Леонардо да Винчи. О науке и искусстве - Габриэль Сеайль

II. Плавание и летание. – Приборы для пребывания под водой, для хождения под водой. – Летательная машина. – Парашют; идея монгольфьера. – Птица представляет собой настоящий образец для летательной машины. – Последняя должна только воспроизводить органы птиц, приспособляя их к человеческому телу.

III. Изобрел ли Леонардо все те машины, рисунки которых он нам оставил. – Гений изобретателя: соединение аналитического ума с синтетическим.

Ни один человек не обладает всецело всеми свойствами, совокупность которых дает представление о совершенном человеке. Леонардо да Винчи только потому удивительный человек, что он был совершенным человеком. Образ ведет его к мысли, деятельность – к знанию, знание приводит его опять к действию, мысль – к чувству и образу. Как художник, он переходит от предмета к видящему его глазу, к видоизменяющей его перспективе, к освещающему его свету, а от света – к звездам; как ученый, он переходит от движения волн к волнистым линиям, встречающимся в красивом лице и в локонах развевающихся волос. Все связывается, взаимно поддерживается, объединяется в живой гармонии этого великого ума, в котором вещи анализируются только для отыскивания их скрытых отношений, а элементы разлагаются только для образования из них новых форм. Но не станем приписывать Леонардо наше пошлое дилетантство. Не всякий может быть дилетантом; для этого нужно обладать немощностью, чуждой гению. Не ограничиваются анализом умышленно, отказываясь от открытий и изобретений; в своей духовной скудости утешают себя, чем могут. Кто в изобилии владеет истинами, тот может ли их таить в себе? Я в этом сомневаюсь; их благотворное влияние обнаружится помимо воли. Нет радости, равной торжествующей и победоносной радости, чувствуемой творцом изобретения, которым он обязан только самому себе, а делится со всеми. Что знание – сила, это было для Леонардо не только формулой: сама его жизнь выражала это. Он не оставил бесплодных идей: всякая мысль становится в нем силой и действует.

Я не остановлюсь здесь на «Трактате о живописи», который указывает нам, как художник переходит от практики искусства к теоретическим истинам, исправляющим неточности необдуманной техники. Из всего, даже из чистой математики, извлекает он какие-нибудь применения. Он старается измерить ширину рек, расстояние поверхности земли от ее центра, высоту солнца или звезды; для этого он чертит подобные треугольники, где подлежащая измерению длина составляет четвертый член пропорции, другие три члена которой известны[89]. Но «механика есть рай математических наук, потому что с ее помощью пожинаешь плоды математики (all frutto mathematico)». Леонардо да Винчи не довольствуется общим обещанием «сделать нас повелителями и обладателями природы»[90]. Он, не медля, берется за работу. Его рукописи наполнены чертежами машин. Становишься в тупик перед его быстрой изобретательностью, перед этой беспрерывной, всеохватывающей работой. Самые скромные людские потребности обращают на себя его внимание, и в то же время нет такого смелого проекта, к которому он остался бы равнодушным. Он устроил механический вертел, а всю свою жизнь мечтал о том, чтобы поднять человека в воздушные пространства. Под различными формами задача остается всегда та же: видоизменить принцип рычага, найти точку опоры, приложить к ней силу и с помощью искусной системы колес вызвать действие, соответствующее цели, которую желают осуществить.

Он изучает воду, законы распространения воды на ее поверхности, образование морских волн, водовороты и омуты; каждое наблюдение служит ему исходной точкой для полезного изобретения[91]. Вода подняла горы, прорыла долины, избороздила поверхность земли; управляя ею, нужно пользоваться ее силой. Я говорил о его великих канализационных работах. Для прорытия каналов он изобретает машину, снабженную двумя журавцами, которые поднимают вырытую землю и сваливают ее на берег. Чтобы очищать их дно, он построил землечерпательную машину; для защиты их берегов он проектирует набережные. Различный уровень воды служит сильным препятствием для судоходства; он придумывает систему плотин со шлюзами, которую теперь еще применяют на Сене и Марне (выше Сен-Клу). Вода своим течением приносит ил, который она осаждает, – «она главный перевозчик природы». Если воды, спадающие с высоких холмов, будут разделены и распределены по каналам, «то они понесут черную землю в болотистые долины, сделают их плодородными и оздоровят окрестные места». Машина с очень простым применением принципа сифона «осушить пруды, прилегавшие к морю». Задержанная, стоячая вода убывает; бурно устремляясь во время внезапной прибыли, она опустошает и разрушает; необходимо то ускорять, то замедлять ее течение. Она есть двигательная сила, которую нужно уметь направлять. С помощью науки стихии, как животные, поступят на службу к человеку. Леонардо, по словам Ломаццо, написал сочинение о мельницах. Он пользовался различным уровнем воды в каналах со шлюзами, чтобы получать и утилизировать силу, которую дает падение воды. Его рукописи наполнены различно расположенными водяными колесами: в одних вода ударяет в их верхнюю часть, в других – в среднюю, в третьих – в нижнюю; одно, горизонтальное, представляет собой круг со множеством лопаток, расположенных лучеобразно вокруг цилиндра и образующих коробки, куда вода проводится трубой, согнутой под прямым углом: это как бы первая идея о турбине Фурнерона. В другом месте встречаются остроумной формы лопасти, дающие возможность избегнуть противодействия воды, когда колесо поднимается[92].