Огненный крест - Диана Гэблдон

шотландском обществе, но здесь никто не любил католиков — и католических священников в частности.

— Значит, ему «было велено»? — повторил Джейми. — Ты уверена, саксоночка? Лиллиуайт именно так сказал?

— Да, — откликнулась я и в первый раз за вечер подумала, что это и вправду весьма странно. Шериф получал приказы от магистрата. Но от кого мог получать приказы сам Лиллиуайт?

— На Сбор приехал еще один магистрат. Есть еще парочка мировых судей, но… — медленно проговорил Роджер, качая головой. Его размышления прервало недовольное хныканье. Он склонился к своему отпрыску, и отблеск соседнего костра выхватил из темноты резкий профиль и улыбку. — Что такое? Проголодался? Не плачь, мама скоро придет.

— А где, собственно, его мама? — спросила я, вглядываясь в идущие впереди тени. Поднялся ветер, голые ветви деревьев бряцали у нас над головами, как сабли в бою. И все же Джем вопил достаточно громко, Бри не могла не заметить. Я уловила голос Марсали, увлеченно беседующей с Жерменом и Фергусом на тему ужина, однако низких, хрипловатых интонаций Брианны не было слышно.

— Почему? — спросил Джейми Роджера, стараясь перекричать ветер.

— Что «почему»? Джем, смотри-ка сюда! Хочешь эту штуковину? На, погрызи немножко. — В свободной руке Роджера блеснуло что-то металлическое. Плач Джемми разом прекратился, и за ним последовало громкое чавканье и причмокивание.

— Что ты ему дал? Не проглотит? — встревоженно спросила я.

— Нет, это цепочка для часов. Не беспокойтесь, — заверил меня Роджер. — Я ее крепко держу. Если проглотит, вытащу обратно.

— Почему кто-то пытается помешать твоей свадьбе? — терпеливо произнес Джейми, не обращая внимания на опасность, которой подвергалась пищеварительная система его внука.

— Помешать моей свадьбе? — удивился Роджер. — Да кому это нужно? Женат я или не женат — только моя забота. Ну, может, еще и ваша, — добавил он с усмешкой. — У ребенка должен быть отец, который даст ему имя. К слову об имени… — Роджер обернулся ко мне. Ветер тут же растрепал ему волосы, отчего темный силуэт стал казаться взъерошенным и зловещим. — Какое имя получил Джемми во время крещения?

— Джеремая Александр Иэн Фрейзер Маккензи, — сказала я, надеясь, что ничего не перепутала. — Ты так и хотел его назвать?

— Я ни на чем не настаивал, — ответил Роджер, аккуратно пробираясь вокруг большой лужи, перекрывшей тропу. Снова начал накрапывать дождь; я чувствовала, как мне на лицо падают прохладные капли, и видела пузырьки на поверхности воды. — Я хотел, чтобы его назвали Джеремаей, остальные имена выбирала Бри. Она не могла решить, что лучше: Джон в честь Джона Грея или Иэн в честь ее кузена. Хотя Иэн — это тот же Джон, только на гэльском.

И снова я заметила короткую заминку в голосе Роджера и почувствовала, как напряглась рука Джейми под моей ладонью. Воспоминания о его племяннике, Иэне, были слишком болезненны и свежи в памяти из-за недавно полученного письма. Должно быть, именно оно и определило решение Брианны.

— Если дело не в тебе и Бри, — упрямо продолжал Джейми, — то в ком? В Иокасте и Дункане? Или в той паре из Бремертона?

— Думаете, кто-то специально решил сорвать сегодняшние венчания? — Роджер торопливо переключился с Иэна на тему свадьбы. — А может, здесь просто не любят папистов?

— Вряд ли. Слишком долго они тянули с арестом священника. Подожди, саксоночка, я тебя перенесу.

