На краю вечности - Вера Бартон

— Веста тоже была ведьмой? — спрашиваю я.

— Да. Одной из самых сильных, — с восторгом говорит Рита. — Я такой мощи больше никогда не видела. Маг от Бога. Но и самодур приличный. Вот где природа отдохнула и включила чувство юмора. Даже ее семья отреклась от нее. Она умерла в Париже пару месяцев назад в полном одиночестве. Это очень печально.

— Она могла желать зла Айлин?

— Ну… Видимого мотива у нее не было. Но чужая ж душа — потемки, — вздыхая, отвечает Рита.

— Что значит золотистое пламя в глазах? Почему оно тебя так напугало?

— Связь с магией мертвых. Питание низшими энергиями наравне с высокими вибрациями. Для целительства это не очень хорошо. А для колдовства, рассчитанного на смерть и подчинение своей воле, самое то.

— Их можно как-то нейтрализовать? — спрашиваю я. Рита поднимает голову и задумчиво смотрит в одну точку.

— Думаю, да. Твой брат уже задавал мне этот вопрос. Он вообще очень заботится об Айлин. Не знаешь, с чего бы вдруг? — губы ведьмы трогает улыбка.

— Грехи замаливает, — недовольно ворчу я. Наша беседа с Ритой прерывается возращением Ливии. Она вся увешена пакетами и выглядит очень довольной. От нее пахнет морозом и дорогим парфюмом. Обнимает меня за шею, коротко целует в губы.

— Нам надо поговорить, — глядя ей в глаза, произношу я. По коже пробегает холодок. Меня на самом деле пугает предстоящая беседа. — Поднимемся наверх?

Лив стоит, повернувшись ко мне спиной, и делает вид, что смотрит в окно. Рыжие волосы распущены и гладким полотном достают до талии. Я стою, прижавшись к двери и пересказываю ей то, что услышал от Ви. Когда я заканчиваю, она продолжает молчать.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — подходя к ней спрашиваю я, когда пауза затягивается. Она оборачивается. Теребит кулон, висящей у нее на шее.

— У меня не было выбора, — коротко говорит Лив. — Я не могла допустить, чтобы тебя разыскивали.

— Ты подставила невиновную, — сухо замечаю я. И от этой мысли меня коробит. Кому, как не мне знать, что такое быть обвиненным в преступлении, которого ты не совершал?

— А чего ты ждал?! Что я буду смотреть, как тебя казнят?! — заводится Ливия. — Что твой брат не сможет простить себе своего импульсивного поступка до конца дней? Я сделала то, что считала на тот момент правильным. И ни о чем не жалею.

— Но это убийство. Лив, это низко.

— Ничего. Я как-нибудь переживу это, — отвечает Лив и скрещивает руки на груди. — Ты, похоже, забыл, кто я. Как агенту, мне приходится мириться и не с такими подлостями и подставами. А Моника не агнец божий, не стоит переживать за нее.

— Ты изменилась, — замечаю я, касаясь пальцами ее щеки. — Стала жестче и злее.

— Тебя это отталкивает? — наклонив голову вбок, спрашивает Лив и смотрит мне в глаза. Мое мнение, это единственное, что ее волнует.

— Я всегда принимал тебя такой, какая ты есть. Думаю, что сейчас я тоже справлюсь, — говорю я и она обнимает меня за шею. Прижимается щекой к моему плечу. — Но Лив, завтра тебя объявят в розыск. А я не хочу снова потерять тебя…

— У меня есть на этот случай запасной план и поддельные документы, — тихо говорит Лив. — Не беспокойся, я справлюсь.

— Мы справимся, — поправляю ее я, проводя рукой по ее волосам. — Я сделаю все, чтобы защитить тебя.

Лив ничего не отвечает, лишь теснее прижимается ко мне. А я совершенно не знаю, что делать дальше. У меня нет ни одной идеи, как выпутаться из всего того дерьма, в которое впутал нас мой брат.

Несмотря на то, что к отъезду все готово, я не спешу возвращаться в Лондон. Здесь никто не будет искать Ливию, а значит, она тут в безопасности. Если я решу поехать в Англию, она, конечно же, поедет следом за мной. А это для нее большой риск. Мне хочется обсудить это с Америго, но он по-прежнему не желает со мной разговаривать. Видимо, обиделся из-за того, что Лив вернулась ко мне. Но может быть, есть еще какие-то причины.

Спускаюсь в гостиную. Арсен и Якуб, над чем-то громко смеясь, собираются на охоту. Монро уже полностью оправился после пыток, оброс новой кожей и выглядит вполне довольным жизнью. Я рад, что все обошлось. Ребята зовут меня отправиться вместе с ними, но у меня нет настроения и я отказываюсь. Они уходят, пообещав, что вернуться к утру и не раньше. Где они собираются гулять в этой дыре целых пять часов? Ладно, это уже меня не касается. Хочется верить, что у них есть свои головы на плечах и они не влипнут в очередную передрягу.

На кухне снова застаю Айлин. Она сидит на полу, рядом стоит открытая банка варенья, в которую она макает белый хлеб. Перед ней лежит книга, как я успеваю выхватить из контекста, что-то связанное с медициной. Услышав меня, она поднимает голову и корчит недовольную гримасу. Похоже, совсем не рада видеть меня.

— Бессонница? — спрашиваю я, заглядывая в холодильник. Дэшэн позаботился о новом запасе крови, за что ему большое спасибо. Рита, видимо, с таким положением вещей, тоже смирилась.

— Мне кажется, что я больше никогда не смогу спать по ночам, — вздыхая, отвечает Айлин. — Я вздрагиваю от каждого шороха. В любой тени мне мерещится твой брат.

— Не думаю, что он придет к тебе еще раз, — наливая в стакан кровь, говорю я. — Так что можешь расслабиться и больше не ждать его.

— Откуда такая уверенность? — с недоверием спрашивает Айлин.

— Потому что отношения со смертными девушками для него — табу. И то, что он мог позволить себе мстя мне, никак не подходит для его обычной жизни. Приравняй это происшествие к ночному кошмару и забудь о нем.

— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? — сердится Айлин. — Как такое можно забыть?

— Свести значимость события к нулю. А то, чему ты не даешь внимание, теряет силу, — говорю я. Айлин поднимается на ноги вплотную подходит ко мне. Берет в ладони мое лицо и пристально смотрит мне в глаза.

— Что случилось в лесу? — спрашивает она. — Я хочу знать правду.

— Серьезно? Именно правду, а не то, что ты придумала себе? — уточняю я, ощущая, как под кожей бежит ее кровь. От ее тела исходит жар. Она одета по-летнему — в белую майку и короткие шорты. — Уверена, что справишься с ней?

— Да, — помедлив, говорит моя подопечная. — Что бы это ни было.

— Айлин, я…

— У нас был секс, да? — робко спрашивает та. — А потом ты испугался того, что случилось, и стер мне память?

— Нет, конечно же, нет. Все намного хуже. Я остановил твое сердце. Проще говоря, убил тебя, — говорю я и сам удивляюсь, с какой легкостью слова слетают с губ. Я же потом пожалею об этом. Почему я сейчас так безрассуден? — Ты жива лишь, потому что приперся мой брат и реанимировал тебя. А потом заставил забыть обо всем.

— Нет… Этого не может быть! Ты шутишь, — Айлин опускает руки и делает шаг назад.