Любовь и честь - Рэдклифф

– Но? – мягко спросила Кэмерон, чувствуя внутреннюю борьбу Блэр.

Блэр глубоко вздохнула и повернулась, пристально глядя в глаза Кэмерон. В них были нежность и терпение, которые предлагали ей время для принятия решения. В их глубине она нашла безусловную любовь и все ответы на свои непростые вопросы.

– Никаких «но». На карту поставлена твоя репутация и карьера. Нашим отношениям может помешать негативное освещение в СМИ и давление со стороны высокопоставленных лиц. Я не могу позволить этому случиться.

– Это друг, не так ли?

– Да, – вздохнула Блэр, положив ладонь на грудь Кэмерон, и нежно поглаживая пальцами. – Друг. А ты – моя любовь.

– Блэр, мы сможем найти выход. Я не хочу, чтобы ты преда…

– Кэмерон, – с любовью ответила Блэр, покачав головой, – когда же ты, наконец, поймешь, что значишь для меня больше, чем все остальное в этом мире?

Не дожидаясь ответа Кэм, она вернулась к Фелиции и Маку, которые намеренно не смотрели в их сторону.

– Мак, попытайтесь отследить связь между теми двумя комитетами и именем Джеральд Уоллес.

Брови Мака поднялись от неожиданности, и даже на обычно спокойном лице Фелиции отразилось удивление.

– Сенатор Уоллес?

– Да, – ответила Блэр.

– Сосредоточиться на имени, – прокомментировала Фелиция, вставая и расправляя складки юбки на длинных стройных бедрах. – Возможно, через пару часов у меня для вас кое-то будет.

– Сенатор Уоллес, – повторил Мак. – Уже на протяжении нескольких месяцев ходят слухи, что он собирается выступить в качестве оппонента Вашего отца на предстоящих выборах. Это будет нелицеприятное зрелище.

Кэмерон подошла к Блэр и коснулась ее ладони.

– Будем надеяться, что этого не произойдет. Держите все в тайне. Советуйтесь со Старк и Савард, но не делайте никаких записей. Удалите информацию со всех жестких дисков, только не забудьте сделать одну копию для меня, – распорядилась Кэм.

– Я могу гарантировать безопасность наших данных, – уверенно заявила Фелиция.

– Хорошо. Я буду здесь, когда у вас что-нибудь появится.

Когда агенты ушли, Кэмерон повернулась к Блэр:

– Теперь ты можешь рассказать мне, что происходит?

Блэр тяжело опустилась на диван и протянула руку Кэмерон, приглашая ее присоединиться. Когда они обе уселись и посмотрели друг на друга, Блэр спокойно сказала:

– Джеральд Уоллес – отец Эй Джей.

– Ага, и как ты вывела эту взаимосвязь?

– Пэтти и Эй Джей были соседками по комнате в Амхерсте. Она задействовала мужа Пэтти, потому что его можно было бы удержать от дальнейшего раскручивания этой истории, если бы Эй Джей попросила. Тогда как любой другой репортер непременно продолжил бы копать дальше.

– Все совпадает, – размышляла Кэмерон. – Это объясняет и то, почему СМИ проявили к тебе такой скромный интерес, несмотря на ту фотографию. У них просто нет никакой информации, чтобы продолжать тебя преследовать. – Она поморщилась. – Несомненно, они по-прежнему хотят раздуть эту историю.

– Это также объясняет, почему Эй Джей не позвонила мне. Только так она могла предупредить меня, не предавая своего отца. Сомневаюсь, что она полагала, что мы сможем раскрыть его замысел.

– Боже, если Министерство юстиции, ФБР и Уоллес объединили свои усилия в тайном расследовании, затрагивающем серьезных политических деятелей в Вашингтоне, включая президента, это может привести к грандиозному скандалу.

