Лучший день в году - Галина Владимировна Романова

– Я мигом! – выкрикнул Копылов уже на ходу.

Он не стал звонить Светлане. Он еще не разобрался, что может повлечь за собой это ее «понимание». Чем может обернуться. И вообще, это его дело, ставшее почти личным.

Стефания скучающе смотрела в окно, когда он ворвался в ее кабинет. Даже не обернулась, просто ткнула пальцем в папку, лежавшую на столе. Копылов быстро оглядел ее. Неудивительно, что Степке она нравилась. Высокая, стройная, длинные волосы уложены в аккуратную прическу, но все равно как-то так, что пара локонов скользила вдоль скул. Форма сидела на ней так, что Копылов тут же подумал о чулках на ажурном поясе и подвязках под ее тесной юбочкой.

Вот такими женщинами увлекался Степа. И совсем не такой была его жена Светлана. И никогда не станет такой. Ей просто это не нужно. И Копылову в ней это не нужно. Ему очень нравятся ее черные глаза без подводки, нравятся строгие юбки, туфли без каблуков и простые четкие слова. И походка ее нравится, самая обычная, без вальяжного покачивания бедрами, без игривого поворота плеч.

Ему это в ней нравится, Степке – нет. Так какого понимания ей еще нужно?!

– Смотрите, коллега, – Стефания распахнула пухлую папку с документами. – Здесь все! Больше о нем узнать просто невозможно. Больше знает только Всевышний.

Довольная произнесенной речью, Стефания села за свой стол и погрузилась в изучение каких-то документов. Но судя по тому, что страницы она не листала, Копылов подозревал, что девушка просто дремлет, повернувшись к нему спиной.

Он проработал два часа. Но какие это были два часа!! Он читал, рассматривал фотографии, удивлялся откровенным фактам, которые он просмотрел восемь лет назад, ужасался собственной слепоте. И жалел, дико жалел милую красивую женщину, чья жизнь оборвалась в грязном холодном сарае.

– Все! – Копылов сложил стопочкой ксерокопии, которые ему позволила сделать Стефания. – Огромное спасибо! Никогда не забуду! Я ваш вечный должник, Стефания!

– Не вопрос, коллега.

Ее взгляд – взгляд богини, хищницы, самки – ощупал Копылова с головы до ног. Остался недоволен увиденным и утонул в груде бумаг на столе.

Ну, не нравился он таким женщинам. Никогда не нравился. А тех, которым он нравился, ему не удавалось удержать.

– Пока, – помахал рукой Копылов и двинулся к двери.

– Как там Степа? – спросила вдруг Стефания вполне нормальным человеческим голосом, и даже тревога в нем послышалась Копылову.

– Степа нормально. Чудом остался жив. Сегодня вечером еду навещать.

– А мне можно?

– Туда всем можно, кто хочет.

– Спасибо, – она улыбнулась одними губами. – Всего тебе доброго, коллега. Удачи в расследовании.

Удача теперь должна была ему сопутствовать. Не успев доехать до отдела, он тут же начал звонить.

– Да, Вадик, да! На квартиру и в офис, нет дома – ждите! Будет возмущаться его женушка, ее тоже везите. К ней тоже уйма вопросов!

– Да, майор, да, просто личная просьба от меня. Понимаю, не близко! Они нужны мне оба – и дед, и внук. Под мою ответственность! Если они там, вези обоих! Я? Я буду в кабинете ждать всех голубчиков!..

– Товарищ полковник, разрешите обратиться? Копылов! Есть один адрес, где наш уважаемый подозреваемый, причастный к нападению на нашего сотрудника, может быть! Надо бы туда группу захвата послать. Да, необходимо, товарищ полковник! Да очень опасен! Вооружен? Да он ножкой стула роту положит. Да, так серьезно. Спасибо, товарищ полковник!..

На первом этаже перед дежуркой было безлюдно. Часы приема закончились. Задержанных не было, и сержант лениво зевал, щурясь на ненастье за окном.

– Все тихо, Олег? – спросил Копылов, пробегая мимо него.

– Да, тишина.

– Меня никто не спрашивал?

– Ну как же! Там группа лиц, воинственно настроенных, ждет на втором этаже.

– Да ладно!

Копылов опешил. Неужели кто-нибудь с какой-нибудь нелепой жалобой по отказу в возбуждении? Только этого не хватало! Он мигом прокрутил в голове все последние дела. Да возбуждал вроде по всем заявлениям. Некому жаловаться!

– И кто такие? – Он чуть тормознул.

– Все гражданские. Один в наручниках с разбитым фейсом. Видимо, оказал сопротивление.

– Гражданский?

– Да.

– А сопровождает его кто?

– Гражданский!

– Как это?! – не понял Копылов.

– Понятия не имею. Сам и спроси, Александр Иванович, – меланхолично пожал плечами дежурный и снова уставился на заплаканное окно.

Копылов влетел на второй этаж в четыре приема. Два прыжка – один пролет. Еще два второй. Завернул за угол и едва не споткнулся.

Вот это группа!!

По левую сторону коридора стоял тот, на чье задержание он только что отправил группу захвата. Тот самый бывший работник прокуратуры – Сергей Проскурин. Высокий симпатичный блондин в летних тонких штанах, растянутых на коленках, легких кроссовках, черной футболке. Подойдя поближе, Копылов увидел, что блондин угрюм и насторожен и явно контролирует остальных, сидевших справа по коридору на казенной скамье.

Их было четверо.

Геннадий, именно он оказался в наручниках. Он сидел, тупо рассматривая свои запястья и никак не реагируя на окружающих. Лицо его заплыло, нос, кажется, был сломан. Даже приход Копылова его не воодушевил.

Следом – фотограф с бледным трясущимся лицом в несвежей мятой одежде. Он заискивающе оглядывал каждого и трясся всем телом. Рядом с ним – молодая женщина в черном спортивном костюме и открытых танкетках на босу ногу. Она плотно прижалась к боку фотографа и на Копылова посмотрела с такой ненавистью, что стало ясно – она за фотографа в гроб ляжет.

И Иван Митрофанович. Сгорбленный, сильно сдавший с последней их встречи. Кажется, он недавно плакал. Нос сильно распух, глаза покраснели. Почему один? А что внука не притащил?

– Вы все ко мне, господа?

Копылов не знал, как реагировать на Проскурина. Хотя тот официально не был в розыске, но охота на него уже шла. Решил, что вызовет конвой сразу, как окажется в кабинете.

– Прошу, – распахнул он широко дверь. – Занимайте места.

В кабинете все расселись так же. Окольцованный браслетами Гена, фотограф, его женщина, Иван Митрофанович. Проскурин – на противоположной стороне. Наглец уселся за Степкин стол. Копылов незаметно нажал кнопку. Через пару минут тут должны будут появиться конвойные. Пусть будут поблизости. А там посмотрят, кого забирать.

– Мне надо позвонить, – заявил он и дал отбой по всем своим прежним звонкам. – Итак, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

– Что хотите знать? – поднял на него усталый взгляд Проскурин.