Билли Саммерс - Стивен Кинг

После недели Травы наступает неделя Огня. Мы использовали «M-40A» – армейскую версию винтовки «Ремингтон-700». Магазин на пять патронов, сошки, НАТОвские патроны с бутылочными гильзами. «Вы должны видеть цель, но цель не должна видеть вас, – снова и снова твердил Ап. – Не верьте киношникам: снайперы никогда не работают в одиночку».

Хотя это была учебка, а не снайперская школа, Аппингтон поделил нас на группы по двое – стрелок и наводчик. Я оказался в одной группе с Тако, а Джордж – с Хоем. В итоге мы вместе, все четверо, попали в Эль-Фаллуджу, участвовали в обеих операциях: «Бдительная решимость» в апреле 2004-го и «Ярость призрака» в ноябре. Вобщем мы с Тако

В общем, всю Огневую мы с Тако менялись ролями: то я вел огонь, а он занимался наведением, то наоборот. Джордж с Хоем хотели последовать нашему примеру, но Ап им запретил.

– Диннер, за тобой стрельба без промахов. Кэш, ты только наводишь.

– Сэр, я тоже хотел бы пострелять, сэр! – прокричал Хой. При обращении к Апарышу новобранцы всегда должны были кричать. Такое у морпехов правило.

– А я хочу оторвать твои сиськи и засунуть их тебе в зад, и что? – отрезал Ап.

С тех пор в их группе Джордж всегда был стрелком, а Хой – наводчиком. И в снайперской школе, и в Ираке.

В конце Огневой недели сержант Аппингтон вызвал нас с Тако в штаб размером с кладовку и сказал:

– Вы двое – жалкие недоноски, но стрелять умеете. Может, и серфингу научитесь.

Вот как мы с Тако узнали, что нас переводят в Кэмп-Пендлтон. Там мы окончили курс молодого бойца, который сводился к огневой подготовке, потому что из нас делали снайперов. Мы полетели в Калифорнию самолетом «Юнайтед эйрлайнс». Я летел впервые в жизни.

Осенью 2003-го мы стояли в Эр-Рамади, по-прежнему творили мир и пытались сдержать натиск бури, хотя к тому времени по нам уже стреляли, а муллы начали добавлять слова «смерть Америке» к проповедям, что летели из колонок на минаретах и стенах некоторых городских магазинчиков. Я служил в 3-м батальоне под названием «Темная лошадка». Рота «Эхо». В ту пору нас часто возили на учебные стрельбы. Джорджа и Хоя откомандировали куда-то еще, но мы с Тако по-прежнему были вместе.

Как-то раз на нас приехал посмотреть один подполковник, я его тогда видел впервые. У меня в руках была «M-40», и я вел огонь с восьмисот ярдов по пирамиде из пустых пивных банок, выбивая по одной банке сверху вниз. Выбивать их нужно бережно, снизу, как бы опрокидывая, иначе вся конструкция рухнет.

Этот подполковник – по фамилии Джемисон – велел нам с Тако проехать с ним. Мы сели в небронированный джип и поднялись на холм, с которого открывался вид на мечеть аль-Давла. Красивая была мечеть. А вот слова, звучавшие из колонок, нравились нам куда меньше: надоевшая до оскомины мура про то, как американцы позволят евреям колонизировать Ирак, ислам запретят, в правительстве будут сидеть одни евреи, а Америке достанется вся нефть. Мы не знали языка, но слова «смерть Америке» всегда произносились по-английски. А еще мы видели на улице переведенные листовки, написанные, судя по всему, ведущими представителями духовенства. Активисты зарождающихся повстанческих движений целыми кипами раздавали их прохожим. «Готов ли ты погибнуть за свою страну? – гласили заголовки. – Готов ли ты к славной смерти во имя Ислама?»

– Дистанцию определить можете? – спросил Джемисон, показывая пальцем на купол мечети.

Тако сказал, что это тысяча ярдов. Я сказал девятьсот, а потом осторожно и как можно вежливей добавил, что вообще-то нам запрещено открывать огонь по религиозным учреждениям. Если, конечно, подполковник задумал именно это.