– И если вскроется тот факт, что Эй Джей предупредила меня, она потеряет работу. – Блэр крепче сжала руку Кэмерон. – Кэм, я очень не хочу, чтобы это произошло. Она пыталась помочь мне. Представляю себе, как трудно ей было передать мне информацию, подвергающую опасности карьеру ее отца. Я не могу повернуться к ней спиной и тем самым уничтожить ее.

– Тогда лучше нам ничего не предпринимать, – покорно сказала Кэмерон. – Я смогу пережить расследование.

– А если карты лягут против тебя? – возразила Блэр. – Ты знаешь, и я знаю, и все, кто участвовал в операции, знают, что твои действия и приказы по поимке Ухажера были полностью обоснованными. Но если Дойл приложит усилия, неизвестно, каким будет результат. Мы не можем так рисковать.

– Если это так можно будет избежать публичного скандала, который может зайти дальше, чем мы представляем, то я готова рискнуть. – Кэмерон провела рукой по лицу Блэр. – Я несу ответственность перед агентством, перед системой. Я не хочу начинать публичное разбирательство из-за своей личной выгоды. Я согласна пойти на риск.

– А я – нет, – тихо сказала Блэр, подняв руку и пропуская пальцы сквозь волосы Кэмерон. – Не тогда, когда это касается тебя. Кроме того, это не совсем обычное расследование. Одному Богу известно, как они собираются использовать информацию о тебе и эскорте. Они могут попытаться связать с этим и меня.

– Если у меня будут неоспоримые факты, то завтра, перед началом заседания комиссии по расследованию, я подойду к Карлайлу, – сказала Кэмерон, рассуждая вслух. – Не исключено, что с такой информацией он сможет остановить разбирательство, прежде чем оно станет зарегистрированным фактом. Правда, я пока не уверена, что нам делать с остальной информацией.

– Знаешь, у меня есть парочка мыслей…

– Как думаешь, у меня есть шанс уговорить тебя держаться от этого в стороне, а?

Блэр ласково улыбнулась и поцеловала ее.

– Ни единого.

Кровать Блэр стояла перед панорамными окнами от пола до потолка, и все что Кэмерон могла видеть с верхнего этажа – лишь луна и изломанные тени зданий. Блэр лежала, положив голову на плечо возлюбленной, ее рука и нога были перекинуты через Кэм. Прижавшись щекой к мягким шелковистым волосам спящей Блэр, Кэмерон глубоко вдохнула, вбирая в себя ее запах, и провела рукой по изгибу ее бедра, вслушиваясь в равномерное тихое дыхание.

Они любили друг друга неистово и торопливо; не потому, что у них не было времени, а из-за ненасытного желания. Их поцелуи были жадными, руки неумолимыми, а тела сгорали от страсти. Достигнув оргазма, наравне с насыщением они все еще чувствовали голод.

Лежа рядом с Блэр, Кэм ясно понимала, что это один из тех редких случаев, когда целая ночь принадлежала им двоим. И сейчас Кэмерон вела борьбу с мучительной тоской, зная, что возможно пройдет немало времени, прежде чем она снова сможет держать ее в своих объятиях. Несмотря на надежду, что ее коллеги и друзья успеют найти серьезное доказательство, которое она использует в качестве козыря во время разговора с Карлайлом, Кэм отчаялась думать, что сможет остановить каток, который уже пришел в движение.

Думая о Дойле, о его глубоко затаенной ненависти к ней из-за отношений, которые давно умерли, и о ревности к женщине, покинувшей его задолго до своей смерти, Кэм изо всех сил пыталась удержать сожаления и чувство вины за смерть Джанет глубоко внутри. Она знала, что Блэр права, что это не было ее виной и тем более ответственностью, но она по-прежнему не могла перестать вспоминать разочарование, мерцавшее в глазах Джанет прямо перед тем, как она отошла в мир иной. Теперь же Кэм грозила опасность потерять другую женщину. Женщину, без которой она не могла жить. И в этот миг Кэм почувствовала, как стена, возведенная внутри, начала рушиться.