Джейми обошел лужу, протянул ко мне руки, подхватил за талию и перенес на другую сторону — только юбки взметнулись. Под ногами чавкнули скользкие листья, но я уцепилась за мужа, удерживая равновесие.

— Нет, — продолжал Джейми. — Лиллиуайт и Анструтер с католиками не дружат, но зачем устраивать суматоху под самый вечер? Священник все равно собирался уезжать. Решили, что за ночь он совратит всех богобоязненных горцев на Сборе?

Роджер рассмеялся.

— Согласен, не похоже на правду. Чем еще хотел заниматься отец Кеннет? Помимо венчания и крещения.

— Пара-другая исповедей, — предположила я, ущипнув Джейми за руку. — Больше, пожалуй, ничем.

Внезапно я почувствовала, как пеленка, уложенная у меня между ног, поползла в сторону. Кажется, одна из булавок расстегнулась, когда Джейми перетаскивал меня через лужу. Неужели я ее потеряла?

— Может, они не хотели, чтобы святой отец услышал чью-нибудь исповедь? — неуверенно спросил Роджер.

Джейми внимательно обдумал его слова.

— Мне-то никто не мешал. Да и не станет Лиллиуйат переживать за грехи католиков — на его взгляд, мы все обречены на муки вечные. Хотя если они знали, что кому-нибудь на Сборе срочно понадобится исповедь, и решили извлечь из этого выгоду…

— Думаешь, они собирались взимать плату со страждущих грешников? — фыркнула я. — Джейми, мы про шотландцев говорим. Если за исповедь придется платить звонкой монетой, то твой католический убийца или прелюбодей обойдется одной молитвой да понадеется на милость божью.

Джейми тихо фыркнул, и дыхание белым облачком зависло у него над головой, как дым от погасшей свечи. Холодало.

— Да уж, — сухо сказал он. — И если Лиллиуайт хотел на этом подзаработать, то он слишком поздно взял священника под стражу. Но что, если они хотели не помешать исповеди, а подслушать ее?

Такая идея вызвала у Роджера явное одобрение.

— Шантаж? Да, вполне возможно.

Кровь всегда берет свое, подумала я. Несмотря на оксфордское образование, Роджер был шотландцем до мозга костей.

Тут у него под локтем началась отчаянная возня, а через секунду раздался громкий вопль Джема. Роджер посмотрел вниз:

— Что, уронил свою игрушку? И куда же?

Он вскинул Джема на плечо, как связку грязного белья, и присел, обшаривая тропу в поисках цепочки.

— А мне кажется, это слегка притянуто за уши, — возразила я, шмыгая носом от холода. — Вот, например, заподозрили они, что Фаркуард Кэмпбелл совершил ужасное преступление. Тогда почему не арестовать его сразу? Слишком уж коварный план получается. Роджер, поищи там заодно и булавку — я только что потеряла.

— Лиллиуайт и Анструтер англичане, — ехидно ответил Джейми, и Роджер рассмеялся. — Коварство и обман — их вторая натура. Разве не так, саксоночка?

— Ерунда, — миролюбиво откликнулась я. — На себя бы посмотрели. Кроме того, твою исповедь они не подслушивали.

— А меня не за что шантажировать, — возразил Джейми, но было видно, что спорит он исключительно ради азарта.

— Даже если так… — начала я, но не успела закончить фразу. Джем заметался у Роджера на руках, то и дело издавая пронзительные вопли. Роджер охнул, подхватил что-то с земли и выпрямился.

— Вот ваша булавка. Только цепочки нигде нет…

— Ничего, утром кто-нибудь найдет. — Пришлось поднапрячь голос, чтобы перекрыть поднявшийся гвалт. — Давай-ка его сюда.

Я протянула руки, и Роджер с явным облегчением передал мне свою ношу. И понятно почему — от подгузника снова нехорошо пахло.

— Что, опять? — воскликнула я. Джем, по всей видимости, счел эти слова личным оскорблением и завыл, как сирена воздушной тревоги.

— Где