Обречённый на Бесконечность - Михаил Коковин

Тюрьма из… Кр-х-а! — Норн пытался активировать своё заклинание из посоха, но было слишком поздно.

Изначально я пришёл сюда только ради победы, но сейчас… Разве моя цель не потеряла смысл? Так я думал, когда меня прозвали предателем. Однако, несмотря на все те переживания, это всего лишь новый жизненный опыт, ведь так?.. Кто-то приходит, кто-то уходит, остаёшься лишь ты, и тебе решать куда идти дальше.

И я решил, что мне, наконец-то, достался шанс выбирать самому.

Норн, мой противник, скорее всего ожидал такого исхода. Спустя секунду после начала поединка моя рукоять клинка уже достигла его лба, а после экзаменатор объявил о победе. Против ангелов, специализирующихся исключительно на дальнобойных заклинаниях, скорость являлась почти единственным верным решением.

И так прошло уже три боя… Совпадение или случайность, но пока все идет слишком легко, и мне это только в радость. Думаю, члены «вип-ложи» тоже уже заметили это — такие противники, как Норн, недостойны того, чтобы я показывал им всю силу.

— Невероятно! Он снова это сделал! Норн лежит без сознания, а Люцифер продвигается дальше, в четвертьфинал!

Я взглянул на свой клинок, убрал его в пустотный ящик и под аплодисменты ушёл в зал ожидания. Мои родители рады, это видно по их лицам, особенно отец. Раньше он только и говорил, что хочет сделать из меня образцового воина, и видимо сейчас я оправдываю его ожидания. Только вот почему-то меня радость обошла стороной. Слишком тяжело на душе.

Идя по темному коридору, эхом раздавались мои шаги. И, словно ожидая этого момента, я улыбнулся стоящему в полумраке ангелу.

— Ух ты! Комментатор опять кричит о твоей победе! А я даже и не удивлен… Ни капли! — в переходе между ареной и залом ожидания стоял мой друг. Видимо единственный ангел, который не бросит меня, не считая моих родителей.

— Ты же обещал не смотреть за моими поединками… С чего вдруг решил?

— Так, а ты и не использовал ни одну свою технику! Такие противники как Норн, не стоят твоего внимания, да? — Азазель подошёл ближе и начал рассматривать меня с интересом…

— Ты прав.

Я уже решил пройти мимо него, в зал, ведь мне сейчас было не до разговоров, хотелось побыть одному, но меня остановили.

— Постой… Ты стал очень странным. Это из-за того, что произошло с Арианой?

Чего вдруг? Тебе то какое дело… Я хочу, чтобы это побыстрее закончилось. Чтобы я наконец-то смог доказать себе, что весь этот фарс был не просто игрой, что я не зря потратил столько времени на изучение ненужных мне вещей вроде магии, что Ариана — обычный прохожий, как и многие, кто повстречался мне в жизни…

Тем более, это правда не твое дело. Ты тоже вступил на нелегкий путь, хоть я и не знаю всех причин, но видно, как ты сильно к этому стремишься. Азазель за столь короткий срок смог стать настолько сильным, что его гениальность теперь признают все. Все финалисты то и дело шепчутся между собой о нём… Хотя и со мной работает точно также.

— Не хочу об этом разговаривать, оставь меня одного…

— Нет, постой, я не могу так просто оставить друга в беде, — я уже начал уходить, но меня снова остановили, какого черта…

— Да тебе не понять. Меня считают предателем, но я ничего такого не делал! — на повышенных тонах, я дал волю своим эмоциям, — Пошло всё к черту… Просто оставь меня одного…

— Ты забыл? Ты не единственный кто оставался один на один против «всего мира». Я лишь хочу помочь тебе. Тем более я подслушал ваш разговор после её битвы… — почувствовав, как он взял меня за плечо, я окончательно развернулся.

При виде серьезного лица моего друга воспоминания стали доходить до сознания. Не единственный… А ведь точно, Азазель попадал в ситуацию куда хуже моей…

***

Когда нам с Азазелем исполнилось по семь лет, война закончилась. Отцы вернулись домой и наступило мирное время. Так я думал.

В один день ни отца, ни матери не было дома. Габриэль ещё не родилась, и я остался один в пустом помещении, с запахом, отдающим древесиной. За окном шел водяной марш, который дарил умиротворение и беззаботность, но все равно было очень скучно. Только вот, когда я уже начал ложиться спать, очень сильно постучали во входную дверь и послышался знакомый голос.

— Люций, Люций, открой пожалуйста, прошу! — стук начал все усиливаться и усиливаться.

Я сразу же, словно бешеный побежал из своей комнаты ко входу. Мне, конечно, говорили, что нельзя открывать дверь незнакомцам, тем более ночью, но своего гостя я знал прекрасно. Отворив дверь, ко мне в дом завалился весь запыхавшийся, грязный и мокрый от дождя Азель.

— Эй, что случилось? Азель! — я попытался поднять его с колен, но он просто упал без сознания со словами, что хочет спать.

На следующий день пришла, с ночной смены, мама и она увидела ужасную картину. Азель был достаточно тяжелым, чтобы я смог дотащить его до своей кровати. И я просто решил принести всё белье со своей постели и снять с него верхнюю одежду… На полу перед входом спали два мальчика, один из которых был до кончиков волос мокрый и грязный.

Нас сразу же разбудили, а Азазеля отправили мыться. Мама постирала ему вещи и одела его в мои. И за завтраком, наконец-то, мы решили разобраться с этой ситуацией…

— Азазель, объясни, что произошло… Неужели господин Рен выгнал тебя из дома? Это слишком ужасно… — мама налила горячий чай и подала его Азелю.

— С-спасибо. Нет, всё не так… Я просто решил прогуляться вечером и не нашёл обратной дороги домой, как-то так… — он встал со стула и поклонился, — Извините меня за это, не стоит переживать.

Он явно врал. И я и мама понимали это. Просто один момент, между Маунгардом, тем местом, где он жил, и Хаджимаром примерно десять километров. Маленький мальчик просто не пойдет так далеко гулять.

Да и его нынешнее состояние… это не похоже на Азеля. Всегда такой позитивный и заряженный — ребенок словно с гиперактивностью, а сейчас выглядит как замученный жизнью бродячий пес…

— Да? Не стоит так далеко убегать из дома. Можешь пока пожить у нас, если хочешь, — мама поддержала его. Она понимала, что не стоит сильно давить на него, ведь ему наверняка очень тяжело…

Когда мы позавтракали, а Азель ушел в мою комнату, меня остановили на разговор. Томящее чувство — от него было не избежать, оставалось только поддаться этому. И я не