого военного, по идее, как-то должны накачивать, прежде чем он сможет убивать врагов. Есть статистика по Второй Мировой: многие специально мазали поначалу, несмотря на все голоса разума.

Алексу помог сам пленник. Похоже, дрожащий у горла клинок его раздражал, и он, осознающий неизбежность и устав от ожидания конца, сам кинулся на лезвие, мотнув головой. Даже сопротивления никакого не почувствовалось. Голова покатилась по камням, с глухим звуком, как пустая коробка.

И ничего! Никакой паники, раскаяния. В фильмах часто показывают, как праведных героев тошнит после убийства, но, видимо, что-то сломалось у бывшего землянина. Он не такой. Даже, вроде в животе заурчало от голода, не то что тошнота. Алексу почему-то подумалось, что это практика убивает человечность, заставляет не ценить чужие жизни.

Разум всё ещё помнил, что убивать — это порочно, но никакого эмоционального подкрепления эта мысль не получила. А без этого… Разум нуждается в противоборстве с эмоциями, без них нельзя чувствовать себя полноценным. Эта неправильная лёгкость настораживала. Стало понятно, что уже давно разум абсолютно трезв, просто упоённый скоростью мышления и идеальной памятью он не был способен к самодиагностике. И только на фоне жёсткого стресса стало понятно, что не хватает кусочка личности, без которой человек не может называться человеком. Рациональное и эмоциональное, божественное и животное, замутнённое и чистое, путанное и прямое: человек это борьба противоположностей. А теперь получается, что открытие чакр убивает человечность? Божественное победило животное?

Как относиться к этому Алекс не понимал. Просто не готов был думать о таком, считая, что до этого момента ещё годы, если не столетия. Прислушался к себе и почувствовал, что это так и есть. Просто зверь внутри спит. Сытый и довольный. Ведь это была славная битва с сильным соперником. Враг повержен, а это повод не для печали, а для спокойствия. Как легко перепутать причину симптомов!

— Не скажу, что молодец, — со скепсисом произнесла Морозная Ночь. Катящаяся голова остановилась, и стал заметен презрительный взгляд. Совпадение или волшебство, но он оказался направленным прямо на того, кто держал меч, о который порезался практик. — Его звали Малый Пик. Может, тебе будет интересно имя первого по-настоящему поверженного тобой врага.

— Малый Пик? — вот тут Алексу поплохело. — Как-то подозрительно похоже на название их секты.

— Кто обидел моего сына? — в воздухе материализовалось огромное лицо, окружённое тёмными тучами, похожими на дым. — Я запомнил тебя!

Видение длилось считанные мгновения, и Алексу даже показалось, что это просто галлюцинация от нервов.

— Это был глава секты Малой Печати? Похоже, ты умеешь говорить глупости, которые сбываются, — женщина развеяла