Клинки Порубежья. Книга 2. Мести не будет - Владислав Русанов

— Как это «при чем»? Того-этого... такой набег был. Очеретню пожгли, Дерикучки пожгли, едва до Кудельни не добрались... того-этого... Порубежников погибло уйма! А простого люду и не считал никто... того-этого... Если бы пан Адась не ударил всей силой на гаутов...

— Тю! Лекса! Погоди. Я ж не про то толкую. Волки-то не из-за войны расплодились!

— Как же не из-за войны? А из-за чего тогда? Того-этого...

— Из-за мора. Ведь твои от черной хвори померли?

— От нее... того-этого...

— Ну, так значит, волков много стало из-за того, что люди умирали.

— Ясное дело! Как же им не радоваться, не плодиться... того-этого... когда трупы пообочь дорог валяются неприбранные... того-этого...

— Значит, согласен, что не предчувствуют волки войну?

— Как это? Почему... того-этого... не предчувствуют? Я ж тебе по-лужичански толкую... того-этого... Чай, не на угорской белькотне... Перед той зимой, когда последний раз гауты... того-этого... Стрыпу переходили, волков развелось тьма-тьмущая... того-этого...

Пан Юржик упал лицом в гриву коня. Плечи его затряслись, словно от вырвавшихся наружу рыданий. Ендрек, переваривая последние слова Лексы, не сразу сообразил, что пан Бутля не плачет, а хохочет. Хохочет до истерики, искренне и неудержимо, но, вместе с тем, старается не обидеть и великана, с которым успел за время путешествия подружиться больше, чем с кем-либо иным.

Лодзейко укоризненно покачал головой, поджал губы, словно намереваясь сказать: ну и сумасшедшие вы все «курощупы» бело-голубые. Один морозит такое, что на голову не налезет, другой корчится, нюхая конский пот, едва не закусывая гриву зубами. Третий, тоже мне ученый малый выискался, вздумал деревенщину вразумлять. Разве с быдлом так можно? Будь он кметь, будь вольный землепашец, а понимает только батоги и зуботычины. А если ты не вышел рылом, чтоб кулаком или плетью смердов вразумлять, сиди и не трепыхайся. Все равно без толку.

— Эй, односумы, по-по-погодите! — вдруг повысил немного голос пан Шпара. — М-м-мне кажется, не спроста они в ро-о-още мечутся.

— Точно! — прищурился, вглядываясь, Лекса. — Того-этого... охотятся!

Ендрек сам пригляделся и увидел, что волки бегают не беспорядочно, как бывает, когда стая просто отдыхает или во время свадеб. Бывалые люди рассказывали много леденящих душу историй о встрече людей с волчьими свадьбами. То лихой шляхтич в волчицу из самострела попал, а потом клочки от него самого по буеракам собирали-собирали, да так и не собрали. То просто стая зверей из двадцати за санями увязалась. Очумевшие кони, покрытые мылом и изморозью, ворвались в ближайший застянок, а о судьбе их хозяев так никто ничего и не прознал. Впрочем, волчьей свадьбой нынешнее сборище не может быть еще и по той причине, что на дворе-то подзимник, а волчицы текут в конце зазимца или начале сокавика, в самый раз перед пахотой, когда снег таять начинает, идет проплешинами, а на пригретых солнечными лучами склонах появляются пролески — в Малых Лужичанах их называют подснежниками.

Здесь же хищники кружили подле стоящей особняком кривоватой березы. Верхушка ее была некогда сломана — скорее всего бурей, — и теперь узловатые ветви тянулись в стороны, почти не загибаясь вверх, полого над землей. Волки прыгали, клацали зубами, стараясь дотянуться хотя бы до нижней из них.

— Никак ребятенок сидит... того-этого...

— Уж н-н-не суслик, т-точно!

Медикус уже и сам разглядел, что на нижней ветке кто-то сидит, обхватив руками и ногами (именно руками и ногами, а не, скажем, лапами) ствол березы. Овчинный кожушок, босые пятки. Росту маленького, если сравнивать с волком. Похоже, и вправду ребенок, лет десяти — двенадцати. А на белой, гладкой коре ясно выделялось размазанное красное пятно.

