Грация и Фурия - Трейси Бэнгхарт

– Да, вас уже будет не остановить, – эхом подхватил Вал.

Она с удивлением взглянула на него.

– Так ты согласен со мной?

Он встретился с ней взглядом.

– Уверен, что женщины в этой тюрьме, в этой стране… в один прекрасный день восстанут. Мой отец говорил, что гнет правителей не может быть вечным. Рано или поздно он окажется столь тяжелым, что терпеть его не останется сил. Будет борьба и будет кровь, но люди избавятся от гнета. И мой отец был не единственный, кто верил в это, кто пытался изменить положение вещей в нашей стране.

Серине невольно вспомнилась Номи – она всегда стремилась сопротивляться диктату, подчинявшему себе жизни граждан.

Она набрала в грудь побольше воздуха и сообщила:

– Моя сестра умеет читать.

Никогда прежде она не говорила этого вслух. Вал придвинулся к ней.

– Когда мы были совсем юными, Номи уговорила брата, и тот научил ее чтению. Свои занятия они скрывали ото всех, включая родителей. Но я, конечно, знала. Номи частенько читала мне. Брат с сестрой хотели научить и меня, но я отказалась. – Серина сглотнула, вспоминая счастливое время, когда они были вместе и делились секретами. – Теперь жалею об этом.

– Но почему ты не захотела? – Вал подкинул в костерок еще одну веточку.

– Тогда меня готовили в Грации… Времени ни на что иное не оставалось, и еще… Еще я боялась. К тому же умение читать стало бы недостатком для Грации Верховного Правителя.

Серина, опустив взгляд, оглядела кожу на руках – огрубевшую, загоревшую, всю в царапинах.

– Я видел сопроводительные бумаги на тебя, – сообщил Вал. – Там сказано, что тебя поймали за чтением, а ты говоришь, что не умеешь. Как же так получилось, что тебя наказали за то, чего ты не умеешь?

– Произошла ошибка. У Номи была книга… – Серина на долю секунды замялась, не желая признаваться, что ту злополучную книгу сестра украла, но продолжила: – Книга, которую мы любили еще детьми. Я держала ее и произносила по памяти написанную там историю, и тут в нашу комнату вошла Главная Грация. Она решила, что я читаю, а дальше все произошло так быстро, так глупо… В общем, я оказалась здесь.

Серина никому не рассказывала об этом, даже Якане. А Оракл никогда и не спрашивала, почему та оказалась на Гибельной Горе.

По щекам Серины потекли слезы.

– Я даже не знаю, уберегла ли я своим молчанием сестру. Да и вообще, все получилось хуже некуда. Я оставила ее во дворце одну с Верховным Правителем и его сыном… Не исключено, что ей уготована судьба еще хуже моей.

Вал погладил ее по спине. Она прильнула к нему, и он обнял ее. Серина положила голову ему на грудь и заплакала. Вал легонько похлопывал ее по плечам, словно баюкая ребенка. Перед ее мысленным взором один за другим пронеслись кошмары, пережитые ею в течение последних недель, слишком ужасные, чтобы быть реальностью.

Постепенно она успокоилась. Но тело ее ломило, голова по-прежнему болела.

Небо снаружи окрасилось лучами зари.

«Как странно, – подумала Серина, – что ностальгия для меня болезненней, чем рана от пули».

Номи

МАРИС И НОМИ ПРОГУЛИВАЛИСЬ по саду возле палаццо. Накануне торжества девушки волновались, и Инес отправила их развеяться.

– Не верится, что завтра – день рождения Наследника, – произнесла Марис. – Надеюсь, Кассия наконец-то получит желаемое.

Номи мысленно с ней согласилась. Завтра все решится: либо Аса станет новым Наследником, либо она окажется всецело во власти его брата, а судьба Серины и вовсе повиснет на волоске.

В сотый раз девушка твердила себе, что их план непременно сработает. Ей хотелось вновь увидеться с Асой, но тот сегодня был в Беллакве. Возможно, даже разговаривал с Рензо прямо сейчас.

И еще Номи с нетерпением ждала вызова к Малахии.

А что, если он не вызовет ее сегодня, несмотря на полную уверенность Асы? Но даже если это и произойдет, удастся ли ей подкинуть письмо? А вдруг нет? Тогда весь план окажется под угрозой, поскольку без письма никаких иных доказательств причастности Малахии к заговору не найдется. Мало того, начнутся активные поиски других подозреваемых, и тогда уж всерьез примутся за Рензо!

У Номи защемило сердце.

– Вот увидишь, со временем все более-менее уладится. – Марис по-своему истолковала встревоженный взгляд Номи. – Год за годом Наследник будет обзаводиться все большим количеством Граций, а на нас, первых, у него будет оставаться все меньше времени. Значит, появится хоть какая-никакая, а все же свобода.

Марис несла свою печаль с безропотностью каторжника, примирившегося со своими кандалами. Судя по ее рассказам, в произошедшем она винила только себя, а неизвестность того, что же случилось с Хелен, и вовсе съедала ее.

Номи взяла Марис за руку.

– Уверена, однажды мы начнем жить, а не просто выживать. – Вот для чего она шла на такой риск. Несправедливо, что Серина – в заточении… Как, впрочем, несправедлива участь и всех остальных. – Мы все люди, Марис, – сказала она дрожащим голосом. – Однажды все изменится. Я это точно знаю.

Марис легонько похлопала Номи по руке.

– Я подобные фантазии давным-давно себе запретила. Отец безжалостно наказывал меня за них, и делал он это мастерски. – Тут взгляд ее стал жестче, она всмотрелась в лицо Номи, будто оценивая степень ее решимости. – Ты ведь фантазируешь, милая, не более?

– Ну конечно! – Номи поспешно отвернулась. – Это я так, не всерьез.

Марис силой остановила Номи.

– А ну-ка, признавайся, что замыслила!

– Ничего, – буркнула та, но лицо немедленно ее выдало, поскольку скрывать свои чувства, в отличие от Серины, она не умела.

– Здесь никому нельзя доверять, – мягко предостерегла ее Марис. – Все Грации – ужасные сплетницы… А еще здесь повсюду доносчики, все обо всем знают, а чего не знают, так додумывают. Раскрой глаза, Номи.

– Но ведь мы достойны лучшего, – зашептала Номи. – Мы заслуживаем свободы!

Марис пристально посмотрела на Номи, и в ее взгляде затеплилась совсем было угасшая надежда. Она тряхнула головой, словно отгоняя сон.

– Будь осторожна, умоляю!

– Будь осторожна с чем? – ворвался в их беседу чей-то громкий и наглый голос.

Номи вздрогнула, и лицо ее приобрело откровенно виноватое выражение. Она обернулась. К ним приближалась Кассия.

Многое ли из сказанного достигло ее ушей?

Кассия откинула за плечо прядь своих платиновых волос и вскинув брови вновь спросила:

– Так с чем следует быть осторожной?

Первой в себя пришла Марис и, облизнув губы, промолвила: