Диана Спенсер - Виктория Балашова

* * *

Страсти накалялись. Накануне визита в Южную Корею Диана категорически отказалась сопровождать туда Чарльза: лучшая защита — нападение, и Диана продолжала с упоением играть роль жертвы, хотя уже становилось понятно, что жертв как минимум две. Кое-как Диану уговорили ехать, но во время поездки она даже не делала попытки скрыть свое плохое настроение. Когда Чарльз произносил речь, принцесса закатывала глаза к потолку («как мне все это надоело!») и напускала на себя скучающий вид. За столом на приеме ей великолепно удавалась роль страдалицы: она продолжала закатывать глаза к потолку, не притрагивалась к еде и кривила рот в подобии улыбки, когда к ней обращались.

Пресс-секретарь королевской четы Дики Арбитер считал, что поездка в Южную Корею четко показала всем, что браку Чарльза и Дианы настал конец. «Принц и принцесса олицетворяли собой мрачность и угрюмость, она была бледна и измучена, он — суровый и унылый. Оба были так враждебно настроены, что, казалось, могли убить друг друга одним только взглядом. Репортер спросил, как принц и принцесса справляются со всем этим. Личный секретарь ответил уклончиво: „У всех семей бывают проблемы“. Это была попытка уйти от прямого ответа, но он таким образом дал понять, что слухи, которые мы старались подавить в последние месяцы, имеют под собой почву».

Может возникнуть закономерный вопрос: а зачем вообще было заставлять Диану ехать? Но люди и в обыденной жизни часто считают неловким прибывать в гости без второй половины, если приглашали обоих, тем более заранее. Чарльз и его окружение видели свою святую обязанность в соблюдении протокола. Так принца воспитали, и он иного пути для себя не видел. Чарльз признавал, что раздавлен поведением жены, что она ему больше не друг, и «страшно хотел отменить все мероприятия», но чувство долга перед семьей и перед народом брало верх. У Дианы же понятие долга отсутствовало как таковое. Она предпочитала вести себя, как ее душе угодно. За годы брака Диана привыкла к соблюдению каких-то норм и правил, однако в кризисные моменты она не считала нужным пытаться хотя бы на лице изображать интерес к происходящему. Так было всегда: закатывать глаза к потолку и откровенно скучать Диану отучить было невозможно. В последние годы ситуацию спасала лишь программа мероприятий, составленная «по интересам».

До финала оставался один шаг, и этот шаг Диана сделала решительно, не споткнувшись. 13 ноября она с триумфом «въехала» в Париж. Принцесса бодро сбежала по трапу самолета (даже слишком бодро) и крепко пожала руки встречающим ее лицам. Она была напряженной и выглядела очень по-деловому в элегантном «офисном» костюме. Президент Миттеран сказал, что встретится с Дианой, «если у него будет свободное время», — визит носил неофициальный характер. Начиная с этой поездки, у Чарльза и Дианы будут собственные, отдельные графики мероприятий. Визит в Южную Корею стал последним совместным вояжем пары. Французы тепло приветствовали одинокую принцессу: феминистские настроения сильны в этой стране. Люди считали Диану настоящей героиней, раскрывшей наконец-то грязные тайны королевского двора. Никому и в голову не приходило вникнуть в суть признаний, выплеснувшихся на страницы книги Мортона. Но Диана, продолжавшая отрицать свое участие в написании «своей истинной истории», уже видела, к каким необратимым последствиям привел ее необдуманный поступок. Париж ликовал, а героиня мыльной оперы явно чувствовала себя не в своей тарелке…

* * *

Вернувшись из Франции, Диана продолжала эскалацию конфликта. На 20 ноября была запланирована ежегодная охота в Хайгроуве, на которую приглашался узкий круг друзей Чарльза с детьми. На три дня планировались прогулки, охота, пикники. Но Диана ехать отказалась, заявив, что сыновья тоже не приедут. «Учитывая ту ситуацию, которая сложилась между нами, я не уверена в том, что хочу общаться с вашими друзьями, — писала Диана в письме мужу. — И еще меньше мне хочется, чтобы мальчики общались с вашими друзьями…» Для Чарльза подобное поведение принцессы стало последней каплей. Он никак не мог взять в голову, почему после стольких лет совместной жизни Диана вдруг заупрямилась и начала рушить и так шаткие основы их брака. Поведение принцессы предсказуемо: она всегда не любила друзей принца, и они ей отвечали взаимностью. К тому же некоторые из них покрывали связь Чарльза с Камиллой. Однако ситуация не была такой уж критичной: Диана с удовольствием общалась с друзьями принца во время совместного отдыха и в первые годы семейной жизни спокойно их терпела. Поэтому можно понять удивление и негативную реакцию Чарльза. Воспитанный в жестких рамках дворцового этикета, он до последнего старался сохранить видимость нормальных отношений с женой.

«Я оказался совершенно неприспособленным к чудовищному человеческому интриганству и нечистоплотности», — признавался Чарльз. Вынести груз свалившихся на его голову неприятностей он не смог и 25 ноября решил просить у Дианы развода. Финалом бракоразводного процесса стал 1996 год. А пока Диана превращалась в «полуотстраненного члена королевской семьи». Переговоры шли трудно: как говорили в кулуарах дворца приближенные, «от нее можно ожидать чего угодно». Диана боролась за сохранение официального статуса, но сталкивалась с ожесточенным сопротивлением. Ей не хотели оставлять королевские самолет и поезд, сокращали программу официальных визитов, разрабатывая «облегченный» протокол. Но в итоге принцесса получила практически всё, что хотела. Даже королева посчитала нужным сохранять нейтралитет и не встала однозначно на сторону сына, оставив Диане шанс сохранить ситуацию в пределах хоть какой-то нормы.

9 декабря премьер-министр Джон Мэйджор объявил в палате общин о прекращении отношений между принцем и принцессой Уэльскими. «Восприятие Чарльза публикой не могло быть в тот момент хуже. Все чаще его рисовали как злодея, в то время как Диана, в основном благодаря книге Мортона (она по-прежнему утверждала, что не имеет с ней ничего общего), считалась жертвой». Объявление премьер-министра звучало следующим образом: «Из Букингемского дворца с прискорбием сообщают, что принц и принцесса Уэльские решили расстаться. Их королевские высочества не собираются разводиться, и их конституционное положение не изменится (этот пассаж в основном касался отвоеванного Дианой для себя статуса. — В. Б.). Решение было принято по взаимному согласию. Они будут принимать полное участие в воспитании детей. Их королевские высочества продолжат совместно в полном объеме исполнять все свои публичные обязательства, а также посещать семейные и национальные праздники».

Парламентарии пребывали в состоянии шока: ведь теоретически при таком раскладе у Дианы оставался шанс стать королевой! Она будет жить отдельно от мужа, правда, выполнять ненавистные ей обязанности на официальных мероприятиях, но по большому счету положение Дианы можно даже было назвать завидным: практически полная свобода при минимальных ограничениях. А если Чарльз станет королем, то она автоматически станет королевой-супругой — интересное положение вещей, положение, с которым Великобритания еще не сталкивалась ни разу в истории.

* * *

И на этом, в который раз в данном рассказе, можно было бы поставить точку. Относительно счастливый финал — ровно настолько, насколько в подобной ситуации реально его выписать. Но нет, впереди оставалось несколько печальных страниц повествования, которые, к сожалению, привели к трагическому концу. Если верить в страшные знамения, то таковым явился пожар в Виндзорском замке: он произошел 20 ноября — в день, когда Чарльз предложил Диане расстаться. Причиной пожара называют либо короткое замыкание, либо, что более вероятно, неосторожность рабочих, которые пролили битум на шторы, а те позже вспыхнули. Сначала существовала даже версия взрыва, но потом выяснилось, что ИРА к этому отношения не имела.