— Да он же ранен! — воскликнул Ендрек и, не дожидаясь распоряжений Меченого, полез за арбалетом.

— В-верно! А ну-ка, односумы, разом! — Пан Войцек взвел арбалет, пристроил один бельт в желобке, второй зажал в зубах.

— Мой с рыжим пятном! — весело проговорил пан Юржик, тщательно прицеливаясь.

— А мой... того-этого... вон тот, слева, лобастый...

Ендрек прицелился в светлого зверя с располосованным надвое ухом. Видно, драчун изрядный. Такие и охотниками бывают лучшими. Не он ли зацепил клыками несчастного беглеца?

Четыре бельта сорвались почти одновременно. Три нашли цель.

Матерый волчина с рыжим пятном на горле корчился в снегу. Бельт пана Бутли угодил точнехонько в середину пятна. Лобастый хищник кружился волчком, пытаясь зубами вырвать засевшую в боку стрелу. Пан Войцек попал волку прямо под левую лопатку, уложив насмерть. Медикус позорно промахнулся.

— Перезаряжаем, бегом! — Хорошее настроение возвращалось к пану Юржику прямо на глазах.

Ендрек промахнулся и второй раз. Волка с разодранным ухом свалила чужая стрела. Возможно, пана Войцека.

Звери, не разобравшие после первого залпа, откуда приходит бесшумная смерть, наконец увидели людей. Коротко рыкнул светло-светло-серый волк, здоровенный, хоть верхом садись, наверное, вожак. Стая стремительно кинулась наутек, скрываясь между стволами, исчерканными черными метками. Но, вопреки ожиданиям, не убежали совсем. Остановились в половине прицельного выстрела из арбалета. Некоторые волки легли на брюхо, пристроив морды на вытянутые лапы, некоторые стоя выглядывали из-за деревьев. Хоть так, хоть так, попробуй попади...

— Поскакали! — крикнул студиозус, ударяя пятками коня.

В галоп серый не перешел, но рыси прибавил.

— Ч-ч-что-то не так с волками... — Вороной пана Войцека легко нагнал Ендрекова коня.

— Что именно?

— О-о-обычно звери убегают от человека, — пояснил Меченый.

— Неправильные какие-то... того-этого... — подтвердил Лекса.

— Может, и неправильные, но за горло схватят — мало не покажется, — хмыкнул пан Бутля.

Пономарь лишь горестно вздыхал, трясясь в хвосте. Он обеими руками вцепился в луку, даже не пытаясь остановить или хотя бы чуть-чуть сдержать мышастого. Знал, натягивай повод, не натягивай, а его конь будет держаться остальных. Вперед не вырвется, но и не отстанет. Так он привык бежать всегда, будучи вьючным.

Под березой Ендрек и пан Шпара оказались одновременно. Задрали головы:

— Эй, малыш!.. — выкрикнул студиозус заранее заготовленные слова и замер с раскрытым ртом.

— В-в-в-вот те на! — поразился Войцек.

Вцепившись всеми четырьмя конечностями в перекошенный ствол, на дереве сидел маленький лесовик.

Самый настоящий лесовик, которых много по лесам вдоль Луги, Здвижа и Елуча водится. Некоторые считают лесовиков нечистью. Особенно церковники Руттердаха и Зейцльберга. В этих северных княжествах долгое время охотник или лесник, доставивший в местный приход голову лесовика, мог рассчитывать на особое «епископское» вознаграждение. Пять серебряных руттердахских талеров — деньги немалые. Можно корову купить. Вот и старались людишки, как могли. И ловчие ямы, и силки, и стрела из засады — все шло в ход ради заработка. В Прилужанах к лесовикам относились без особой любви, но с уважением. Если встречали на лесной тропе, то дорогу уступали. Если к охотничьему костру выходил когда лесовик, откупались краюхой хлеба или бутылью горелки. Причем последняя часто помогала гораздо больше. Ближе к Заливанщину даже поговорка ходила — прилип, как леший к горелке.