Квартирный вопрос - Джейн Уэнхем-Джонс

У нее текло из носа. Блестящая струйка сбегала по переносице в открытый рот. Она продолжала плакать, но уже не так горько и безутешно, раскачиваясь взад и вперед, порой она останавливаясь, чтобы судорожно вздохнуть, а через некоторое время совсем успокоилась. Шмыгая носом, она молча смотрела на меня.

У нее была серая кожа. Но больше всего меня потрясли ее волосы. С корней до кончиков – словно в прогорклом масле. Мама навсегда запомнила безжизненное выражение ее лица. А мне врезались в память эти волосы.

– Тебе надо помыть голову, – сказала я. После того как Джульетта рассталась с Сидом, она стала страшной чистюлей и очень часто принимала ванну и душ. Когда бы я ни приехала к ней, у нее всегда было полотенце на голове. Я посмотрела на мать.

– Джульетте нужно помыть голову.

– Я поговорю об этом с медсестрой, – рассеянно сказала она, раскладывая в шкафчике Джульетты вещи, которые мы ей привезли.

– Я виделась с доктором, – сказала Джульетта.

Мама сразу же выпрямилась и, подойдя к кровати, присела рядом с Джульеттой.

– И что он сказал?

– Не он, а она, – медленно произнесла сестра. – Она сказала, что я должна кушать.

– Очень хорошо, – ободряющим тоном промолвила мама. – А что еще сказала доктор?

– А еще она собирается позвонить папе и рассказать о моем самочувствии.

– О!

Джульетта слабо улыбнулась.

– Мне прописали новые таблетки, – похвасталась она. – Доктор говорит, что у меня психическое расстройство.

Я не могу выразить словами то, что я ощущала в тот момент, глядя на нее. Я испытывала горечь огромной потери, чувство вины, ужас и сострадание. В той женщине, которая сидела сейчас напротив меня на кровати, я не могла признать свою сестру Джульетту. Это была всего лишь ее оболочка.

Ее глаза расширились и снова наполнились слезами.

– Мне страшно, – прошептала она и облизала кончиком языка сухие потрескавшиеся губы. – Мне кажется, – продолжала она порывистым шепотом, – что когда ты сядешь в машину, – ее голос задрожал, – она взорвется и ты погибнешь.

– Какая глупость, – заявила я, чувствуя, как меня охватывает тревога, – со мной не может произойти ничего подобного.

Она снова заплакала. Ее отчаяние передалось мне, и у меня задрожали руки. Я чувствовала себя такой беспомощной. Я сжала ее ладонь. Пальцы были совсем холодными…

– Прости, – прошептала она. – Я не знаю… Я совсем растерялась. С детских лет я знала, что Джульетта не такая, как все. Ей в голову всегда приходили забавные идеи, она то плакала, то визжала, то впадала в странные состояния. Такой уж она уродилась, порой она чувствовала себя лучше, порой – хуже. Но главное, что мы привыкли к ее поведению и оно не казалось нам странным. В последнее время мама часто говорила мне, что Джульетта беспокоит ее. Но я не видела причин для волнения. Может, я была слишком эгоцентрична и потому не видела правды, а может, как раз когда я приходила, все было в порядке?

– Мы привыкли к тому, что она такая. Нелегко признаться себе самим…

Прошлой ночью мама пыталась успокоить меня. Но я все равно себя корила.

– Не плачь, – снова сказала я. Но она продолжала всхлипывать, и в этих звуках, как ни странно, было нечто умиротворяющее. Я закрыла глаза, чувствуя, что мои силы на пределе.

– Я схожу за доктором, – коснувшись моего плеча, сказала мама театральным шепотом и вышла из палаты, оставив меня наедине с сестрой.

Джульетта перестала плакать. Взглянув на нее, я подумала, что, если бы у обеих были чистые волосы, посторонний наблюдатель с трудом определил бы, кто из нас посетительница, а кто – больная. Я все еще сжимала в своих ладонях руку Джульетты. На ее хрупкой кисти прощупывалась каждая косточка. Мне хотелось сказать ей что-нибудь такое, что привело бы ее в чувства. Но что и как? Одну часть меня тянуло обнять ее. Но другая моя часть, к стыду своему, не могла преодолеть брезгливого чувства к ее немытой голове.

Сидя за рулем, я старалась сосредоточиться на дороге. Я чувствовала себя разбитой и усталой, а в ушах у меня все еще звенел голос Джульетты, предупреждавший о том, чтобы я остерегалась аварий.

Мама не умолкала ни на секунду.

– Доктор сказала, что это психотическая депрессия, очень серьезное состояние. Расстройство эмоциональной сферы. Я посмотрю в справочниках по психиатрии, что это такое. Доктор говорит, что лекарства помогут Джульетте. Через некоторое время ей станет легче. Доктор назначит патронажную сестру, которая будет посещать Джульетту на дому. Молли знает одну из них, Габриэллу Маркхем, которая курирует психически больных. Я позвоню Молли сразу же, как только приеду домой. Мы уже разговаривали по телефону сегодня утром. Она, конечно, очень обеспокоена… Но меня больше всего тревожит ваш проклятый отец. Могу представить себе, что произойдет, если он вдруг явится в клинику. Я не думаю, что его визит пойдет на пользу Джульетте. После его посещения ей наверняка станет еще хуже.

– Ей и так хуже некуда, мама, – сердито бросила я, нажав на тормоза перед светофором, на котором зажегся красный свет.

* * *

Когда я вошла в гостиную, Гай быстро встал и бросился обнимать меня.

– Тебя искал какой-то тип. Я заявил ему, что ты – моя, и он ушел.

– А как он выглядел?

– Гм… Боюсь, что я не смогу описать его тебе точно. У него были темные волосы.

Может быть, это был Найджел?

– Он был одет в костюм, – продолжал Гай. Нет, не Найджел…

– Он был полным?

– Нет.

Значит, это не Генри.

– А чего он хотел?

– Он оставил тебе письмо. Черт возьми!

Джульетта заставила меня на время забыть о проблемах, связанных с домом, и теперь я с ужасом смотрела на письмо, пришедшее из муниципального совета. От меня требовали полностью реконструировать дом.

Я отказалась от предложения Гая снять стресс с помощью испытанного средства – секса и предпочла собственный способ борьбы с дурным настроением, решив, как всегда, наброситься на Найджела с обвинениями и бранью.

Его мобильный был отключен, а позвонив домой, я услышала голос, записанный на автоответчик.

После звукового сигнала я начала спокойным тоном наговаривать свое сообщение, перечисляя проблемы с банком, жильцами и судебными приставами. Но когда я заговорила о невыполненных обещаниях Найджела, мой голос начал дрожать. Я спросила его, почему он не оплачивает счета, не вносит деньги на мой счет, не пытается получить арендную плату, не выгоняет из квартиры нерадивого квартиросъемщика. Но когда я дошла до новых проблем, до жалоб в санинспекцию – от моего спокойствия не осталось и следа. Теперь мой голос звенел от волнения. В конце концов я сорвалась и начала истерично кричать о том, что совершенно запуталась и нахожусь в полном отчаяние, что моя сестра сошла с ума и я не знаю, как теперь жить дальше. Я разрыдалась прямо в трубку и дала отбой.